Жилец. Смерть играет - Сирил Хейр

Инспектор оглядел комнату.

— Здесь? — уточнил он.

— Я имею в виду в кабинете Помпи.

— Но после смерти мистера Баллантайна капитан Илз жил в этой квартире, не так ли?

— Ну да, — беспечно ответила миссис Илз. — Но ведь это совсем другое дело, правда?

Маллет не стал высказывать своего мнения. Представления миссис Илз о правилах приличия были выше его понимания, и ему оставалось только радоваться, что разбираться в них — не его компетенция. Вместо этого он поднялся и спросил:

— А вы не покажете мне кабинет?

— Боюсь, там особенно не на что смотреть, — ответила миссис Илз. — Помпи никогда не держал здесь личных бумаг. Иногда он приносил из конторы документы для работы, но всегда забирал их с собой на следующее утро.

Они вошли в кабинет — маленькую, скупо обставленную комнату, которая являла собой разительный контраст с той, которую они только что покинули. На письменном столе не было никаких бумаг, не считая нескольких листов. На некоторых из них, как заметил инспектор, был проставлен адрес квартиры, на других — названия различных компаний, с которыми был связан Баллантайн.

— Конечно, я никогда не знала, какой работой он занимается, — продолжила миссис Илз. — Он хранил все свои бумаги в большом «дипломате», который всегда был заперт.

Маллет воздержался от вопроса, откуда ей об этом известно. Очевидно, Баллантайн никогда не рисковал со своей избранницей.

— Я вижу там пишущую машинку, — заметил он. — Мистер Баллантайн ею пользовался?

— Да.

— И капитан Илз тоже?

— Изредка.

— А могу я сейчас ею воспользоваться? — Он внимательно наблюдал за ней, когда произносил это.

— Да, конечно, — ответила она, явно удивленная его просьбой.

Инспектор взял лист бумаги с названием «Лондон энд империал эстейтс компани» и с грехом пополам, поскольку он не был большим мастаком по этой части, отстучал по памяти текст письма, заставившего его совершить поездку в Брайтон.

— Благодарю вас, — сказал он, когда закончил. — У меня к вам осталось совсем немного вопросов. Когда вы в последний раз видели мистера Баллантайна?

— За несколько дней до того… до того, как его нашли.

— Не могли бы вы сказать поточнее? В какой день недели это было, вы не помните?

— Во вторник или в среду, кажется… в среду, я почти уверена.

— Мы знаем, что он был жив в четверг и в пятницу той недели. Вы не видели его в какой-то из этих дней?

— Нет… в том месяце я очень мало с ним виделась.

— Может быть, вы получали от него какие-то известия?

— Нет.

— Благодарю вас. А теперь не будете ли вы так любезны сообщить мне, что мистер Дюпин делал здесь сегодня утром?

— Мистер Дюпин?

— Именно это я и сказал.

— Я… я, ей-богу, не знаю. — Ее голос дрогнул. — Он приходил увидеться с моим мужем. Они ушли вместе.

— Я это знаю, — строго произнес Маллет. — Но это не ответ на мой вопрос. Что они делали вместе?

— Я не знаю, — повторила миссис Илз с отчаянием в голосе. — Честно не знаю. Я… я бы и рада была узнать. Но он никогда мне не говорил.

— Ну а известно ли вам, так или иначе, что капитан Илз каким-то образом был связан с мистером Дюпином?

— Да.

— Как долго?

— Ну, по-моему, несколько месяцев. По меньшей мере, с прошлого лета.

— Вы не упомянули об этом только что, когда я вас спрашивал, — напомнил ей Маллет.

— Простите, я не думала, что это имеет какое-то значение, — последовал неубедительный ответ.

— Но это были какого-то рода деловые отношения, по всей видимости.

— Да, только бесполезно спрашивать меня, в чем они заключались, потому что я просто не в состоянии вам сказать. Он всегда был ужасно скрытен на этот счет. И это… это сильно меня пугало.

— А чего тут было пугаться?

Миссис Илз слегка поежилась.

— Дюпин, — пробормотала она. — В нем есть что-то ужасное. Я его до смерти боюсь.

Несколько минут спустя Маллет удалился, унося в голове свежие факты и впечатления, а в кармане — листок бумаги с напечатанным на нем текстом. В ходе дальнейших расспросов так и не удалось выудить у миссис Илз еще что-то относительно характера тех дел, которые были у ее мужа с Дюпином, и то, как она настаивала на своем неведении, убедило детектива в ее искренности. Ему удалось выяснить лишь одно, дело, в чем бы оно ни состояло, включало в себя какую-то поездку за границу, но куда или когда совершались поездки, она не могла или не пожелала сказать.

