Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - Алан Гринспен

Несмотря на все усилия, несколько раз нам буквально чудом удавалось избегать катастрофы. В основном проблемы возникали в платежной системе. Расчеты по многим сделкам, совершаемым в течение биржевой сессии на Уолл-стрит, проводятся не сразу. Например, многие компании в течение дня получают платежи от своих клиентов, а к вечеру расплачиваются сами, В среду утром инвестиционный банк Goldman Sachs должен был перечислить чикагскому банку Continental Illinois Bank $700 млн. Однако в ожидании поступлений от собственных клиентов Goldman Sachs решил задержать причитающийся платеж, но, взвесив все «за» и «против», все же перечислил требуемые средства. Невыплата столь крупной суммы вызвала бы на рынке лавину дефоятов. Впоследствии один из высокопоставленных представителей Goldman Sachs сообщил мне по секрету, что если бы они предвидели предстоящие трудности, то не стали бы платить. При этом он намекнул, что в будущем в подобных ситуациях Goldman дважды подумает, прежде чем проводить такие односторонние платежи.

Другим направлением был политический фронт. Во вторник я провел целый час в Министерстве финансов, куда только что приехал Джим Бейкер (ему все же удалось попасть на самолет). В его кабинете мы провели срочное совещание с Говардом Бейкером и другими руководителями. В ответ на кризис президент Рейган выступил с оптимистическим заявлением о ситуации в экономике. «Все в полном порядке, — сказал он. — Не вижу никаких причин для паники, поскольку все экономические показатели стабильны». Своим выступлением он надеялся успокоить общественность, но в свете произошедшего его слова только подлили масла в огонь — слишком уж они походили на слова Герберта Гувера после «черной пятницы», когда президент заявил, что экономика страны «растет и процветает».

Во вторник Джим Бейкер и я встретились с Рейганом а Белом доме и предложили занять другую позицию. Самое главное сейчас, говорили мы, это сотрудничество с конгрессом в вопросах сокращения бюджетного дефицита, так как именно этот фактор экономического риска весьма беспокоит Уолл-стрит. Хотя Рейган был в натянутых отношениях с демократическим большинством конгресса, он признал справедливость нашего мнения. В тот же день в одном из интервью он сообщил, что готов рассмотреть любое предложение конгресса относительно бюджета, кроме сокращения программ социального обеспечения, В конечном итоге эта инициатива так и осталась без ответа, но паника на рынках действительно уменьшилась.

Наш оперативный штаб работал круглые сутки. Мы пристально следили за рынками Японии и Европы, каждое утро изучали котировки акций американских компаний на европейских биржах, синтезировали промышленный индекс Dow Jones и пытались спрогнозировать поведение рынков Нью-Йорка после открытия сессии. Прошло больше недели, прежде чем проявления кризиса сошли на нет, хотя многие из них так и не попали в поле зрения широкой общественности. Например, через несколько дней обвала едва не рухнул чикагский рынок опционов из-за нехватки денежных средств у крупнейшей брокерской фирмы. При участии Федерального резервного банка Чикаго эту проблему удалось решить. Так или иначе, цены нз рынках постепенно стабилизировались, и к началу ноября члены кризисного штаба вернулись к своим повседневным обязанностям.

Вопреки опасениям экономика сохранила устойчивость: в первом квартале 1988 года она выросла на 2%, а во втором квартале рост достиг 5%. К началу 1 988 года индекс Dow Jones вернулся к уровню начала 1987 года (2000 пунктов), и акции вновь стали повышаться — намного медленнее, чем раньше, но зато и намного стабильнее. Начался пятый год экономического роста. Это было слабым утешением для потерявших все спекулянтов и нескольких десятков мелких брокерских фирм, но обычные люди не пострадали.

Сегодня можно смело утверждать, что в событиях тех дней впервые проявилась та устойчивость экономики к внешним воздействиям, которая сыграла значительную роль впоследствии.

