Вожди белых армий - В. Черкасов-Георгиевский

Поэтому Кавказская армия 2 февраля начала наступать по багдадскому и пенджвинскому направлениям. Войска Юденича успешно прорвались к границе Месопотамии и к Пенджвину. Благодаря этому англичане в конце февраля взяли Багдад.

Как и для всех отдаленных фронтов, громом прозвучало 2 марта 1917 года в штабе Юденича отречение государя Николая Второго от престола… Главком Кавказского фронта великий князь Николай Николаевич немедленно выехал из Тифлиса в Ставку Верховного в Могилеве.

Вскоре после отъезда великого князя в Тифлис поступила телеграмма с приказом Временного правительства, которым командующий Кавказской армией Н. Н. Юденич назначался главкомом армиями Кавказского фронта на место своего великокняжеского тезки по имени и отчеству. В новом правительстве России благожелательно оценили, что генерал Юденич не проявил никакого сочувствия отречению государя.

Смута, вознесшая Юденича в главкомы, сказалась и на его скоропостижном дальнейшем падении. Началось с того, что экспедиционный корпус генерала Баратова, наступавший в помощь англичанам в долине реки Дияла, стал испытывать трудности с провизией. Юденич, получив об этом донесение, обратился к командующему союзников с просьбой о помощи, но тот отказал. В связи с этим неустойчивые «революционные массы» русских солдат накануне сезона тропической жары стали преждевременно раскаляться.

Вскоре Юденичу доставили от Баратова очередную телеграмму: «Созданный в корпусе солдатский комитет самочинно арестовал представителя английского военного атташе при корпусе капитана Грея».

Начавший раздражаться самодеятельностью нижних чинов Юденич решил прекратить наступать и отвести эти части в районы, где было бы меньше поводов для митингов. Деятели Временного правительства в Петрограде забеспокоились. Февралистам требовалось и с демократизацией солдат уладить, и перед союзниками уверенно выглядеть. Юденичу от них пошел поток телеграмм, которые требовали возобновить наступление.

Генерал Юденич, уже осознающий, что свержение старого строя уничтожило и дисциплину в войсках, в конце апреля направил в Ставку Верховного подробный, глубоко аргументированный доклад о положении на Кавказском фронте. В нем он нелицеприятно высказывался о грустных перспективах, если демократизация армии продолжится. Военная косточка, кавалер трех Георгиев (а полного банта из четырех не имел никто) генерал Юденич, так же, как и другие блестящие полководцы этой войны: Алексеев, Деникин, Корнилов, Каледин, — пытался убедить правительство выскочек, что либеральные затеи с армией приведут к ее краху.

Петроградское правительство отреагировало на демарш главкома армиями Кавказского фронта немедленно: 7 мая 1917 года генерала Юденича отстранили от должности как «сопротивляющегося указаниям Временного правительства» и вызвали в столицу.

Юденич прибыл в Петроград во второй половине мая. Опальному генералу поручили мало к чему обязывающую инспекцию: объехать казачьи области для ознакомления с царящими там настроениями.

Николай Николаевич сначала навестил родную Москву, куда вернулась с Кавказа его семья. Здесь он побывал на параде войск Московского гарнизона, проходившем на Девичьем поле. Встречался со своими бывшими однополчанами, бывал в Александровском военном училище, с которого началась его карьера.

17 июня 1917 года генерал Юденич прибыл в Могилев, в Ставку Верховного главнокомандующего, которым являлся тогда генерал Брусилов, сменивший на этом посту 22 мая генерала Алексеева. Михаила Васильевича Алексеева сняли за его антиправительственную речь на первом офицерском съезде в Ставке, где он осуждал политику Временного правительства, ведущую к разложению армии.

Не успел Юденич поправить свои дела у Алексеева, который, являясь начштаба Верховного главкома государя императора, с большим пиететом относился к нему. После удачи Эрзурумской операции генерал Алексеев высоко отметил стратегический успех наступления Кавказской армии. Он подчеркивал, что войска Юденича, взяв крепость Эрзурум, овладели единственным укрепленным районом Турции в Малой Азии, приоткрыли ворота через недалекий Эрзинджан в Анатолию и центральные провинции Османской империи.

— Этот успех приобрел на Ближневосточном театре особую значимость на фоне неудач в ходе Дарданелльской операции и наступления англичан в Месопотамии, — отмечал М. В. Алексеев.

