Семейное дело - Рекс Стаут

Все это свидетельствовало о том состоянии, в котором мы находились. Обычно мы никогда не говорим друг другу очевидные вещи.

Потребовалось не меньше пяти минут, чтобы убедиться — верхний листок накрепко приклеен по всей поверхности, кроме середины, где существовало едва заметное четырехугольное вздутие. Теперь предстояла тонкая операция. Нужно было подобраться под край того предмета, который скрывался под выпуклостью. На это ушло еще пять минут, но, как только прием удался, дальнейшее все пошло как по маслу. Разрезав бумагу по периметру четырехугольника, я извлек из тайника склеенные вместе листки обыкновенной и папиросной бумаги. Эта записка и сейчас, когда я пишу эти строки, лежит передо мной. Однажды я сфотографировал ее, чтобы воспроизвести на страницах своей книги. Исполненная чернилами, запись выглядела следующим образом:

«ОРРИ КЭТЕР 127Е — 94».

Я передал листок Солу. Он взглянул и, возвращая, заметил:

— Писала Люси Дакос.

— Вне всякого сомнения. Именно такую записку Пьер обнаружил на подносе, и Орри дал ему за нее сто долларов. Это случилось через четыре дня после памятного ужина. Значит, Пьер держал этот клочок бумаги у себя дома в течение всего этого времени. Я еще неделю назад высказал предположение, что Люси нашла записку и скопировала ее, что она попытается кого-то шантажировать и что в итоге ее пристукнут.

Спрятав записку в бумажник, я встал и спросил:

— У тебя есть какая-нибудь программа дальнейших действий? Я не собираюсь докладывать Вулфу лично. Сделаю это из ближайшей телефонной будки.

— Могу я присутствовать при разговоре?

— Конечно. Почему бы и нет?

Осмотревшись в комнате и убедившись, что все было в полном порядке, кроме стола, который все еще стоял возле кровати, мы водворили его на прежнее место. Сол взял наши пальто и книгу, а я — поднос. Марию мы застали в кухне, которая занимала вчетверо меньше пространства, чем кухня в доме Вулфа. Заверив Марию, что хлеб и зельц были превосходными и спасли нас от голодной смерти, я затем сказал, что наши надежды не оправдались и мы ничего не обнаружили, а с собой мы берем только одну вещь — книгу, которую хотим дополнительно исследовать; возможно, она подскажет нам какую-нибудь идею. Мария отказалась взять у меня деньги за книгу. Мисс Дакос, дескать, нет в живых, а им эти книги не нужны. Отклонила она и мое предложение проверить наши карманы и проводила нас к выходу. В общем и целом мои расходы себя оправдали.

На улице я заявил Солу:

— Перед этим я говорил из ближайшей телефонной будке. Но там вдвоем нам будет слишком тесно. Как ты смотришь, если мы отправимся на твою квартиру?

Сол охотно согласился и добавил, что его автомашина на стоянке близ Десятой авеню, и мы устремились туда. Сол так же, как и я, не любит разговаривать за рулем, но готов слушать. Я рассказал ему о непрошеной посетительнице сегодня утром, и Сол выразил сожаление, что его с нами не было, так как ему было бы интересно взглянуть на Дору Бассетт.

Оставив автомашину в гараже на Тридцать девятой улице, мы два квартала прошли пешком. Сол живет на верхнем этаже реконструированного дома на Тридцать восьмой улице, между Лексингтон-авеню и Третьей авеню. Просторную гостиную освещают два торшера и две настольные лампы. Одну стену занимают окна, другую — полки, заставленные книгами. В двух других стенах — двери. Одна ведет в ванную комнату, а другая выходит в коридор. На стенах висят картины, повсюду на полках самые разнообразные предметы: от образцов минералов до бивней моржа. В дальнем углу — рояль. Телефон — на письменном столе, между окон. Сол был единственным частным детективом в Нью-Йорке, который запрашивал и всегда получал двадцать долларов в час, и эти деньги соответствовали его достижениям.

Я уселся за стол и начал набирать номер, а он отправился в спальню, где установлен параллельный аппарат. Было четверть пятого. Значит, Вулф вернулся из оранжереи. Снять трубку мог Фриц или сам Вулф, в зависимости от того, чем он в данный момент занимался.

— Да? — прозвучал голос Вулфа.

