Миссия Шута - Робин Хобб

Мне стало стыдно за такие мысли. Я видел, что стало с теми, кто поддался этому всепоглощающему голоду. Разве мог я его простить за то, что он заставил меня его почувствовать?

У меня раскалывалась голова от боли, которая всегда приходит после использования Скилла, а тело ныло так, словно я только что принял участие в изнурительном сражении. Мир казался чужим и неприветливым местом, а дружеское прикосновение Шута причинило страдание. Я с трудом поднялся на ноги и спотыкаясь подошел к воде. Попытавшись опуститься на берегу на колени, я сразу понял, что лучше всего лечь на живот. Утолив жажду, я долго мыл лицо, лил воду на голову, а потом принялся тереть глаза, пока из них не потекли слезы, и вскоре уже вполне прилично видел окружающий мир.

Я посмотрел на лежащего без сил волка, а потом перевел взгляд на Шута. Он сгорбился, плечи поникли, губы были плотно сжаты. Я его обидел и почувствовал угрызения совести. Он хотел мне помочь, но какая-то часть меня упрямо возмущалась тем, что он сделал. Тогда я попытался найти оправдание своей не слишком разумной реакции – и не смог. Однако порой, прекрасно понимая, что ты не имеешь права злиться, ты все равно злишься, не в силах с собой справиться.

– Мне уже лучше, – сказал я и тряхнул мокрой головой, словно пытаясь убедить нас обоих, что меня беспокоила только жажда. Шут ничего не ответил.

Я набрал в ладони воды и, подойдя к волку, присел на корточки и вылил ее на высунутый язык. Через пару минут он с трудом пошевелился и убрал язык.

– Я знаю, ты сделал это, чтобы спасти мне жизнь, – предпринял я новую попытку утешить Шута. – Спасибо тебе.

Он спас нас обоих. Иначе нам грозило существование, которое уничтожило бы нас.

Волк продолжал лежать с закрытыми глазами, но его мысли переполняла сила страсти.

Но то, что он сделал…

Чем это отличается от того, что ты сотворил со мной?

Мне нечего было ему сказать. Я не жалел, что помог ему остаться в живых. Но…

Оказалось, что мне легче заговорить с Шутом, чем продолжить эту мысль.

– Ты спас нам обоим жизнь. Я проник… сам не знаю как, но я проник в Ночного Волка. Думаю, при помощи Скилла. – Неожиданно мне пришла в голову новая мысль. Кажется, Чейд говорил, что Скилл можно использовать для исцеления людей. Мне стало не по себе. Я думал, что для этого нужно просто поделиться с другим своей силой. Но то, что я сделал… Я отбросил неприятные мысли. – Я должен был попытаться его спасти. И мне… удалось ему помочь. А потом я не мог найти дорогу назад, не мог его покинуть. Если бы ты меня не вытащил… – Я не договорил.

Я не смог бы быстро и простыми словами объяснить ему, от чего он нас спас. Но зато я не сомневался, что расскажу ему о том, как мы целый год жили среди людей Древней Крови.

– Давай вернемся в дом, – предложил я. – У меня там есть эльфовская кора, заварим из нее чай. Нам с Ночным Волком нужно отдохнуть.

– И мне тоже, – едва слышно проговорил Шут.

Я бросил на него взгляд и увидел, как посерело его лицо, а вокруг глаз появились морщины. Мне стало стыдно. Без посторонней помощи, не прошедший необходимого обучения Шут вернул меня в мое собственное тело. Магия Скилла не была у него в крови, в отличие от меня, получившего ее в наследство от отца. Единственное, чем он обладал, – это старые метки на пальцах, оставшиеся после случайного соприкосновения с рукой Верити. А еще слабая связь, которая когда-то нас соединяла. Вот и все. Однако Шут рискнул жизнью, чтобы вернуть меня назад. Ни страх, ни незнание законов Скилла его не остановили. Он не понимал, чем ему грозило его вмешательство. Да, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество, а я вместо благодарности его обругал.

Я вспомнил, как Верити в первый раз использовал мою силу, чтобы расширить действие своего Скилла. Я тогда повалился на пол, чудом не потеряв сознание. Однако Шут держался на ногах, не слишком уверенно, но все-таки стоял. И не жаловался на боль, которая наверняка стучала в его мозгу, словно молот по наковальне. Я снова подивился выносливости его хрупкого на вид тела. Видимо, Шут почувствовал мой взгляд, потому что повернулся и посмотрел на меня. Я попытался улыбнуться, и он скривился в ответ.

Ночной Волк перевернулся на живот и поднялся на ноги. Неуверенно, точно новорожденный жеребенок, подошел к воде и принялся пить. После того как он утолил жажду, нам обоим стало немного лучше, но у меня по-прежнему от слабости дрожали ноги.

– Да, дорога до дома будет долгой, – заметил я.

Голос Шута прозвучал почти нормально, когда он спросил:

– Ты дойдешь?

– Если ты мне поможешь.

