Огонь Изначальный - Мария Боталова

Я осторожно приоткрыла один глаз, однако увидела лишь темноту. Открыв второй глаз, медленно, стараясь не шуршать одеждой и скользящими по ткани волосами, повернула голову туда, где, по идее, должен был находиться Ксай. И с удивлением обнаружила его сидящим ко мне боком. Отстраненным, немигающим взглядом он смотрел на серебристую дорожку из стихии Смерти, сосредоточием мерцающих искр зависшую над землей неподалеку от нас.

Стало жутковато, по спине побежали мурашки. Вокруг – ночная темнота, разгоняемая лишь таинственным светом дорожки. И Ксай – такой чужой, такой нереальный сейчас. Что он видит там, по другую сторону дорожки? Зачем смотрит туда? Не должна ли я потрясти его за плечо, заставить отвернуться от манящего, но пугающего проявления стихии? Или, наоборот, необходимо затаить дыхание, чтобы только не помешать? И вообще – что происходит, почему он так пристально смотрит на дорожку?! Может, для арэйна Смерти это какой-то особенный ритуал? А если он встанет и пожелает до нее дотронуться, нужно ли будет его остановить или Ксаю стихия вреда не причинит? Он ведь, кажется, способен ходить за грань?

– Если ты закончила, можешь пошевелиться.

Ксай повернулся ко мне, а я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Проклятье, ну зачем так пугать?!

– Я думала, ты занят созерцательной медитацией. Не хотела отвлекать. – И с подозрением уточнила: – Ты ведь можешь касаться этой дорожки, правда?

– Могу, – кивнул арэйн.

Замечательно. Значит, в следующий раз беспокоиться не буду – пусть хоть смотрит, хоть по ступенькам наверх скачет, в неизвестность.

Я перевела взгляд на серебристую дорожку. Да, невероятно, мистически красива. Манит, зовет. В иной мир, за гранью жизни. И, быть может, идти по этой дорожке не столь больно, как падать во тьму, как недавно падала я, или как возвращаться назад, ведомой арэйном Смерти. Может, шагать по ней даже приятно – словно движешься навстречу сказочным грезам? Но не пойду. Все равно не пойду. Ксай верно сказал – я очень хочу жить. Может, потому и не оказывает стихия Смерти на меня непреодолимого влияния, может, потому и могу бороться?

– Скажи, Ксай… что тогда произошло? Я до сих пор не могу понять. Где я оказалась, и что сделал ты?

Некоторое время Ксай задумчиво молчал, рассматривая меня при свете серебристых искорок магической дорожки. Наконец он произнес:

– Ты ведь знаешь, что стихия Эфира – проводник в Эфферас.

– Но при чем здесь… – Я не договорила. Замерла с открытым ртом. Резко выдохнула. И потрясенно, полушепотом спросила: – Хочешь сказать, стихия Смерти – тоже проводник?

– Да, Инира. Да. – Ксай хищно усмехнулся и подался вперед, наклоняясь ко мне, как будто собирался поведать страшную тайну. Впрочем, так оно, наверное, и было. – Стихия Смерти не похожа на все остальные. Когда тело умирает, она приходит за душой, чтобы стать для нее проводником. Смерть… словно тень. Едва заметная, неразличимая. Остальные не замечают, как это происходит. Но мы, арэйны Смерти, чувствуем свою стихию. За тобой ходила тень. Я знал, что частички стихии, которые незаметно для постороннего глаза скапливались возле тебя, готовились стать проводником твоей души. Потому что ты должна была умереть.

Ксай говорил, а я слушала, затаив дыхание, не отводя взгляда от черных глаз с серебристыми искрами, подобно звездам вспыхивающими в глубине. Сердце стучало часто, взволнованно – как всегда бывает, когда чувствуешь, что вот-вот, еще немного, и перед тобой раскроется истина. Когда стоишь на пороге великого открытия и понимаешь, что новое знание, которое ты постигаешь, – самое настоящее откровение, приоткрывающее завесу над тайной мироздания.

– А потом твое тело умерло. Ты и сама это знаешь. То, как ты использовала стихию, вероятно, мог бы выдержать чистокровный арэйн, но не ты, наполовину человек. Тело умерло, а душу забрала стихия Смерти. Мы называем это падением в Бездну. То непонятное черное пространство, где ты падала. Это место между мирами, наполненное стихией Смерти. Между нашими мирами, Арнаисом и Лиассом, и неизведанным миром, куда попадают все души умерших. Там, где падение завершается, что-то есть. Другой мир. А может, и не мир. Мы не знаем.

– Даже вы, арэйны Смерти?

– Даже мы. Мы не можем безнаказанно достигнуть дна. Несмотря на все легенды, мы живые. – Ксай криво улыбнулся. – Но зато с помощью магии Смерти мы способны посещать Бездну. И если душа не успела улететь слишком далеко от нашего мира, мы можем вернуть ее назад. В тот раз я создал тропинку, которая вывела нас обратно к миру живых. Твоя душа вернулась в тело, и ты ожила.

