Подкидыш - Эльмира Нетесова

Бригада Бориса Петровича нынешней весной закончила кладку стены вокруг кладбища. Помогла сторожу довести дом до ума. Старик зорко следил за кладбищем. И, несмотря на возраст, каждую ночь вместе с собаками обходил свои владения.

Несмотря на все, набеги на кладбище не прекращались. Случалось недолгое затишье. Особо после того, как кого-нибудь ловили с поличным. И слух о том облетал весь город. Но проходило недели две, и налеты на погост возобновлялись с новой силой.

Никто в тот крещенский день не ожидал такой свирепой пурги. Она поднялась ночью. Сразу. И, взвыв миллионом плакальщиц, сорвала с петель тяжеленные кладбищенские ворота.

Накануне были похоронены трое покойников. Им еще не успели поставить памятники. И старик- сторож не опасался, что горожане появятся туда в такую погоду.

Но через неделю на кладбище пришли родственники покойников вместе с милицией, чтобы вскрыть могилы. Когда все три гроба были открыты, сторож и бригада онемели от изумления. Все мертвецы лежали в гробах нагишом.

Родственники и плакали, и возмущались.

— Я сразу узнала у торговки платье своей дочки! В нем ее похоронили! Еще хотели розовую змейку вшить, но не было такой. Вставили белую. Глянула, точно! Такого гипюра не было в продаже во всем городе. Его отец привез из Германии. К свадьбе! А она, моя ласточка, грибами отравилась. Неделю до свадьбы не дожила! Так даже в гробу не оставили в покое нашу девочку! И здесь обидели, отняли последнее! Господи! Неужели мне мало горя? Отнял дочь! Теперь позволил обокрасть даже мертвую! — плакала навзрыд седая женщина.

— Какие украшения были на ней? — холодно перебил следователь милиции плачущую.

— Был золотой медальон на цепочке. Она тоже золотая. Браслет, подаренный женихом к свадьбе. Из золота. Перстень золотой — подарок отца, с изумрудом, кольцо, что купили к свадьбе. И серьги. Все из золота. Все сняли ворюги. Даже платье, туфли, нижнее белье не побоялись снять! — плакала женщина.

— А у нашего костюм был темно-синий, шерстяной. Рубашка с галстуком. Ну, это все ладно. Но зачем у покойного золотые зубы выбили? — указали родственники на открытый рот покойного. Мертвец оскалился в кривой усмешке, словно слушал, о чем говорят живые.

— И нашего обобрали до нитки. Мало было одежды, сняли часы с золотым браслетом — отцовский подарок. Наш Петя их очень любил. И даже золотую цепку сняли. С кроссовками не расстались!

— Нет! Хватит с нас! Я требую, чтоб нашли и вернули! — требовала мать девушки.

— Да уж постараемся! — пообещал следователь. И на следующий день пришел с обыском в дом Бориса Петровича.

Такого визита никто не ждал. Николай удивленно смотрел на понятых, показывал им сберкнижку, доказывал нелепость грязных предположений.

— Мы обязаны проверить все версии. В том числе и эту. Ведь три собаки могли пропустить на кладбище лишь знакомых людей, кого они видят каждый день. Посторонний не пройдет незаметно мимо трех овчарок, — ответил следователь и попросил понятых выполнять свои обязанности беспристрастно.

В доме ничего не было найдено. И тогда следователь продолжил обыск в сарае.

Каково же было изумление Николая и бригадира, когда один из понятых, сунув руку в карман старой куртки Калягина, вытащил оттуда пригоршню золотых вещей.

— Это ваше? — ехидно улыбнулся следователь, добавив: — Подкожную сберкнижку завели? — разглядывал золотые вещицы.

— Вот и зубы покойного, цепочки, кулон. "Только часов с золотым браслетом не хватает. Успели продать, Калягин?

— Я не знаю, как они здесь оказались! Я не ложил их туда! Я не брал! — покрылся лоб липкой испариной.

— Покойники сами принесли! Подарили лично? За заботу о них, — съязвил кто-то из понятых.

— Я не брал! Клянусь!

— Не спешите! Да и кто, кроме вас, на такое способен?

— Ну, Николай! Не ожидал от тебя такой подлости! Какая же сволочь! И столько лет под одной крышей! — побледнел Борис Петрович. И, сплюнув, ушел в дом не оглядываясь.

Калягина тут же увезли в следственный изолятор. А через месяц — суд…

Пять лет лишения свободы…

Николай, оказавшись за решеткой, плакал навзрыд. Прежние сроки не сломали. Нынче вовсе ни за что. Это было самым обидным.

«Кто мог подбросить? За что так жестоко расправились? Кто они — мои враги?» — перебирал в памяти все варианты.

