Кровник - Лев Пучков

И все! Колонна через перевал — шмыг, заправилась, обратно — шмыг, и все — не было в природе 50 тонн соляры! И так — каждую ночь. Бабки пополам — половину себе, половину кому-то в России, а может, и не половину, кто знает… Сколько таких липовых филиалов, э? — весело подмигивает Шапи. — Ты поди, посчитай!

Да, возразить нечего, молодцы чеченские умельцы! Все-то они могут, все знают, всех подряд перехитрили, предвосхитили и купили. Война для них — праздник бизнеса, апогей коммерции…

Есть целая армия, заслуживающая более внимательного рассмотрения: «мирные боевики», т. е. мирные жители, работающие на «духов». Это обычные селяне, а зачастую и несовершеннолетние подростки, на вид бесшабашные и озорные. Эти подростки частенько отираются около блок-постов и застав — клянчат патроны и тушенку, а взамен обещают привести солдатам на полчасика соседскую девчонку Аленку, у которой отца с матерью расстреляли бандиты, а осталась лишь бабка беззубая-немощная — тринадцатилетняя Аленка эту бабку кормит посредством сдачи в аренду своего девичьего тела: это в Чечне система, порождение военной поры.

Так вот — у «духов» денег много. Пока есть деньги, война будет идти полным ходом — боевикам вовсе не обязательно ежечасно рисковать своими мускулистыми задами и постоянно проявлять активность на театре военных действий. Достаточно пару раз в год организовать крупные вылазки с шумом и множеством трупов и три-четыре раза подстеречь солидные колонны да расстрелять их в упор. А потом пожинать славу на неприступных базах в горах — на равнине есть кому работать. За хорошее вознаграждение селяне оказывают «духам» множество всяческих услуг. Например, ставят по заказу мины на участках дорог, по которым пролегают маршруты движения войсковых колонн; ведут разведку месторасположения и перемещения федеральных войск, подсчитывают численность личного состава и количество боевой техники, фиксируют систему и регламент повседневной жизнедеятельности и так далее. Могут даже неприцельно из миномета стрельнуть и тут же смыться. Или между делом схорониться где-нибудь в хорошем месте с заранее подготовленными путями отхода вдвоем-втроем да лупануть из «мух» по какой-нибудь колонне. Разумеется, в том месте потом будут работать все, кому не лень: спецназ, артиллерия, авиация. Пройдет информация, что это «духи» — целый отряд стволов этак в тридцать, которых, естественно, половину уложили, а остальные в панике рассеялись в лесу, унося на себе убитых, раненых и их оружие. Вот только три футляра от «мух» остались — и ничего более… А боевики тем временем действительно вылезут там, где их не ждут, и пальнут уже серьезно.

Так-то, с шутками и прибаутками работают на «духов» мирные селяне и чеченские пацаны. И будут работать столько, сколько надо — пока у сепаратистов есть деньжата.

Чеченская общественность на такие шалости смотрит сквозь пальцы. Разумеется, непосредственно возле своего села ставить мины и баловаться из гранатометов никто не даст. После таких шуток всегда следует очень предсказуемая и планомерная реакция федералов.

— Чеченский народ — мудрый народ, — высказался Шапи по этому поводу. — Зачем гадить возле своего двора? Вонять же будет…

Все же остальное, что делается вне пределов села, чеченской общественности не касается, будь она трижды справедливой и мудрой. Федералы — это неверные, которые топчут чеченскую землю, пришельцы-враги. «Духи» борются с федералами, они народные герои, а помогать народным героям, даже и за деньги, — это хорошо, это Аллах благословил. Это — краеугольный камень жизненной позиции каждого чеченца, если хотите — это идеология чеченской войны.

— Вот отсюда следовало бы плясать всем этим государственным деятелям, которые здесь хотят добиться чего-то хорошего военным присутствием, — мудро заявил Шапи по этому поводу.

Каким-то цивилизованным способом бороться с тотальной работой мирного населения Чечни на «духов» абсолютно невозможно. С чеченским народом вообще невозможно бороться цивилизованными способами. Уже пробовали неоднократно — ни хрена не получилось. Вот я, например, разок попробовал действовать их методой, когда обстоятельства загнали в угол — и все вышло тип-топ. Но меня почему-то не покидает какое-то подспудное чувство, что в тот раз я слегка погорячился и за это еще когда-нибудь отвечу…

Судя по всему, «духи» лучше платят своим осведомителям, чем МВД — агентам. В этом вопросе с Шапи нельзя не согласиться. Я, например, не помню случая, чтобы в штаб группировки позвонил кто-либо из МВД Чечни и сообщил о готовящейся боевиками операции или о намеченном террористическом акте. Не было такого. Вся информация подобного рода поступает в штаб группировки от фээсбэшников, разведки и спецназа. Других способов ее получения в Чечне не существует.

Так называемые «агенты» никогда и никому не заложат своих соплеменников. Это будет расценено как предательство. К предателям у горцев отношение однозначное: сам ренегат может рассчитывать лишь на мучительную смерть, а на его род моментально ляжет позорное пятно. А потому огромная армия, состоящая из мирных селян, как совершеннолетних, так и не очень, может без страха за свою шкуру продолжать творчески работать на «духов»…

Тем временем Шапи и подключившиеся к нему кунаки продолжали дискуссию об ухищрениях мирного местного населения при добывании хлеба насущного.