Федеральная резервная система и Белый дом не являются союзниками по определению. Когда в 1935 году конгресс наделил ФРС ее нынешними полномочиями, он позаботился о том, чтобы оградить это ведомство от влияния политической конъюнктуры. Хотя управляющие ФРС назначаются президентом, фактически их должность ма/io чем отличается от пожизненной — для членов Совета управляющих срок пребывания на этом посту составляет 14 лет (только члены Верховного суда назначаются пожизнен* но). Председатель ФРС назначается на четыре года, но без голосов других членов Совета он почти ничего не решает. Дважды в год ФРС отчитывается перед конгрессом, но вполне самостоятельна в принятии решений о рас* пределении своих финансовых ресурсов, которые формируются за счет процентных доходов по казначейским бумагам и другим активам, находящимся в ее распоряжении. Все это позволяет ФРС сосредоточиться на своей определенной законом миссии — проведении денежно-кредитной политики, обеспечивающей предельно высокий экономический рост и уровень занятости в долгосрочной перспективе. По мнению специалистов ФРС и большинства экономистов, для поддержания устойчивого экономического роста прежде всего необходима стабильность цен. На практике это означает, что денежно-кредитная политика должна сдерживать инфляцию не только в пределах избирательного цикла.

Неудивительно, что политики часто смотрят на ФРС как на досадную помеху. Возможно, они искренне хотят сделать все для непреходящего процветания Америки, но в суровой реальности им приходится куда больше внимания уделять сиюминутным потребностям избирателей. Это неминуемо отражается на их приоритетах в экономической политике. Если экономика растет, они хотят, чтобы она росла еще быстрее. Если речь идет о процентной ставке, они хотят, чтобы она была как можно ниже. А монетарная дисциплина ФРС мешает этому. Говорят, Уильям Макчесни Мартин-младший, легендарный председатель ФРС в 1950-1960-х годах, определил функцию ФРС следующим образом: «Унести чашу с пуншем в самый разгар вечеринки».

Нотки сожаления по этому поводу не раз проскальзывали в голосе вице-президента Джорджа Герберта Уокера Буша весной 1988 года, когда он боролся за выдвижение своей кандидатуры в президенты от республиканцев. В одном из интервью он высказал такое «предостережение» представителям ФРС: «Я очень не хотел бы. чтобы они переступили черту, за которой начнется сдерживание экономического роста».

По правде говоря, в тот период именно этим мы и занимались. Когда стало очевидно, что минувший обвал фондового рынка не нанес серьезного ущерба экономике. Комитет по операциям на открытом рынке начал понемногу повышать ставку по федеральным фондам. Мы приняли это решение, потому что снова появились признаки роста инфляции, а экономический подъем рейгановской эпохи достиг своей наивысшей точки: заводы работали на полную мощность, уровень безработицы был самым низким за последние восемь лет. Ужесточение денежно-кредитной политики продолжалось всю весну и все лето, тан что к августу возникла необходимость повысить и учетную ставку.

В отличие отставки по федеральным фондам учетная ставка объявлялась публично, поэтому в политическом плане ее повышение было намного более взрывоопасным — на жаргоне ФРС это называлось «ударить з гонг». Трудно было найти менее удачное время для предвыборной кампании Буша. Он рассчитывал «выехать» на успехах Рейгана и при этом отставал от своего соперника-демократа Майкла Дукакиса на целых 17%. Предвыборная команда вице-президента крайне болезненно реагировала на любые известия, которые могли свидетельствовать о замедлении экономического роста или иным образом затмевать великолепие действующей администрации. Поэтому, когда за несколько дней до съезда республиканцев мы голосовали за повышение учетной ставки, было ясно, что нас за это не похвалят.

Я считаю, что плохие новости нужно сообщать лично, без свидетелей и заблаговременно, особенно в Вашингтоне, где крайне не любят неожидан-ностей и всегда хотят иметь запас бремени для обдумывания соответствующих публичных формулировок. Такую миссию трудно назвать приятной, но другого выхода нет, если вы рассчитываете впоследствии сохра-нить конструктивные отношения с Белым домом. Итак, сразу же после принятия решения я отправился в Министерства финансов к Джиму Бейкеру, который незадолго до этого дня объявил о намерении уйти с поста министра финансов, чтобы возглавить предвыборный штаб Буша. Джим был моим старым другом, и его. как министра финансов, следовало поставить в известность.

Усевшись в кресло в его кабинете, я посмотрел Джиму в глаза и сказал: «Уверен, что мое известие не вызовет у тебя восторга, но после долгого обсуждения всех факторов. — тут я перечислил некоторые из них, — мы приняли решение повысить учетную ставку. Через час об этом будет объявлено официально». При этом, добавил я, ставка повышается не на 0.25%, как обычно, а вдвое против этого — с б до 6,5%.