Великолепная корпоративная вечеринка - Наталия Левитина

– Мистер, – тихо поправил полковника Ваня. – Не мсье, а мистер.

– Умолкни, шимпанзе, – шепотом ответил Зуфар Алимович. – Ну что, господин Барк, берите Ваню в помощники. С ним вы в два счета отыщете малышку Джессику.

– По поручению родственников я ищу в России молодую леди Джессику Мейтер, – объяснил Роберт лейтенанту. Он неплохо говорил по-русски. – Она уехала в Европу год назад, потом, по некоторым данным, перебралась в Россию.

– Что ж вы меня в тайгу и в тундру ссылаете, Зуфаралимыч? – жалобно заныл Ваня. – За что?! Почему я должен мотаться по всей России в поисках какой-то англичанки?

– Цыц! – рявкнул полковник. – Выражайся прилично! Не «какой-то англичанки», а мадемуазель Мейтер. И потом, господин Барк уверен, девушку надо искать в нашем городе.

– Вот фотографии, – сказал Роберт.

С ярких цветных снимков смотрела на Ваню двадцатилетняя темноволосая леди. У нее были оленьи карие глаза и белоснежная улыбка. В вечернем платье с декольте и с бриллиантовой диадемой на гладких темно-каштановых волосах она была похожа на принцессу. В костюме жокея – черный шлем, высокие сапоги, белые бриджи – на хорошенького мальчика. За рулем шикарного кабриолета – на себя саму, Джессику Мейтер, юную наследницу баснословного состояния. Целая промышленная империя ждала ее возвращения из России.

– О! – изумился Ваня. – Красавица! Зуфар Алимович! А давайте предложим Валдаеву и Здоровякину тоже подключиться! Они в два счета…

– Давай, – кивнул полковник. – Зови этих клоунов. Два года назад они уже помогали искать внука одной француженке… Анн-Мари Деманже. Кажется, их до сих пор трясет при упоминании ее имени.

Ресторана «Кирпич» в центре города парни не нашли. Зато обнаружили кафе «Кирпичик» на улице Магнитки. Интерьер заведения соответствовал предсказанию Софьи Орешкиной – здесь господствовала неоштукатуренная кирпичная кладка. Полумрак, расцвеченный золотыми огнями ламп, создавал таинственную, мистическую атмосферу. Казалось, из темноты сырого подвала сейчас вынырнет воздушное привидение, а за массивной, позеленевшей от времени дверью обнаружится опутанный липкой паутиной сундук с сокровищами.

Но Каримбек здесь не работал.

– Ясное дело, – вздохнул Валдаев. – Его поварские выкрутасы – прикрытие. Он и есть Самурай. Утопил Ингу, а когда мы решили плыть на катере за подмогой, сломал его и спрятал весла. Он же покрошил в мелкую крошку сотовые телефоны. Затем настал черед Лунского. Аркадий отправился следом за Ингой, в синюю глубь озера.

– А кто перерыл комнату Инги так, словно в ней устраивали гонки на бульдозерах? Что искали-то? И кому все-таки выгодна смерть Лунского?

– За что я тебя люблю, мой твердолобый пупсик, за пытливый ум. Четко сформулированный вопрос – первый шаг на пути к истине. Но хватит, я повторяю, хватит меня ими парить!

Илья вдруг остановился.

– А я и не парю, – обиженно заявил он, оттопырив нижнюю губу. – И вообще… Зачем мне этим заниматься? Я что, мать Тереза всем помогать? На мне двадцать дел висит! Пусть Сережа Воробьев из Саманкульского района сам разбирается, куда пропали Инга и Лунской. Он молодой, у него один оргазм – работа. Вот пусть и работает. А я, между прочим, теперь сплю на раскладушке. У меня вся спина в синяках, а бедра – в кровоподтеках!

– Да что ты?! – ужаснулся Валдаев. – Бедра в кровоподтеках! Ну-ка, продемонстрируй!

– Сейчас. Зуфар и так нас за голубых принял. А ты еще хочешь меня в эксгибиционисты записать?

– А почему ты спишь на раскладушке?

– Потому что мы с Машей не помещаемся на диване. Она, если ты заметил, немного увеличилась в размерах.

– Вам нужно расширять жилплощадь. Слушай, а что ты с Зуфаром не поговоришь? Пусть выбьет вам квартиру.

Здоровякин бросил на друга уничтожающий взгляд – словно опалил напалмом. Саша не понял, что опять он сказал не так?

Глава 32

Шефы, деньги, дети

На смену горячему июню пришел не менее жаркий июль. Дни бежали один за другим, по вечерам зной сменялся прохладой, набегали облака и часто шел дождь.

Рекламное агентство «Кенгуру» цвело буйным цветом. Дела продвигались успешно. Патронаж Кристины Лунской не ухудшил, а, наоборот, оптимизировал ситуацию. Эмблема компании – пузатый кенгуренок, озабоченно сдвинувший брови на переносице, – мелькал на экране телевизора. Сотрудники самой крупной в регионе рекламной кузницы трудились не покладая рук.

Кристине потребовалась пара недель, чтобы завоевать любовь подчиненных. Она:

1) приказала установить в коридорах автоматы с кофе;

2) на четверть подняла оклады;

3) увеличила премиальные для творческих работников с пяти до десяти процентов от суммы, заработанной для агентства;

4) ввела талоны на бизнес-ланч в соседнем ресторане;

5) арендовала тренажерный зал для поклонников фитнеса.

Подчиненные были слабы – они растаяли от заботы начальницы, а весть об увеличении зарплаты приняли с разнузданным ликованием. Из отверженных Кристину произвели в богини. О ней теперь говорили с восторгом и почтением. Да, начальница проявляла заботу, но, тем не менее, была жесткой и безапелляционной в требованиях к персоналу. Новую зарплату и обеденные талоны «кенгурята» отрабатывали в поте лица.

…Сонечка лопатой перерыла содержимое ящиков в поисках калькулятора, но, так и не обнаружив его, принялась считать столбиком на бумажке. Ей не терпелось узнать, сколько она заработает в случае успешного претворения в жизнь Виолеттиного проекта. Результат ошарашил Сонечку. Оу, йес! Она поменяет подержанную «тойоту» на новенький «Ситроен-С3»! Хотя нет, «ситроены», говорят, не отличаются надежностью…

– Сонечка, скажи мне…

В кабинет проникла Агнесса Михайловна. Финансовая нимфа уже оправилась от нервного стресса, вызванного сменой руководства. Агнесса Михайловна обладала неоценимым качеством – она видела в людях только хорошее. Особенно если человек являлся ее начальником.

– Сонечка, скажи мне, Васенька провел вчерашний вечер у тебя? – деликатно осведомилась Агнесса Михайловна.

Соня смутилась, покраснела.

– Да, у меня, – прошептала она чуть слышно.

– Но пасаран! – Агнесса Михайловна подняла в воздух сжатый кулак. – Тогда я спокойна. А то переживаю, не ходит ли ребенок по злачным местам.

– Мы ведь пишем курсовой проект, – объяснила зардевшаяся Сонечка.

– Конечно, конечно, курсовой проект, – закивала Агнесса, – я понимаю, дело молодое… Курсовой проект…

Но они действительно писали курсовую! Вернее, Соня писала, а Вася создавал условия. Он сварил на ужин картошку, нарезал салат, покормил труженицу, помыл посуду. Более того, парень даже подобрал несколько уместных цитат из литературы, выданной ему Сонечкой. В одиннадцать вечера, смастерив совместными усилиями десять страниц текста, они расстались.

Интересно, каким ораторским даром нужно было обладать, чтобы убедить Агнессу Михайловну в невинности взаимоотношений ее сына и Сони Орешкиной? Софья, несомненно, такими способностями не обладала. Она только густо краснела под пытливыми взглядами бухгалтерши.

– Агнесса Михайловна, дайте мне координаты Ольги Валентиновны, – попросила Соня.

– А где ж я их возьму?

– Вы ведь оплатили тренинг психологическому центру? Дайте мне адрес.

– Через бухгалтерию ничего не проходило. Не знаю, наверное, Аркадий Игоревич заплатил аванс наличными. Но я не в курсе его дел с Ольгой Валентиновной.

– Ладно, я сама найду адрес центра.

– А зачем понадобилась Ольга Валентиновна?

Соня едва не призналась, что планирует пройти курс психологических консультаций. Она еще не рассталась с идеей привить себе те черты характера, которые завораживали ее в Инге. Она жаждала поднять самооценку. Она мечтала стать совершенством, сохранив несколько милых недостатков, оттеняющих ее уникальность. Она…

– Соня? Зачем тебе Ольга Валентиновна? – требовательно повторила Агнесса Михайловна.

Софья вернулась на землю и уставилась на финансисту. Нет, если и существовали у Сонечки сомнения по поводу собственной неординарности, обсуждать вопрос с Агнессой было недальновидно. Через час все агентство говорило бы о том, что Орешкина признала у себя маниакально-депрессивный психоз и готовится к лоботомии.

– Да так… Я собиралась привлечь ее к проекту Виолетты Крикуновой. Она отличный специалист. Пригодилась бы.

– А… Ну-ну…

Первая декада июля ознаменовалась для Марии двумя эпохальными событиями.

Во-первых, Ваграм приволок, сгибаясь от тяжести, мешок денег. Ну, не мешок, конечно, а несколько толстых пачек. И он сдержал слово – не обманул. Так, по крайней мере, решила Маша, оценив приблизительно рыночную стоимость сгоревшего и затем слегка отреставрированного офиса.

Кроме того, элегантный прораб вручил толстушке коробку с тортом. «О, Ваграм, ты бесподобен!» – умилилась Мария и захлебнулась слюной.