– А для самих арэйнов Смерти это опасно? Ходить туда?

– Не более, чем для арэйнов Эфира – пойти в Эфферас и лишиться защитной оболочки.

– Но это смертельно.

– Мы можем не вернуться, – совершенно спокойно пояснил Ксай. – Не только не суметь вытянуть душу, за которой отправились, но и самим не справиться, сорваться в Бездну.

– Спасибо.

– Я был тебе должен.

– Знаю.

Какая разница, что подвигло Ксая на этот поступок? Даже если он был вынужден спасти мою жизнь из-за долга, для меня это не имеет никакого значения. Главное, что мне дан второй шанс. Главное, что сейчас я сижу на поляне в лесу, чувствую, как дует слабый ветер, слышу тихий шелест листьев на деревьях, касаюсь рукою мягкой короткой травы. Я могу дышать, наслаждаться запахом ночи. Могу смотреть в усыпанное звездами небо, невероятно ясное. Могу любоваться медленно рассыпающейся на отдельные искры дорожкой, так и не дождавшейся своего путника, или смотреть в черные глаза с такими же серебристыми искрами.

– А такие глаза… они у всех арэйнов Смерти?

– Черные – у всех. Есть глаза с серебристыми искрами, как у меня. Есть – с золотистыми или фиолетовыми.

– И от чего это зависит? – заинтересовалась я.

– От силы. Так же, как наличие крыльев и рогов, является показателем магического потенциала. У слабых арэйнов Смерти в глазах фиолетовые искры. У сильных – серебристые. У тех, кто обладает невероятной мощью, золотистые искры в глазах. Два показателя почти совпадают. Чаще всего у арэйнов с фиолетовыми искрами в глазах нет крыльев. У тех, у кого есть крылья, чаще всего серебристые. Ну а золотистые искры – у королевских арэйнов. Хотя не всегда. Если арэйн королевский, но, допустим, среди самих королевских недостаточно силен, у него тоже могут быть глаза с серебристыми искрами. Или если до крыльев арэйн не дотягивает, но все же на порядок сильнее своих бескрылых собратьев, он может быть обладателем глаз с серебристыми искрами.

Значит, Ксай – самый обыкновенный крылатый арэйн? Трудно представить, на что же в таком случае способен королевский арэйн Смерти с золотистыми искрами в глазах. Наверное, это нереальная, страшная мощь. И вряд ли сила проявляется только в одной способности спуститься за чьей-либо душой еще более глубоко в Бездну.

Ксай рассказывал спокойно, не показывая каких-либо эмоций, однако я почувствовала, что разговор о градации силы арэйнов Смерти продолжать он не хочет. Великая тайна, которую мне знать не положено, или здесь что-то личное? В любом случае, тему разговора я решила увести немного в другом направлении, для меня не менее интересном.

– А как у других арэйнов? Я знала, что стихия влияет на цвет волос и когтей. А что насчет глаз?

– У арэйнов Эфира, например, глаза синие. Могут быть серебристыми или голубыми, но насколько это зависит от силы и зависит ли, не знаю. У огненных – разные оттенки карего. Эти уже точно от силы арэйна не зависят.

– А у полукровок? Цвет глаз всегда соответствует основной стихии, как и цвет волос?

– К счастью для тебя, нет. – Ксай усмехнулся.

О да, у меня-то глаза явно не как у арэйнов Огня. Раньше я считала, будто синие глаза – наследие мамы, а теперь вдруг задумалась, не мог ли этот насыщенный, слишком яркий для обычного человека цвет достаться от отца, арэйна Эфира?

– Да, основная стихия определяет внешность – цвет волос, когтей, крыльев и рогов. Но у полукровок, у тех, у кого несколько стихий, цвет глаз также может соответствовать не основной стихии – любой, которой арэйн способен управлять.

– Значит, любой сразу видит во мне полукровку и знает, что я не только огненный арэйн?

– На самом деле, для определения стихий нам на внешность смотреть необязательно. Мы просто чувствуем, какими стихиями владеет тот или иной арэйн.

– Кажется, я перестаю что-то понимать.

– И я даже знаю что, – хмыкнул Ксай. – В тебе чувствуется принадлежность к арэйнам Огня. Но ты ведь арэйна только наполовину, и то – Огонь от эвисов, не от арэйнов. Ты – особый случай, неизученный. Поэтому я могу делать только предположения. В полную силу арэйны входят в восемнадцать лет, с первым совершеннолетием. Тогда же окружающие могут легко почувствовать, какими стихиями арэйн владеет. Вероятно, из-за того что ты наполовину человек, магический потенциал в управлении Эфиром у тебя пробудился не полностью. Потому пока и не ощущается.