Царский сплетник и шемаханская царица - Олег Шелонин

— Обалдеть!

— Наверное, предчувствовали, сколько с тобой будет хлопот, вот и спешили избавиться.

— Убью гадов!

— Если ты убьешь их, то я убью тебя, — ласково улыбнулась Янка и, еще раз окинув взглядом Виталика, покачала головой. — А банька тебе и впрямь не помешает… да и мне тоже.

Юноша расцвел.

— Но мыться мы будем раздельно! — отчеканила девица. — Так что сальную улыбку со своей наглой физиономии убери.

— Нет в тебе чувства прекрасного! Неужели ты не видишь, как моя душа тянется к твоей…

— Лапы твои тянутся ко мне, а не душа, — фыркнула Янка. — Кстати, насчет баньки. Чур, я первая. И попробуй только туда без разрешения вломиться. Я с собой не меньше двух ухватов захвачу.

В очередной раз в гриднице все обитатели буйного подворья Янки Вдовицы собрались уже далеко за полночь. Царский сплетник с Янкой после посещения бани блистали чистотой, свежестью и ярким румянцем на щеках. Васька с Жучком, явно подлизываясь, накрыли шикарный стол, кидая умоляющие взгляды на Виталика. Юноша прекрасно понимал, что их кровожадные планы уменьшения медвежьего поголовья на Руси с использованием в качестве приманки мяса из погреба Янки вряд ли вызовут бурный восторг хозяйки. Царский сплетник важно восседал во главе стола, всем своим видом давая оборотням понять, что они теперь целиком и полностью в его руках и, ежели они поперек его вредного характера посмеют пикнуть, сдаст их хозяйке по полной программе без зазрения совести.

— Хватит щеки надувать, рассказывай, — приказала Янка, закончив с обильной трапезой.

Девушка отвалилась от стола и сыто икнула. Глазки ее были слегка осоловелые. Судя по всему, она давно уже толком не ела и не спала, а после баньки и позднего ужина ее потянуло в сон.

— Может, отложим разговор до утра? — заботливо спросил Виталик. — Ты же на стуле едва сидишь.

— До утра еще надо дожить, а с таким постояльцем это проблематично. А потом, где гарантия, что поутру тебя стрельцы в тюрьму не упекут или еще куда-нибудь не уволокут? Рассказывай.

Царский сплетник пододвинул свой стул поближе к стулу Янки.

— Ты чего? — насторожилась девица.

— Если заснешь и со стула падать начнешь, ловить буду.

В принципе скрывать парню было нечего, и он начал рассказывать о своих приключениях в Заовражной низменности, куда ему помогло переправиться голубое привидение. Сон с Янки слетел сразу, как только он дошел в своем рассказе до разборки с бесами, оккупировавшими чертову мельницу.

— Вот это подстава! — подпрыгнул Жучок, узнав, что какой-то оборотень, подозрительно смахивающий на него, под видом купца заказал налет на терем Янки Вдовицы.

А когда очередь дошла до кражи огромным черным котом шкатулки, сданной на хранение бесам, Янка и впрямь чуть со стула не слетела.

— Возникает вопрос, — закончив рассказ, Виталик выложил на стол клок черной кошачьей шерсти, — что Васька на чертовой мельнице делал, на фига ему сдалась эта шкатулка и почему не сознается, что это его шерсть.

— Это не может быть Васькина шерсть, — угрюмо сказала Янка. — До Заовражной низменности ему своим ходом больше суток бежать и столько же обратно. Чисто физически по времени бы не успел.

— И кроме того, эта шерсть принадлежит не коту, а кошке, — уверенно сказал Васька, принюхиваясь к лежавшему на столе клочку шерсти. — И как это я сразу-то не унюхал?

— И я тоже хороша! — встрепенулась девушка. — От него же магией несет. Странная магия, не наша. — Хозяйка подворья сделала пасс рукой в сторону шерсти, и та начала медленно светлеть, отчаянно сопротивляясь колдовской силе Янки Вдовицы. Не прошло и минуты, как клочок шерсти поменял колер с черного на белый.

— Кошка, — азартно сказал Васька, возбужденно раздувая ноздри. — Ой… держите меня семеро! У нее течка!!! Мррмя-а-а-у-у-у…

Виталик схватил его за шкирку.

— Держу. Янка, у тебя капли успокаивающие есть? А то этот сексуальный маньяк становится опасен.

— Только для кошек, — успокоила постояльца Янка. — Отпусти его.

Царский сплетник отпустил баюна, и тот, резко сократившись в размерах, с душераздирающим мявом выпрыгнул в окно.

— К утру вернется. — Янка прикрыла рот ладошкой, протяжно зевнула. Ее опять стало клонить ко сну.

— Опять тихий, опять смирный? — усмехнувшись, спросил царский сплетник.

— Ага. — Девушка тряхнула головой, пытаясь разогнать сонную одурь.

— Так, всем спать, — решительно сказал парень. — В таком состоянии все равно ни от кого сейчас толку нет. Все проблемы завтра утрясать начнем. Ты до кровати-то дойдешь? — участливо спросил Янку сплетник.

— Дойду.

— А то могу донести.

— Я тебе донесу!

Виталик проводил взглядом сонную девушку, медленно поднимающуюся по лестнице в свою светелку, мысленно облизнулся и с сожалением вздохнул. Даже в таком виде, усталая, еле волочащая ножки, хозяйка подворья выглядела невероятно соблазнительно.

— Янка!

— Чего? — повернулась девушка.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что искать меня кинулась, ну и вообще… короче, за все!

— Надо же, поблагодарил, — удивилась Янка. — А ты, оказывается, не такой обалдуй, каким кажешься.

Девушка возобновила движение вверх.

— Спать… немедленно спать! — приказал себе сплетник и тоже направился в свою спальню.

При этом его не покидало странное ощущение, что он о чем-то очень важном забыл. Что-то упустил такое, чего упускать было никак нельзя. Только вот где он это что-то упустил: здесь, в Великореченске, или там, в Заовражной низменности на чертовой мельнице?

11

Под утро ему опять приснилась Парвати. На этот раз она пыталась пробиться к нему сквозь стену плотного клубящегося тумана. Индусская богиня буквально изнемогала в борьбе с ним, и царский сплетник всеми печенками чуял, что туман это непростой. Против индусской богини работало очень мощное колдовское заклятие. Каждый шаг ей давался с неимоверным трудом, но стоило ее гибкой фигурке в розовом сари вынырнуть в просвет, как серый туман вновь окутывал ее и оттаскивал назад.

— Береги… женщины… берегись…

Голос богини доносился до Виталика как сквозь вату.

— Так беречь или беречься? — потребовал уточнения царский сплетник.

— Берегись женщины…

— Янка еще девушка, — успокоил Виталик богиню, — сам слышал. Она, глупая, об этом случайно проговорилась, но чтоб я, истинный профессионал газетного бизнеса, такое мимо ушей пропустил…

— Идиот!!! Я ему о деле, а он опять о бабах! — Голос разозлившейся богини прорвался сквозь туман. — Женщины, говорю, берегись, придурок! Забыл про бесов? А чем тролли… — туман вокруг Парвати завращался в бешеном вихре, завыл как дикий зверь, заглушив богиню на несколько секунд, но тем не менее голос ее все же прорвался сквозь этот вой, — …вражной низменности?