Тайна Бирюзового дракона (СИ) - Колч Агаша

— Дом строили отражением королевского дворца. Только меньше вполовину. На первом этаже раньше кофейня с кондитерской была. Отведать пирожных мэтра Литьена из других городов приезжали. Бывало, что порталом за тортами присылали, — с гордостью рассказывала историю дома лэра Перси. — Здесь господин канцлер и познакомился с нашей Вертой. Он тогда ещё не был канцлером, чиновником служил. А барышня наша, несмотря на то, что единственная дочь, частенько сама за прилавком стояла. Долго он не решался признаться в чувствах своих. Да и как к красавице нашей пробиться было? Выпускники-студиозисы, и офицеры молодые, и прочие интересные кавалеры знаки внимания оказывали, ухаживать пытались. Но Верта барышня серьёзная была. Из-за прилавка всем приветливо улыбалась, но больше ничего не позволяла. Потом как-то в самый сезон дождей принёс он ей букетик фиалок. Где взял только… Услышал, как обмолвилась голубка наша, что фиалки любит. Ухажёры, слышавшие это, подостыли сразу. Ладно бы весной или летом, а то в разгар зимы. Цветы Верта приняла, виду не подала, но заприметила. Ещё с год в гляделки играли. Тут и повышение вышло. Вице-канцлером пожаловали. Вот он и пришёл к мэтру Литьену руки любимой просить. Всё как у людей было. Обручились, обвенчались… Отец с молодым вскладчину дом выкупили, чтобы за аренду не платить и жить вместе. Жили дружно. Вдруг поветрие невесть откуда взялось. Сколько людей в тот оборот выкосило, вспомнить страшно. И нас не обошло. Мэтр Литьен не от поветрия умер, а от горя, когда схоронил любимую дочку. А ведь она ребёночка ждала. Последние месяцы дохаживала. Пришёл с панихиды, сел в кресло и не встал больше. — Домоправительница украдкой вытерла слёзы. — Осиротел дом. Господин канцлер, а он тогда канцлером стал — прежнего тоже на погост снесли, его и назначили, — домой редко заходил и ненадолго. Забежит, помоется быстро, бельё свежее наденет, на ходу перекусит чего и опять во дворец. «Не могу я здесь, Перси, — говорит, — каждая ступенька, каждый угол о моей Верте напоминает. Сердце разрывается». Так и жили. Кондитерскую, правда, закрыли. Любому делу хозяин нужен, а без пригляда сплошной разор. Только от поветрия оправились, другая напасть навалилась. Паучиха явилась. Поначалу тихая была да ласковая: «Внучку в свет вывозить надо. Не у чужих же людей углы снимать. Мы тут поживем». Внучку привезла, потом племянницу троюродную, потом ещё кого-то. Скоро комнат свободных не осталось. Все хотят вкусно есть, красиво одеваться, гостей принимать. Всё денег стоит, но платит только господин канцлер. «Мы же в гостях!» — говорят. Только гостей таких…

Вдруг домоправительница замолчала на середине фразы. Кажется, только осознала, что всё время, пока мы по дому ходили, она безостановочно рассказывала печальную историю жизни господина канцлера. Смутилась, посмотрела на меня вопросительно, но я сделала вид, что не слышала ничего. Начала вопросы по делу задавать:

— На третьем этаже несколько комнат оформлены в ужасном розовом цвете. Вряд ли новым хозяевам это понравится. Можно как-то исправить?

— Все прежние портьеры, ковры и балдахины выбили от пыли, аккуратно сложили, и теперь они хранятся в кладовке. Хотите, верну всё на место?

— Какие там цвета были?

— Зелёный, синий и шоколадный, добрая госпожа.

— А как же стены? Они же тоже розовые.

— Не тревожьтесь, — мягко отмахнулась от проблемы лэра Перси. — Как чувствовала, что недолго это безобразие стены уродовать будет. Приказала мастерам сильно не закреплять, чтобы убрать легко было. Там старая обивка в отличном состоянии. Комнаты все чистые. Мы сегодня всё вычистили после… отъезда прежних жильцов. Если надо, то завтра протопим, чтобы тепло было.

— Не знаю пока, когда новые хозяева заселяться будут. Но то, что дом в полном порядке, вижу — ваша заслуга, лэра Перси. Буду настоятельно рекомендовать, чтобы весь штат слуг оставили в прежнем составе под вашим руководством, — успокоила я женщину, заканчивая разговор.

Отказавшись от чая, раскланялись с домоправительницей и пошли с Виктором по вечерним улицам пешком во дворец.

Виктор, задумавшись о чём-то своём, молчал. Для безопасности крепко вцепившись в его локоть, я пялилась в небо. Сколько уже их видела? Привычное с детства небо Земли повторилось в Дремлесье, потрясающей красоты небо Океана, пробудившее во мне левитацию, трёхлунье неба Драконниды, бархатное небо Лавиньш, прячущее свои звёзды в дымке радужных облаков, высокий маскировочный туман Леса, пронзительной глубины небо над планетой чоттов, низкие тучи мира вампиров и убивающий жизнь смог, заменивший небо демонам. Везде свои созвездия, свои небеса и разнообразные существа, живущие под этими звёздами. Многообразие Великой Вселенной.

— Агапи, — позвал меня спутник.

— М-м-м? — не отрывая взгляда от звёзд, отозвалась я.

— Вот ты дочь Императора…

— По крови, Витенька. По крови.

— И всё же… Почему ты этим не пользуешься?

— Ещё как пользуюсь. Ты просто не знаешь, — засмеялась, вспомнив, как с испугу орала на охранника банка в Праге: «Я папе пожалуюсь!»

— Но у тебя нет свиты, служанок… Что ещё принцессам положено?

— Вить, ты за что меня так не любишь? — остановилась я и дёрнула парня за локоть. — Ещё спроси, чего не сижу в башне, которую драконы охраняют.

— Ну, это слишком.

— Свита — почти то же самое. Думаешь, мне кто-то позволил бы лазить по штабелям досок или проводить мастер-класс на кухне? Счаз! Сиди, вышивай крестиком и жди, когда мачеха Ол’лия достойного мужа подберёт. Ты этого хочешь?

— Нет конечно!

— Вот и молчи тогда. Вселенная добра и изобильна, но чувства юмора у неё отсутствует. Или своеобразно настолько, что нам не понять.

Виктор изобразил, что накрепко зашивает себе рот, и мы рассмеялись. Всё же хороший он парень, легко с ним. Как с братом.

— Вот где ты целыми днями ходишь? — отчитывал меня Филипп, утаптывая одеяло. — Обо мне думать забыла, бессовестная. Изволновался весь, даже худеть начал, а ты и ухом не ведёшь.

— Ну, прости, — повалила котейку на бок и помассировала ему животик. — Ты же сам не хотел из дворца выходить. Не силой же тебя тащить было.

— Это я раньше не хотел. Теперь хочу. — Фамильяр вывернулся из-под руки, отсел подальше, чтобы не тискала больше, и стал прилизывать взлохмаченную шёрстку. — Да и чувствовать себя лучше стал. Не давит так сильно, как первые дни.

— Вот и славно. Завтра обязательно погуляем, — пробормотала я засыпая.

— Ай! — зашипела с трудом просыпаясь и тряся рукой, пытаясь остудить браслет.

Камушки на папочкином браслете ярко сверкали, да и сам металл нагрелся так, что слегка обжёг кожу.

— Что случилось? — вместо приветствия испуганным вопросом ответила я на вызов.

— Агапи, ты спишь, что ли? — удивился Рактий.

— Сплю, конечно. Здесь глубоко за полночь вообще-то, — недовольно пробурчала я.

— Прости, моя девочка, — повинился папа-дракон. — Мы тут совещались по поводу скорейшего открытия банка в Горске и хотели уточнить вопрос о помещении. Но не подумали о разнице времени. Когда бы мы могли с тобой связаться, чтобы ещё и король присутствовал при разговоре?

Посмотрела на хронометр. В предутренних сумерках стрелки показывали начало пятого. Ну, если срочно, то…

— Отец, я свяжусь с тобой в течение четверти сектора суток, — ответила я, про себя ругаясь, что мозг спросонья можно сломать, переводя время с земного на межгалактический.

Услышав, как папочка фыркает, явно считав мои ругательства, отключила связь.

— Филипп, вставай! — потрепала я любимца.

— Слушай, я хотел прогуляться, но не в такую же рань! — недовольно заворчал фамильяр, пытаясь закопаться поглубже в одеяло.

— Какая прогулка? Мне срочно нужен Альфред. Ты должен знать, где находится его спальня.

— Знаю, конечно, — сквозь сон пробормотал кот, никак не желая просыпаться.

— Срочно проводи меня к нему. Это дело государственной важности! — строго приказала я питомцу, затягивая пояс халата.