Загадки истории России - Николай Непомнящий

Какие же слухи решил «на досуге описывать» дворовый человек Федор Федоров? Познакомимся с некоторыми из них.

Слух 9-й. Государь жив, его продали в иностранную неволю.

Слух 10-й. Государь жив, он уехал на легкой шлюпке в море.

Слух 11-й. Гроб государевый везут ямщики, которым дано за провоз 12 тысяч рублей, что находят весьма подозрительным. Шульгин, московский полицмейстер, да князь Голицын, московский генерал-губернатор, находятся в немалом сомнении о сем.

Слух 20-й. Князь Долгоруков Юрий Владимирович, престарелый князь, после блаженной кончины Александра I не присягнул еще ни одному из новых государей (?), а желает прежде видеть тело покойного государя своими глазами в лицо, тогда и присягнет кому должно.

Слух 24-й. Когда император поехал в Таганрог, то за ним гнались всю дорогу многие господа с тем намерением, чтобы убить его. Двое и догнали в одном местечке, но убить не осмелились.

Так народ заключает, что государь убит в Таганроге верноподданными извергами, ну т. е. господами с благородными душами, первейшими в свете подлецами.

Слух 31-й. Во время провоза через Москву государева тела был в Москве из некоторого села дьячок, смотрел и он, и при приезде его в село стали его спрашивать мужики, что видел ли он государя, а он ответил: «Никакого государя нет, это чорта везли, а не государя…»

Слух 39-й. Когда государь был в Таганроге, то приходят к той палате несколько солдат и спрашивают, что государь делает. Им отвечали, что государь пишет, то и пошли прочь; также и на другой день пришли, получили тот же ответ и опять ушли, тогда пришли на третью ночь, им ответили, что государь ходит по покоям, то один солдат взошел к государю и сказал ему: «Вас сегодня изрубят, приготовьтесь непременно», то государь сказал солдату: «Хочешь за меня быть изрубленным?», то солдат сказал: «Я не хочу ни того, ни другого», то государь сказал ему: «Ты будешь похоронен, как я, а род твой будет весьма награжден», то солдат на оное согласился. Он надел на себя царский мундир, а государя спустил в окно, а на солдата набежали изверги и всего изрубили вместо государя.

Слух 40-й (вариант 39-го). Когда Александр Павлович был в Таганроге и там строился дворец для Елизаветы Алексеевны, то государь подъехал к оному с заднего крыльца, а стоявший там часовой остановил его и сказал: «Не изволите ходить за оное крыльцо, вас там убьют из пистолета». Государь на это сказал: «Хочешь ли ты, солдат, за меня умереть, ты будешь похоронен, как мне должно, и род твой будет весь награжден», то солдат на оное согласился, а государь надел солдатский мундир и встал на часы, а солдат надел царские, государевы шинель и шляпу и пошел в отделываемый дворец, прикрыв лицо шинелью. Как взошел в первую комнату, то вдруг из пистолета по нем выстрелили, но не попали, солдат повернулся, чтобы назад идти, то другой выпалил по нему, прострелил, солдата подхватили, потащили в те палаты, где жила супруга государева, и доложили ей, что государь весьма нездоров, и потом после помер, яко государь. А настоящий государь, бросив ружье, бежал с часов, но неизвестно куда, и писал Елизавете Алексеевне письмо, чтобы оного солдата похоронили, как его.

Безусловно, слухи эти из сборника Федорова — чистейший вымысел, они вызывают лишь улыбку, но факт остается фактом: народ не верил в кончину императора — и что-то питало же это убеждение! Но об этом позже.

Постепенно рассказы о мнимой смерти Александра начали затихать, с годами тема эта вроде бы изжила себя, однако в конце шестидесятых — начале семидесятых годов появилась легенда о том, что в образе старца Федора Кузьмича, названного Великим Богословенным, умер не кто иной, как Александр I. Эта легенда заслуживает самого пристального внимания!

Отметим, что публикации о Федоре Кузьмиче прозвучали столь мощно, что обратили на себя внимание самого оберпрокурора Синода, махрового реакционера К.П. Победоносцева, который разослал грозный циркуляр, запрещающий прежде всего духовенству поддерживать «вздорные вымыслы о старце».

Между тем народная легенда, вобравшая в себя «фантастические догадки и народные предания» (по словам русского историка, автора капитального четырехтомного труда «Император Александр I» Н.К. Шильдера), стала предметом обсуждений и дискуссий. Тема увлекла историков, публицистов, даже князей, в том числе великого князя Николая Михайловича, внука Николая I. В подавляющем большинстве появившихся из-под их пера работ отвергается тождество Александра I и старца Федора Кузьмича. Это и понятно: слишком уж невероятной казалась возможность воскрешения императора.