Новый Верховный главком генерал от кавалерии А. А. Брусилов (которого так же скоропостижно 18 июля сменит следующий новоиспеченный Временным правительством Верховный — генерал Корнилов) был протеже нового военного министра Керенского, севшего на место прежнего — Гучкова. Бывший главком армиями Юго-Западного фронта Брусилов, хотя и выпускник Пажеского корпуса, безусловно, был более «революционной» фигурой, нежели вышедший из низов Алексеев.

А. И. Деникин, работавший начштабом у Верховного Алексеева, потом и у Брусилова на этом посту, о его назначении в «Очерках Русской Смуты» написал:

«Назначение генерала Брусилова знаменовало собой окончательное обезличение Ставки и перемену ее направления: безудержный и ничем не объяснимый оппортунизм Брусилова, его погоня за революционной репутацией лишали командный состав армии даже той, хотя бы чисто моральной опоры, которую он видел в прежней Ставке».

В Могилеве приезд Брусилова Верховным приняли крайне сухо и холодно. Тут хорошо помнили, как этого «революционного генерала» в Каменец-Подольске толпа носила в красном кресле. Его поведение при могилевской встрече подтвердило, что бывший паж окончательно «заалел». Обходя почетный караул батальона Георгиевских кавалеров, Брусилов не поздоровался ни с кем из офицеров. Зато долго жал руки солдатам: у ошеломленных посыльного и ординарца от изумления выпали винтовки, взятые на караул.

Поэтому старому императорскому служаке 55-летнему Юденичу с Брусиловым не могло повезти, несмотря на то, что он прибыл в Ставку июньским днем, когда войска Юго-Западного фронта уже не императорской армии попытались перейти в свое последнее наступление.

Никому не требующийся бывший главком победоносного Кавказского фронта Юденич снова возвратился в Москву, где и застал его Октябрьский переворот в Петрограде.

С этого времени мы снова узнаем о генерале Юдениче, быстро обретающем воинское вдохновение и боевую форму. В конце октября 1917 года Николай Николаевич прибывает в большевистский Петроград, где переходит на нелегальное положение. Здесь М. В. Алексеев с середины октября формирует свои офицерские «пятерки», которые превратятся в «Алексеевскую организацию», а потом на юге России — в белую Добровольческую армию.

30 октября 1917 года генерал Алексеев выезжает на Дон, где провозглашает:

«Русская государственность будет создаваться здесь… Обломки старого русского государства, ныне рухнувшего под небывалым шквалом, постепенно будут прибиваться к здоровому государственному ядру юго-востока».

Оставшийся в Петрограде генерал Юденич так не думает. Гораздо «здоровее» (хотя бы по климату) в белом отношении ему кажется северо-восток бывшей империи. И этому действительно есть глубокие исторические основания. Наши предки в Древней Руси отступали под напором половецких, татаро-монгольских врагов как раз с юго-востока, с земель Киевщины на Русский Север, в Русь Залесскую, чтобы там, а не на юге ковать новую «русскую государственность».

Генерал Юденич создает в Петрограде из преданных ему офицеров свою подпольную организацию для свержения большевиков. Сначала он делает ставку на восстание непосредственно здесь.

Группа Юденича широко связана с другими нелегалами. Летом 1918 года из Гвардейской офицерской организации Юденич узнает, что ее представитель ротмистр П. фон Розенберг в июле встречался в петроградском помещении Прибалтийской миссии с представителем германского оккупационного командования на Востоке.

Германский эмиссар пытался установить контакты с офицерскими антибольшевистскими силами прогерманской ориентации. Он сообщил о стремлении своего командования начать в оккупированной части России формирование русских добровольческих войск для похода на Петроград и Москву. Из-за тяжелых боев немцев с Антантой на Западном фронте они не могли осуществить такое наступление своими силами, если бы на это и решились в основном просоветски настроенные германские руководители. Одну из добровольческих армий германцы наметили создать на Северо-Западе.

Немецкая политика по отношению к старой и новой России была двойственной В ходе Первой мировой войны германцы инспирировали большевистский переворот, финансируя, перебрасывая в Русскую Смуту Ленина и его сподвижников, но после падения Российской империи многие немецкие военные, правые круги Германии пытались помочь Белому движению. В общем же кайзеровская Германия после подписания Брестского мира, отхватив огромные куски российских земель, больше стремилась контролировать большевистскую власть, а не бороться против нее. Высокопоставленный германский чиновник, статс-секретарь фон Кюльман так инструктировал посла Германии в Москве: