Мужчины на моей кушетке - Брэнди Энглер

Эндрю были ненавистны банальности повседневной жизни, и он смотрел на меня так же, как на виски и женщин – желая что-то от меня получить.

– Я постоянно встречаюсь с женщинами, и, когда это перестает доставлять мне удовольствие, я их меняю. Я просто не встретил пока ни одной настолько привлекательной, чтобы она заставила меня остаться с ней, – сказал он Оскару тоном, который явно показывал, что он не желает дольше задерживаться на этой теме.

– Может, это ты сам недостаточно привлекателен, – огрызнулся в ответ Оскар.

Я была готова вмешаться, но тут подоспел Антуан.

– Если хочешь что-то чувствовать, придется быть к кому-то неравнодушным, приятель. Уж я-то об этом знаю, поскольку моя проблема в том, что я  слишком неравнодушен. Я слишком сильно чувствую. Я влюбляюсь так безоглядно, что никак не могу забыть женщину. Я по-прежнему люблю всех своих прежних любовниц.

Эндрю сжал зубы и затряс головой.

– Эндрю, в группе ты даже не пытаешься поближе узнать нас, – продолжал Антуан, – и я думаю, с женщинами у тебя то же самое. Ты должен участвовать в  жизни, приятель. Ты должен раскрываться навстречу женщинам, видеть их красоту, находить в них поэзию. Каждое человеческое существо – привлекательное создание, включая и тебя.

К моему удивлению, Эндрю не стал отмахиваться от анализа, сделанного Антуаном.

– Я считал, что у меня хорошая жизнь, отличная карьера, прекрасная квартира, – сказал он, пожимая плечами. – Но я и представить себе не мог, что буду чувствовать себя таким пустым .

– Думаю, я слишком любил женщин, – проговорил Антуан. – Нет такой женщины, о которой я не фантазирую. Меня завораживают их лица, очаровывают их прекрасные тела, я жажду их прикосновений. Я заболеваю от любви, не могу спать, когда я один, и не могу писать без музы. Я не могу функционировать. Когда они от меня уходят, мне хочется умереть… Но теперь я осознаю, что просто недостаточно любил самого себя, – заключил он.

– Я тоже хочу испытывать это эйфорическое чувство, – заявил Эндрю. – Я знаю, что оно существует. Я ощущал его прежде.

– Эндрю хочет ощущать восторг, – сказала я, обращаясь к группе. – Как вы считаете, восторг – это любовь?

В сущности, именно это и хотел выяснить каждый из мужчин, сидевших полукругом передо мной. Все они испытывали сильные чувства, но чем эти чувства были в действительности? Любовью? Навязчивой идеей? Удовлетворением эго? Гормональным коктейлем? Достаточно ли любого из этих ингредиентов для поддержания долгосрочных отношений?

– Антуан затронул тему, которая важна для всех присутствующих здесь, – добавила я. – Чем каждый из вас не обеспечивает себя?

– У меня есть идея, – сказал Антуан. – Можем мы сейчас выполнить то упражнение-медитацию, которое делали пару сеансов назад?

Никто не возражал. Все закрыли глаза, и я повела их через упражнение на визуализацию по созданию чувства влюбленной нежности . Я часто использую этот прием. Название звучит довольно сопливо, но мне это все равно, поскольку оно на самом деле работает. В этот раз я заметила слезы на глазах у Оскара и Эндрю.

Стив встретился со мной днем во вторник в кафе в Вест-Виллидж. Я на пару минут опоздала, но, поскольку он еще не появился, заняла маленький столик в задней части кафе, заказала капучино и стала просматривать «Нью-Йорк Таймс».

Наконец явился Стив с широкой улыбкой на лице. Он набрал пару лишних килограммов, но в остальном не изменился. Он впервые оказался на Манхэттене и заблудился в подземке. Стив был сильно возбужден и слегка навеселе. Ему не хотелось ни кофе, ни светской беседы.

– Хочу сразу перейти к делу, – заявил он. – Я по-прежнему женат и недавно рассказал жене обо всех своих шашнях и о том, как я был несчастлив в браке без любви. Она не хочет расставаться со мной и желает попробовать создать между нами романтические чувства. Я сказал, что дам ей на это 10 месяцев, до нашей следующей годовщины. Если я не полюблю ее снова, то потребую развода.

Итак, – продолжал он, быстро переведя дух, – есть одна вещь, которую мне нужно знать ради собственного спокойствия, прежде чем я стану вкладывать какие-то эмоциональные усилия в свой брак. Позволь мне начать с того, что я достиг в жизни всего, о чем когда-либо мечтал: больших успехов в бизнесе, путешествий по миру, интрижек с сотнями женщин. Но я никогда ни с кем не ощущал таких волнующих чувств, как с тобой. Я все эти годы каждый день думал о тебе. Пожалуйста, не лги мне, для моей жизни это слишком важный вопрос. Мне нужно знать, чувствовала ли ты то же самое?

