Серые земли-2 (СИ) - Карина Демина

— Зачем? — удивилась Нюся. — Пущай себе лежит…

— Пущай, — некромант нахмурился. — А чего она тут лежит?

Вид мертвого тела был ему привычен.

— Так где застрелили, там и лежит.

Девки устали выть и теперь тихонько поскуливали. Им, в отличие от Нюси, было страшно.

— Нет, не порядок, — некромант взмахнул рукой. Сила, переполнявшая его, требовала немедленного выхода. — Пусть полежит где‑нибудь еще…

Панна Зузинская дернулась.

И девки завизжали. Нюся бы тоже завизжала, но от страху этакого — живых мертвяков встречать ей не приходилось — голос переняло. Она разевала рот, точно рыба, не способная сказать ни словечка.

Тело дергалось.

Некромант хихикал. Ему все происходившее представлялось донельзя забавным. Он даже удивился тому, что прежде не играл этаких вот шуток.

— Цыц! — сказал он девкам, и панна Зузинская повторила приказ.

Девки смолкли.

Они забились в самый угол вагона, вцепились друг в друга, боясь дохнуть.

— Ведите себя хорошо! — скрипучим неживым голосом произнесла панна Зузинская. На ноги она поднялась. И пальчикам погрозила.

А после, повинуясь некромантовой воле, двинулась к концу вагона.

Нюся сглотнула.

И приникла к заветной фляге. Дядькин самогон был крепким. Затое и действовал моментально.

— Не бойся, Нюся, — некромант воспользовался мгновеньем женской слабости, чтобы Нюсю обнять. Она же не стала противиться, здраво рассудив, что дать в глаз за лишние вольности всегда успеет. — Я тебя защитю! Тьфу ты… защищу…

И окинув разомлевшим взглядом нюсины обильные прелести, добавил тихо:

— Защищу… затащу…

— Куда это ты меня затащить собрался? — поинтересовалась Нюся.

— Так это… под венец! — нашелся некромантус и идея сия показалась донельзя здравою. А и вправду, как это прежде он не додумался до такой очевидное мысли: пора жениться!

Князь он или так, хвост собачий?

А князю без жены никак неможно… и отец о том твердит не первый уж год, сетуя, что разумная жена, небось, сыскала бы способ отвадить единственного сына и наследника от занятий, не совместимых с гордым княжеским званием.

Оттого и норовил подсунуть девок бледных, томных, при одном упоминании о мертвяке падающих в обморок. И девицы сии донельзя некроманта раздражали никчемностью своей.

То ли дело Нюся!

Сидит.

Фляжечку с самогоном — а чудесный напиток, и как это прежде князю не доводилось его пробовать? — к груди прижимает трогательно… и такое душевное волнение вызывает оная картина, что жениться тянет прям тут.

— Под венец? — Нюся фляжечку погладила, думая, что права была маменька, говоривши, что путь к сердцу мужчины через требуху егоную лежит. Правда, не борщи варить надобно, а самогоночку… — Под венец… пойду.

Она не стала томить кавалера ожиданием: вдруг да передумает?

Да и девки смолкли.

Страх перед мертвою свахой, которая, если подумать, ничего‑то дурного сотворить не сумела, а напротив, убралася с глаз долой да и сидела себе тихонько в углу вагона, отступил перед исконным девичьим желанием выйти замуж.

Этак дашь слабину, и в вековухах останешься.

— Нюся! — согласие, которого некромант ожидал с обмершим сердцем — вдруг да откажет, небось, серьезная девушка, не чета прочим — наполнило его радостью. — Нюся, я весь твой! Давай жениться…

И попытался воплатить благородное это намерение в жизнь.

Процесс женитьбы в нынешнем сознании князя был тесно связан с иным процессом, который должен был бы привести к продолжению древнего рода, однако порыв сей, душевно — телесный был остановлен Нюсей.

— Сначала в храм, — сказала она строго.

— А где тут храм?

В храм некромант готов был идти.

— Где‑то там, — Нюся выглянула из окошка и рассудила: — Надобно по рельсам идти. Тогда, глядишь, и придем куда…

— К храму?

— К храму, — согласилась она, прикидывая, хватит ли дядькиного самогону, чтобы жених выдержал и путь, и венчание… по всему выходило, что расходовать драгоценную жидкость надобно с большой осторожностью. На беду князя вагон от основной ветки отогнали всего на две мили, которые он в любовном томлении одолел быстро. А на станции отыскался жрец, каковой следовал до Петушков с благородным намерением основать там храм Вотана — Заступника и силой веры способствовать возрождению клятых земель. И к намерению некроманта, несколько запылившегося, но все одно бодрого, одержимого страстью к Нюсе, он отнесся благосклонно.

Брак был заключен прямо на станции.

Невесте вручили букет сухого ковыля. Жениху — кольцо, любезно проданное станционным смотрителем за десяток злотней. Несколько смущала фляга, с которой жених не сводил жадного, можно сказать, влюбленного взгляда. Хотя, может, и не с фляги, но с пышной невестиной груди…

Как бы там ни было, проснулся некромант с жутким похмельем.

А хуже того, женатым.

…спустя три месяца Познаньский высший свет имел счастье свести знакомство с княжной Нюсей, тяжелой ея рукою, каковую она не стеснялась пускать в ход, не делая различий меж чинами, и главное, с чудесною самогонкой на конопляном цвету…

Себастьян шел уверенно.

И Евдокия едва поспевала за ним. Но чем дальше она шла, тем спокойней становилась.

— Погоди… ты уверен, что…

— Мы идем правильно, — Себастьян указал пальцем на тропу. — Ее явно топтали не олени.

С этим Евдокия была согласна хотя бы потому, что олени на Серых землях не водились. А она больше не сомневалась, что находится именно здесь.

И вправду серые.

Что небо, что земля, что трава… приглядишься — вроде бы и зелень есть, да только какая‑то тусклая, будто бы припорошенная пылью.

— Нет, я не сомневаюсь, что мы идем правильно. Я не понимаю, зачем мы вообще идем за ними? Не проще ли вернуться по рельсам…

— И угодить в теплые объятья полиции? Или военного ведомства? — Себастьян остановился. — Дуся, ты же не думаешь, что останавливали нас исключительно из желания провести альтернативную перепись населения и узнать, у кого в королевстве хвост имеется?

— Тебя искали.

— Меня. И нашли бы… будь тот улан поумней чутка, мы бы так легко не отделались. И не отделаемся, ежели высунем нос…

— Но… — Евдокия растерялась.

Выходит, что план ее никуда не годен?

Дойти до заставы. Нанять проводника. Людей в сопровождение…

— Погоди, — Евдокия остановилась. — Я понимаю, почему мы не пойдем на заставу, но… тебе не кажется, что… разбойники — это несколько чересчур?