А он и не умирал — тогда, 19 ноября 1825 года! К такой мысли пришли некоторые (немногие!) исследователи. Обратимся к наиболее доказательной работе — «Царственный мистик», написанной в Лондоне в 1907 году и изданной в России пять лет спустя, автором которой был князь В. Барятинский.

Попробуем дать ответы на три вопроса:

Имел ли император Александр I намерение оставить престол?

Если он имел такое намерение, то привел ли он его в исполнение, находясь в Таганроге, или же действительно умер там, не осуществив задуманного?

Если император не умер, а покинул Таганрог, став простым смертным, то можно ли отождествлять его с личностью сибирского старца Федора Кузьмича?

Осенью 1817 года Александр I совершил поездку по России. Навестил он и Киев. В день отъезда из Киева, 8 сентября, за обедом, когда разговор коснулся обязанностей людей различных сословий, «ровно и монархов», Александр Павлович неожиданно произнес твердым голосом:

— Когда кто-нибудь имеет честь находиться во главе такого народа, как наш, он должен в минуту опасности первым идти ей навстречу. Он должен оставаться на своем посту только до тех пор, пока его физические силы ему это позволяют. По прошествии этого срока он должен удалиться.

Флигель-адъютант императора, в Отечественную войну 1812 года адъютант М.И. Кутузова, А.И. Михайловский-Данилевский вспоминал: «При этих словах на устах государя явилась улыбка выразительная».

Император продолжал:

— Что касается меня, я пока чувствую себя хорошо, но через десять или пятнадцать лет, когда мне будет пятьдесят…

«Тут, — продолжал флигель-адъютант, — несколько присутствующих прервали императора, и, как нетрудно догадаться, уверяли, что и шестьдесят лет он будет здоров и свеж… Неужели, подумал я, государь питает в душе своей мысль об отречении от престола, приведенную когда-то в исполнение Карлом Пятым? Как бы то ни было, но сии слова Александра должны принадлежать истории».

Заметим, что в то время Александру было 40 лет, он отличался превосходным здоровьем.

Месяц спустя император заехал в Москву и присутствовал на закладке памятника-ансамбля на Воробьевых горах в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Накануне он беседовал с автором проекта академиком Александром Лаврентьевичем Витбергом и, между прочим, сказал:

— Конечно, я не могу надеяться что-либо видеть при себе.

Так оно и случилось. В царствование Николая I сооружение храма было прекращено, а самого Витберга сослали в Вятку…

Летом 1819 года в Красном Селе проходил смотр воинской части (2-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии), которой командовал великий князь Николай Павлович. После смотра Александр обедал у своего брата. В записках супруги Николая Павловича, Александры Федоровны, тогда великой княгини, а затем императрицы, есть такие весьма интересные строки: «Это было в Красном Селе, летом 1819 года, когда однажды император Александр, пообедав у нас, сел между нами двумя, беседуя интимно, внезапно изменил тон, стал очень серьезным и начал приблизительно в следующих выражениях высказывать нам, что он остался очень доволен, как утром его брат справился с порученным ему командованием; что он вдвойне рад тому, что Николай хорошо исполняет свои обязанности, так как на нем будет лежать когда-нибудь большая ответственность, что он видит в нем своего преемника и что это случится гораздо раньше, чем можно предполагать, так как то случится еще при его жизни. Мы сидели, как два изваяния, с раскрытыми глазами и замкнутыми устами. Император продолжал: вы удивлены, но знайте же, что мой брат Константин, который никогда не интересовался престолом, решился тверже, чем когда-либо, отказаться от него официально и передать свои права своему брату Николаю и его потомству… Что касается меня, я решил сложить с себя мои обязанности и удалиться от мира. Европа более чем когда-либо нуждается в монархах молодых; я уже не тот, каким был, и считаю своим долгом удалиться вовремя… Увидев, что мы готовы разрыдаться, он старался нас утешить, ободрить, говоря, что все это случится не сейчас, что пройдут еще годы, прежде чем он приведет свой замысел в исполнение».

Об этом же знаменательном разговоре упоминает барон М.А. Корф в книге «Восшествие на престол императора Николая Павловича». Он приводит строки, заимствованные из записок самого самодержца Николая I: «Минута переворота, так вас устрашившего, сказал он (Александр I. — Авт.), еще не наступила; до нее, быть может, пройдет еще лет десять, а моя цель была только та, чтобы вы заблаговременно приучили себя к мысли о непреложно и неизбежно ожидающей вас будущности».