«Бомжи? Не может быть! Эти с золотом никогда не расстанутся добровольно. Не выпустят из рук ничего, что можно пропить, продать. Да и за что? Отмудохал их тогда у могилы? Их каждый день тыздят. Они меня давно забыли. Да и живы ли теперь? — думал человек. — Может, сторож? Но за что? Я его даже матом не обложил ни разу. Да и не сможет старик в одиночку три могилы раскопать. Силенок не хватит! — тормошит память. — Но кто-то подставил! Это факт. Но попробуй докажи? Никто не поверил. Даже Борис… И мужики! Вон, как на суде орали. Дескать, я самый жадный в свете. А потому — ничего удивительного, что до такого дошел! Жаль, что проглядели и воспринимали человеком. Во, гады», — вгрызается в подушку.

Но самое обидное, что на процессе была Арпик. Она дала показания, мол, Николай регулярно помогал сыну. Жаль, не знали, откуда он брал деньги. Она поверила. И, конечно, написала сыну. «За что, Господи? Чем так прогневил тебя? — смотрит невидящими глазами в черный потолок барака. — День это или ночь?»

— Эй, ты! Трупная муха! Кончай выть, падла! Не то врежу, накроешься враз. Тебя жмуры в клочья разнесут за все подвиги! — услышал голос соседа по шконке.

— Не виноват я ни в чем, — простонал тихо.

— Все такое болтают. До конца ходки! Но я тебе не поп. Каяться будешь на том свете! Но если пикнешь еще, угрохаю, как козла! — пообещал сосед зло.

Глава 5 Новая родня

Стешка с того дня резко изменилась к Сергею. Интересовалась всем, что он делал в доме, помогала ему. Старалась узнать мальчишку получше.

Она замечала, как иногда он бросал начатое дело и подолгу сидел, опустив руки, уставясь в одну точку. Вывести его из этого состояния было непросто. И только Стешка умела отвлечь, растормошить мальчишку. Ему она покупала технические журналы. С ним говорила, как со взрослым. С ним делилась всем и даже советовалась.

— Сержик! Что задумал? Что хочешь сделать?

— Насос собираю. Чтоб огород поливать прямо из шланга, не носить воду ведрами! — ответил парнишка серьезно. И к концу недели показал насос в работе. Варвара и девчонки визжали от восторга, когда радужная дуга, разбившись в тонкие струи, забила по яблоням, сливам, малине, по картошке и капустной рассаде.

— Готово! Полный порядок! — радовался Сер-

гей.

— Спасибо, сынок! — поцеловала мальчонку. А тот через час уже обдумывал, как смастерить свою теплицу, чтоб в ней и зимой росли и зрели огурцы и помидоры, зелень, лук.

— Не надо, внучок! Это ж сколько дров понадобится? — запричитала Варвара

— Я все обдумаю. Не переживайте! — успокаивал мальчишка, что-то вымеряя, присматриваясь. Потом, уже вечером, позвал Александра. Что-то объяснял, доказывал, спорил. И уговорил. Увлек его своей идеей. Художник оставил на время картины. Помог Сережке утеплить, закрепить теплицу. Раньше ее с весны укрывали пленкой. На зиму — снимали. Теперь теплицу обшили горбылем. Прочный брус заменил прежние хлипкие рейки. Горбыль защитили рубероидом. А сверху вместо плетенки поставили рамы. Обили войлоком двери.

— Сереж! Ну к чему? Глянь, сколько у нас солений! На зиму — по горло! Зачем лишняя морока? — пыталась отговорить Варвара. Но напрасно… — Нынче уголь дорогой. Помидорами его не окупить! — пыталась бабка переубедить с другой стороны.

— А нам уголь не нужен, — отзывался Сергей.

— Чем же греть теплицу станешь? В ей по холодам все поморозится.

— Все будет в порядке, — отвечал мальчишка. Вскоре привез Александр из Дубровинки солярный котел. Небольшой, как раз для теплицы.

Экономичный, он за два часа прогревал теплицу на целые сутки.

Стешка и Варвара впервые в своей жизни собрали зимой помидоры с веток. Поставили на стол, радуясь.

— Сереж, давай подумаем, куда тебе пойти учиться? Голова у тебя светлая. Грех такой талант зарыть!

— Я вам надоел?

— Сержик! Ну как ты смеешь? Мне без тебя хуже всех! Я люблю тебя! Но нельзя вот гак тебя впрягать! Выучить хочу. Не для диплома! Для жизни! Чтоб больше знал и умел! Это в жизни пригодится! — убеждала Стешка.

— Хватит с меня образованных. Насмотрелся на них до тошноты. Только и выбражают своими дипломами, а в душе — дырка сквозная. Не хочу себе такого. Что у меня есть, то — мое! Не от образования это! Оно ничего не дает. Только время отнимет. Годы! — не соглашался Сергей.

— Не образование людей портит. Они такими уродились. С трещиной в душе. Тебе это не грозит. Образование знания даст. Не стоит от того отказываться. Чем дальше, тем совершенней техника. Тебе нельзя отставать. Я себе не прощу, если из-за нас свое терять станешь. Ведь ты — гений! — вселяла уверенность в мальчишку.