В разговоре выяснилось, что некоторые чеченцы сами сопричастны к пополнению карманов российских чиновников. Причем система отмывания денег до безобразия проста и весьма эффективна.

— Вот смотри, — заявил Шапи. — Тысячи чеченок по всей Ичкерии торгуют продуктами из гуманитарной помощи — по рыночным ценам. А помощь эта поступает совершенно бесплатно! Деньги уходят в чей-то карман. Никаких прибамбасов — все просто и доступно. Чеченские старики и инвалиды по году и более не получают пенсии, служащие предприятий не видят зарплаты — война! А между тем финансирование по этим статьям до определенного момента продолжалось практически бесперебойно. В целом по республике — очень немалые деньги. Они тоже уходят налево.

— Вах, молодцы! — восхищался изворотливостью российских чиновников друган Шапи — Шамиль, который трудился до войны на ж/д станции в Хамашках. — Три месяца у нас работала бригада специалистов из Сибири. Восстанавливали разрушенную станцию, пути, сооружения и так далее. Их было 6 человек, а по наряду — 80. За все время палец о палец не ударили, ели, пили, в дурдом ездили идиоток пялить. Когда три месяца прошли, их старший дал нашему начальнику станции 20 «лимонов» и попросил подписать акт приемки объекта, а также смету на полтора миллиарда, якобы затраченных на восстановительные работы. Ну, подписали. Уехали. А ночью откуда-то раздался десяток залпов из минометов прямехонько по «восстановленному» объекту. И что ты думаешь? Списали на боевые действия! Вах, молодцы!

Таким же макаром, по заверению Шамиля, восстанавливались разрушенные войной села, города, различные предприятия и учреждения. Все эти деяния поражали своим размахом и циничной откровенностью.

— У этих идиотов там, наверху, только через год после начала войны хватило ума сообразить, что надо прекратить финансирование восстановительных работ! — весело заметил по этому поводу Шамиль.

— А насчет поездов ты в курсе? — поинтересовался другой кунак Шапи — Лечи из Хунтермеса, бывший проводник пассажирского поезда. — Ну, тех эшелонов, что пропадают? Не в курсе, значит! А я вот что вам расскажу…

Если верить Лечи, в Чечне и по сей день продолжают бесследно исчезать десятками целые эшелоны со всякой всячиной: цветными металлами, аудио-видеотехникой, промышленными и бытовыми товарами, продуктами и так далее.

Причем исчезают они с поразительной последовательностью в одном и том же районе — между Серленной и Хунтермесом. Ехал себе эшелон, стучал колесами и вдруг исчез куда-то, испарился.

— Как в сказке! — подмигивает Лечи. — Чем дальше, тем страшнее!

Солидные предприятия, несмотря на систематические пропажи, продолжают с завидным упорством отправлять в Чечню все новые и новые эшелоны, предназначенные для различных физических и юридических лиц. Эти эшелоны исчезают, и пропажу безболезненно списывают на боевые действия.

— Ты думаешь — что они, совсем сдурели? — высказался Лечи по этому поводу. — Ну нет! Они очень умные ребята — золотые головы! Все знают, что афера, а поймать не могут! Молодцы…

— Но особенно сильно воруют вояки! — веско заявил Шапи. — Вот это размах, это я понимаю!

— Что, вещи крадут? — наивно поинтересовался Тэд. — Так за это надо привлекать к военному суду! Вы напишите жалобу…

— Ха! Суд! Вещи! Ха!!! — развеселился Шапи. — Ну ты даешь, журналист… Ты посмотри, сколько денег идет на военные расходы в Чечне — по телеку говорят в открытую. А ты слышал хоть раз, чтобы кто-то подробно отчитался о затратах по конкретным статьям? На какие такие нужды эти бабки пошли — до рубля включительно? Э? Не слышал и никогда не услышишь! Судя по статистическим данным, в Чечню отовсюду направлена лучшая техника, новейшее вооружение и вообще все самое лучшее, что есть у ВПК. Что, наши ополченцы пожгли и побили все это самое лучшее, э? — хитро прищурился Шапи. — Если это так, тогда получается страшная картина! Получается, что наши боевики ухайдокали с десяток дивизий — стерли в порошок, так, что ни одного колеса не осталось. Но ведь это же не так, далеко не так! А если это не так, куда вся эта техника и новейшее вооружение подевались? Почему федералы ездят на страшном дерьме, которое надо чинить через каждые полчаса, а лучше всего отправить на демонтаж? Почему они ходят как оборванцы и жрут что попало? А между тем, посмотри — везде на рынках в Чечне продается армейская тушенка и сгущенка, обмундирование любого вида. Наши ополченцы имеют на вооружении оружие конца 95-го — начала 96-го годов выпуска, самую совершенную аппаратуру связи и ночные прицелы того же периода производства?.. Не задумывался над этим? А стоит, по-моему…