— Это я. Должен сделать подробный доклад. Нахожусь на квартире у Сола. Миссис Бассетт я домой не провожал. В четверть первого я начал обследовать комнату Люси Дакос. В половине первого появился Сол и предложил свою помощь. Мария Гарру накормила нас изумительным зельцем, за который я заплатил ей сто двадцать долларов. Упоминаю лишь затем, чтобы вас не терзала мысль — поел ли я? В половине четвертого мы нашли листок, который Люси спрятала в обложке книги. На нем она записала имя и адрес Орри. Я понял, что это Орри, накануне вечером, когда вы в присутствии Хана и Айго упомянули об одержимости Бассетта своей женой. Как сказал Сол, вы думали… нет, были убеждены, что я убью Орри. Чепуха! Вы, возможно, и в самом деле гений, но тем не менее вы спятили. Однажды я заглянул в сборник известных изречений. Так вот кто-то изрек, что все гении немного сумасшедшие…

— Это сказал Сенека…

— Очевидно, предметом вашей мании являюсь я. Когда-нибудь мы поговорим обстоятельно на эту тему. А сейчас у нас проблема. Обнаруженная нами записка в книге Бетти Фридан «Загадки женской природы», которая сейчас у меня, расставила все точки над «I», и Солу нет нужды продолжать суетиться. Как я уже сказал, мы в его квартире. Фред ожидает ваших распоряжений, он пока не будет ничего предпринимать. Мы собираемся пригласить Орри сюда, но нам необходимо еще решить, как с ним поступить. У меня есть одна идея, но мы втроем сперва ее обсудим. Вы во всем этом не участвуете. По вашим словам, эмоции относительно Никсона и Уотергейта повлияли на ваши умственные способности. Эти эмоции, бесспорно, сказались… если иметь в виду ваши подозрения относительно моих намерений. Вот и все, но готов выслушать, если у вас есть что сказать.

Не отвечая, Вулф положил трубку.

Подойдя к роялю и растопырив пятерню, я ударил по клавишам; этот жест, по мнению Лили, является признаком принятого жесткого решения. Повернувшись, я увидел стоявшего рядом Сола. Он не произнес ни слова, лишь вопросительно поднял брови.

— Я только выполняю распоряжение Вулфа. Он ведь просил нас не придерживаться слепо его указаний.

— Странно сформулированное предложение.

— У меня странное ощущение.

— И у меня. Позвонишь Фреду или лучше это сделать мне? — спросил Сол.

Раз Фреда, сказал я Солу, нужно пригласить на квартиру к нему, звонить, на мой взгляд, должен он. Сол подошел к письменному столу и набрал номер. Долго ждать не пришлось. Фред, по всей видимости, все время крутился возле телефона. Очень на него похоже. Он, пожалуй, сильнее любого из нас ненавидит незавершенные дела.

— Фред уже в дороге, — объявил Сол, кладя трубку. — Через полчаса или даже раньше будет здесь. Молоко или виски?

— Спасибо, пока — ничего. Ты слышал, как я сказал Вулфу, что у меня есть идея, но мне необходимо еще хорошенько поразмыслить, прежде чем посвящать вас. Проблема очень и очень непростая. Или, быть может, у тебя уже готов подходящий сценарий?

— Нет даже чернового наброска. Мне тоже нужно крепко подумать.

Наступили сумерки; Сол включил освещение и задернул на окнах гардины. Я уселся в кресле у стола, на котором мы обычно играли в покер. В голове у меня царил настоящий хаос, какого мне еще не приходилось переживать. Стоило подойти к проблеме с одних позиций, как тотчас всплывали другие аспекты, опрокидывающие прежние соображения. Например, взять хотя бы ту же Джилл, стюардессу одной воздушной компании, на которой Орри женился несколько лет назад, когда решил остепениться и прекратить доказывать делом, что Казанова против него — по выражению Сола — просто младенец. Джилл все еще имела на него большое влияние. Поскольку ей предстояло пережить сильное потрясение, как бы бережно мы ни подошли к делу, то почему бы не использовать в наших целях ее? Или Дору Бассетт. Не известно, какие чувства она испытывала к Орри сейчас, но не трудно узнать и попытаться действовать через нее. Перед моим мысленным взором маячили еще два-три возможных подхода к проблеме. Но я не мог уйти от главного вопроса: сможем ли мы — четверо — спасти при этом свою шкуру? Только когда позвонили у входа и Сол отправился открывать Фреду, мне стало ясно, что я напрасно трачу время на второстепенные подробности. С какого бы боку мы ни подошли, нам предстояло добиться конкретного результата, а значит, следовало в первую очередь найти наиболее быстрый и верный путь к этой цели.

Сол — неизменно гостеприимный хозяин — пододвинул кресла к кофейному столику, на котором расставил напитки: виски для меня и Фреда и коньяк для себя. Фред расположился на кушетке, мы с Солом заняли кресла.

— По телефону я сказал, — начал Сол, обращаясь к Фреду, — что предстоит небольшая сходка. В действительности — это военный совет. Объясни ему, Арчи.

— Объясни ему сам. Ты ведь узнал правду прежде меня.