Что?! Я даже не нашлась с ответом. Но мое молчание нервировало Стива, поэтому он продолжал:

– Мне кажется, что я так много всего в жизни сделал, что меня уже ничто не удивляет. Ты – самая светлая личность, какую я когда-либо встречал. Когда я рядом с тобой, у меня такое ощущение, будто весь мир становится светлее.

Я инстинктивно съехала на профессиональный тон:

– Значит, ты хочешь снова чувствовать себя живым?

– Да! Эта эйфория… Это волшебство. Все краски мира начинают играть ярче!

Стив был готов бросить жену в поисках этого эйфорического чувства. Но при этом он боялся, что долго эйфория не проживет, и не был уверен, что хочет отказаться от всего, что выстроил с таким трудом, ради мимолетного кайфа. Поэтому он хотел знать, испытывала ли я к нему такие же чувства. Но у меня в голове вертелась одна-единственная мысль: « И что же, он думает, что это и есть любовь? »

Неужели именно этого ищут все мужчины, да и вообще все мы? Эйфория была текущей темой моей группы, и, думаю, я сама по-прежнему хваталась за нее в отношениях с Рами. Но я уже начала освобождаться от этой иллюзии.

Эйфория – это прекрасно. Дай бог, чтобы все мы ею наслаждались. Но так же, как мои пациенты, как я сама, Стив хотел пиковых ощущений все время . Очевидно, что такие ожидания нереалистичны.

Похоже, он путал возбуждение со страстью. Ему невыносимо было его собственное обычное состояние, и он проецировал свои фантазии о том, какой должна быть любовь, на меня. Мне было жаль его. Стив потерялся и запутался, застряв все в том же положении, в каком я видела его при последней встрече.

Кроме того, поскольку я не была заинтересована в Стиве, у меня не было никакого желания общаться с эмоциональным вампиром, которому вздумалось подкормиться моей энергией.

Я уверена, Стив заметил, что ему не удалось с ходу покорить меня, поэтому он пустился в рассказ о том, как женился, совсем молодым, поскольку его избранница была самой красивой девушкой, какую он встречал. Но вскоре он осознал, что они не ровня и ее общество не доставляет ему удовольствия. Но было уже слишком поздно, потому что они сразу же завели детей, и он не желал чувствовать себя виноватым, бросив их и жену.

Стив считал, что оказался в ловушке. Ради компенсации он охотился за другими женщинами и занимался другими делами, но так и не научился получать то, что хотел.

Он говорил, что нашел во мне все, что искал: страсть к жизни, умение ценить мелочи, способность находить волнующие приключения в повседневности, любознательный ум и желание контактировать с людьми. Проблема была в том, что он искал все это во мне , а мне хотелось бы, чтобы он смог понять, что счастье возникает от полноценного участия в  собственной жизни.

– Нет ничего странного в том, что ты ощущаешь хороший контакт со мной, – ответила я. – Это ведь наработанный навык. Мне за это и платят. Может быть, тебе следовало бы его усвоить и попробовать применить в общении с женой, вместо того чтобы требовать, чтобы она сводила тебя с ума.

– Ты пытаешься анализировать мои мотивации, будто я один из твоих пациентов! – отмахнулся он. – Слушай, я просто хочу знать, чувствовала ли ты то же самое или я просто это придумывал все эти годы.

– Я никогда не чувствовала того же. Я вообще о тебе не думала, – проговорила я с неловкостью.

– Спасибо за честность. Ты помогла мне, спасибо!

Он вышел из кафе, как мне показалось, вполне удовлетворенный. Больше я о нем ни разу не слышала.

Блокнот терапевта: что хотят мужчины? Два разговора с Майклом

Мужчины объясняют мне, что именно они хотят. Они плюхаются на мой диван, дерзко задирают подбородок и, не замешкавшись ни на секунду, сразу говорят: «Я хочу необременительного секса», «Я хочу безумного секса без всяких ограничений», «Я хочу страсти». Один джентльмен выразился так: «Я просто люблю голых женщин», словно намекая: «Послушайте, дорогуша, вы чересчур все анализируете».

В любом случае мое безжалостное расследование их простых заявлений часто обнажало сложные истины.

Взять, к примеру, Майкла. Одиночка, выросший в Оклахоме, толстокожий и мужественный, он любил посмеяться над моими заумными анализами и бросить мне вызов простой логикой, которую трудно было опровергнуть, особенно учитывая его прелестный южный акцент.