Из маленького кабинета Маллет вышел в коридор, ведущий к входной двери. Когда он оказался за дверью, колыхание юбок за углом сообщило ему, что насупленная служанка не настолько уж равнодушна к делам своей хозяйки, как ему показалось. Он нагнал ее в прихожей.

— Вы подслушивали под дверью, как я полагаю? — спокойно проговорил он.

— Да, — с вызовом ответила она. — И более того, я могу вам кое-что рассказать.

— Слушаю вас.

— Я знаю, когда капитан ездил за границу, и она тоже, что бы там ни говорила.

— Не будем сейчас о вашей хозяйке. Откуда вы знаете?

— Я слышала, как он об этом говорил, — так же, как я только что слышала вас, понимаете? «Я отправляюсь в небольшую заграничную поездку сегодня ночью», — сказал он так же ясно, как это сейчас говорю я.

— Когда это было?

— Утром, когда он пришел с ней повидаться.

— Но в какое утро? — Маллет начал раздражаться.

— В пятницу 13-го, — ответила горничная с мрачной убежденностью. — Такую дату так сразу не забудешь. А что касается поездки, то я могла бы ему сказать, что ничего хорошего из нее не выйдет.

На лице Маллета не промелькнуло ни тени эмоций, и девушка, жадно всматривавшаяся в него, чтобы выяснить, какой эффект произвело ее разоблачение, явно была разочарована.

— Это правда, то, что я вам рассказываю! — заверила она.

Инспектор не отреагировал на ее утверждение. Вместо этого спросил:

— Как ваше имя?

— Мое-то? Дауэс, Флоренс Дауэс, и я…

— Нам могут понадобиться ваши показания. Где вас можно найти?

— Да уж не здесь! Как только эта неделя закончится, тут меня вы не найдете. Это я могу вам пообещать! — зло выпалила она.

Все такой же невозмутимый, Маллет взял на заметку адрес, которой она ему сообщила, и выбрался на мокрую и обдуваемую ветром улицу. «Если бы миссис Илз продала еще несколько вещей, чтобы заплатить жалованье своей служанке, — пробормотал он самому себе, шагая по залитому потоками воды тротуару, — она избавила бы себя и своего мужа от крупных неприятностей».

Глава 19

РЕЗУЛЬТАТЫ НЕБОЛЬШОГО СПОКОЙНОГО ОБДУМЫВАНИЯ

Понедельник, 23 ноября

— Да, это та самая пишущая машинка, — объявил Франт.

Они с Маллетом стояли у стола и смотрели на два письма, отпечатанные на бланках «Лондон энд империал эстейтс ЛТД». Инспектор взял увеличительное стекло и какое-то время вглядывался в шрифты.

— Абсолютно точно, — признал он наконец, выпрямляясь. — Это письмо, — он показал на то, что было подписано лордом Генри Гейвстоном, — отпечатано на машинке, которой я воспользовался сегодня утром в доме у миссис Илз. Видите, «с» немного выбивается из общего ряда? А если посмотреть в лупу, то можно увидеть крохотный дефект в поперечине буквы «J». Отдадим это на экспертизу, но для наших целей сойдет и так.

Франт сиял. Он потирал руки и дрожал от волнения.

— Ей-богу, мы до него добрались! — воскликнул он. Потом посмотрел на своего шефа. И то, что он увидел на его лице, побудило сержанта уже с некоторым сомнением произнести: — Разве нет, сэр?

Маллет задумчиво наморщил лоб. Затем потеребил свои усы, да так, что, казалось, волосы вот-вот вылезут с корнем. Какое-то время он стоял молча, будто вовсе не слышал восклицания Франта. Наконец медленно повернулся к нему и проговорил сдержанным голосом:

— Добрались ли? Давайте-ка присядем и обдумаем это спокойно.

Он сел за свой письменный стол и достал из ящика лист бумаги. Франт устроился напротив инспектора, его воодушевление внезапно сменилось неприятной вялостью.

— Во-первых, — сказал Маллет, откручивая колпачок своей авторучки, — кто это «он»?

— Ну, Илз, как я полагаю, — отозвался сержант.

— Илз, — веско повторил инспектор и написал это имя наверху листа. — А мотив?

— Деньги, — тут же откликнулся Франт. — Деньги и ревность. А возможно, и страх, что его изобличат как двоеженца.

Маллет написал: «Деньги, ревность, разоблачение» под заголовком «Мотив».

— Улики? — был его следующий вопрос.

— Письмо в банк, — последовал готовый ответ.

— Вы имеете в виду, что он мог его написать, — уточнил Маллет.

— Да, конечно.

«Доступ к пишущей машинке», — написал Маллет.

— Он мог положить письмо среди бумаг Баллантайна, с тем чтобы тот отнес его в контору, — продолжил между тем Франт.