Я протянул ему руку, он подошел и поставил меня на ноги. Затем, взяв за локоть, зашагал рядом со мной, но мне показалось, что он опирался на меня больше, чем я на него. Волк медленно трусил позади нас. Я сжал зубы и решительно запретил себе связываться с Шутом через Скилл, который повис между нами, словно серебряная цепочка. Я убеждал себя, что могу справиться с искушением. Верити ведь смог. Значит, и я сумею.

Шут нарушил пронизанное солнечными бликами молчание леса.

– Сначала я подумал, что это припадок, вроде тех, что мучили тебя раньше. Но ты лежал так неподвижно… Я испугался, что ты умираешь. Твои открытые глаза смотрели куда-то в пустоту, и мне никак не удавалось нащупать пульс. Но потом твое тело начало дергаться, и ты ловил ртом воздух. – Он помолчал немного. – Я тебя звал, но ты не слышал меня. Мне ничего не приходило в голову, и тогда я решил броситься вслед за тобой.

Слова Шута привели меня в ужас. Мне совсем не хотелось знать, что вытворяло мое тело, когда я его покинул.

– Наверное, это был единственный способ спасти мне жизнь.

– И мне, – тихо проговорил Шут. – Потому что я должен сохранить тебя живым, чего бы это нам ни стоило. Ты – сила, которую я должен использовать, Фитц. И мне не выразить словами, как я сожалею, что обстоятельства складываются так, как они складываются.

Он повернулся ко мне, и открытый взгляд его золотистых глаз усилил связь между нами – золото и серебро переплелись между собой. Я увидел и попытался отогнать от себя правду, знать которую не хотел.

За нами, опустив голову, медленно трусил волк.

VIII

ДРЕВНЯЯ КРОВЬ

«…Надеюсь, гончие прибудут к вам здоровыми, вместе с этим письмом. Если же с ними что-нибудь случится, отправьте ко мне почтовых птиц, чтобы я знал, в каком они состоянии, и смог дать вам несколько советов по поводу того, как следует с ними обращаться. В завершение своего послания, прошу вас передать от меня привет лорду Чивэлу Видящему. И скажите ему, что жеребенок, которого он доверил моим заботам, еще не оправился после того, как его столь резко оторвали от матери. По природе он подозрителен и пуглив, но я полагаю, что доброта и терпение в сочетании с твердой рукой помогут ему излечиться. Кроме того, в нем есть упрямство, которое составляет определенные трудности для его воспитателя, но эту черту, я полагаю, он унаследовал от своего отца. Дисциплина может превратить упрямство в силу духа. Остаюсь, как и всегда, верным слугой лорда Чивэла.

Передайте мои наилучшие пожелания вашей супруге и детям, Тальман, я с нетерпением жду вашего приезда в Баккип, когда мы сможем разрешить наш спор о том, у кого нюх лучше – у моей Виксеи или у вашего Стабтейла».

Баррич, начальник конюшен, Баккип

К тому времени, когда мы добрались до моего дома, у меня начало темнеть в глазах. Я схватился за хрупкое плечо Шута и потащил его к двери. Он с трудом поднялся по ступеням, волк следовал за нами. Я подтолкнул Шута к стулу, и он без сил повалился на него. Ночной Волк отправился в мою спальню и забрался на кровать. Демонстративно переворошив одеяла, он устроился поудобнее и заснул. Я попытался связаться с ним при помощи Уита, но волк от меня закрылся. Так что мне пришлось удовлетвориться тем, что он дышал ровно и спокойно. Тогда я повесил чайник над огнем, чтобы вскипятить воду. Мучительная головная боль требовала бросить все и просто улечься на пол, но я не мог себе этого позволить.

Шут, сидевший за столом, положил голову на руки, весь его вид говорил о том, что ему очень плохо. Когда я достал свой запас эльфовской коры, он с трудом повернул голову и принялся за мной наблюдать, потом поморщился – темная сушеная кора не вызывала у него приятных воспоминаний.

– Значит, держишь ее под рукой? – прохрипел он.

– Держу, – подтвердил я и принялся растирать кору в ступке.

Когда она превратилась в порошок, я обмакнул в него палец и облизал. Боль чуть-чуть отступила.

– И часто ты ее используешь?

– Только по необходимости.

Шут тяжело вздохнул, затем неохотно встал и принес две кружки. Когда вода закипела, я приготовил целый кувшин чая из эльфовской коры. Он облегчит головную боль, но не прогонит беспокойство и мрачное настроение. Я слышал о том, что рабовладельцы в Чалседе дают кору рабам, чтобы они были выносливее и лучше работали, к тому же эльфовская кора отнимает у них волю к побегам. Говорят, она становится чем-то вроде наркотика, но меня это не коснулось. Возможно, если принимать ее постоянно, так и случается, но я употреблял чай из эльфовской коры только в качестве лекарства. Еще утверждают, будто она убивает в молодом человеке способность к Скиллу и замедляет ее развитие у взрослых. Я был бы счастлив, будь это правдой, но на собственном опыте убедился в том, что кора снижает восприимчивость к Скиллу, но не лишает желания его применять.