Жрецы и жертвы Холокоста - Станислав Куняев

…После целого половодья подобных фильмов в 90-х годах прошлого века бестселлером Холокоста стал фильм «Список Шиндлера», о котором социолог и публицист С. Кара-Мурза отозвался так: «В стремлении вбить клин между русскими и евреями пресса раздула совсем уж неприличную кампанию вокруг посредственного фильма «Список Шиндлера». Смысл был в том, чтобы заместить образом бонвивана Шиндлера в нашей исторической памяти подвиг тысяч и тысяч советских людей, которые в оккупации прятали у себя евреев и шли на виселицу <…> Всемирно-исторической фигурой сделан не белорусский колхозник, а Шиндлер, сколотивший на труде заключённых евреев крупный капитал и живший среди женского персонала, как петух в курятнике. Напор, с которым подавался этот фильм во всём мире, перешёл все границы, и в западной прессе было сделано уточнение: Шиндлер был агентом гестапо и всё делал в рамках согласованной акции. Бежать на Запад ему пришлось от советских войск, ввиду неминуемого наказания за его акции в концлагерях». («НС», № 1, 1997 г., стр. 219)

В 2008 году волна фильмов о еврейской катастрофе по-настоящему накрыла и российское телевидение.

В первую очередь надо вспомнить супермногосерийный и чрезвычайно скучный фильм «Тяжёлый песок» по роману А. Рыбакова; в Голливуде снимается, как сообщает бюллетень «Холокост» (№ 2, 2007 г.) экранизация по роману Анатолия Кузнецова «Бабий Яр»; в России по TV показан новый фильм Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви», о котором в том же номере бюллетеня сказано, что «главная идея картины — борьба с антисемитизмом; герой страстно защищает друзей-евреев, а, перенесясь в будущее, спасает датских иудеев от Холокоста».

В начале 2008 года нам показали по TV многосерийный фильм о том, как молодой австриец Адольф Шикльгрубер, разыграв антисемитскую карту, становится Адольфом Гитлером. Далее следовала киноэпопея о Мюнхенском пивном путче, потом о Хрустальной ночи 1938 года. Конечно, мелькнули на экране сюжеты об Анне Франк, а однажды глубокой ночью TV запустило фильм о таинственной конференции в пригороде Берлина Ванзее, на которой под руководством Гейдриха был якобы разработан план по «уничтожению европейского еврейства». О чём на самом деле шла речь в компании высших чиновников Рейха в Ванзее, до сих пор неизвестно, на Нюрнбергском процессе зачитывался какой-то текст машинописной копии, выдаваемой за протокол конференции. Но об этом тексте сами еврейские историки впоследствии отзывались весьма неуважительно.

Из книги Роже Гароди «Основополагающие мифы израильской политики»: «Ванзейский протокол — это отчёт о конференции, которая состоялась 20 января 1942 года. <…> Речь идёт о тексте, в котором нет ни слова ни о газовых камерах, ни об истреблении, а только о депортации евреев на Восток Европы <…> Этот отчёт имеет, кроме того, все характерные черты апокрифа, если рассмотреть фотокопию, опубликованную в книге Роберта Кемпнера «Эйхман и сообщники»: ни печати, ни даты, ни подписи, шрифт обычной пишущей машинки для печати уменьшенного формата. В любом случае, в нём ничего нет о газовых камерах.

Во французском переводе, например, слова «вытеснение евреев из жизненного пространства немецкого народа» переведены как «устранение евреев» с комментарием, что слово «устранение» означает «уничтожение»… Тот же фокус был проделан в английском и русском переводах»…

«Ванзейская конференция 20 января 1942 годоа, на которой, как утверждают уже более 30 лет, якобы принято решение об «уничтожении» европейских евреев, начиная с 1984 года исчезла из писаний даже самых рьяных врагов «ревизионизма»… «В этом пункте даже им пришлось ревизовать свою историю: на конгрессе в Штутгарте в мае 1984 г. эта «интерпретация» была выведена из употребления». (Источник: Эберхорд Яккель и Юрген Ровер. Убийство евреев во время Второй мировой войны. DVA, 1985, стр. 67).

«20 января в Берлине состоялась Ванзейская конференция. Хотя предусматривалась акция «вытеснения» евреев на Восток с упоминанием о «естественном» отборе в процессе труда, никто не говорил о промышленной ликвидации. В последующие дни и недели не было ни звонка, ни телеграммы, ни письма в строительное управление Освенцима по поводу установок, предназначенных для этой цели».

Даже в своей итоговой хронологии Клод Прессак пишет рядом с датой 20 января 1942 г.: «Ванзейская конференция о вытеснении евреев на Восток», стр. 114. Таким образом вместо «уничтожения» речь идёт о «вытеснении».

Из сохранившихся листков протокола Ванзейской конференции: «В ходе окончательного решения евреи будут направлены на Восток для использования их труда. Женщины будут отделены от мужчин. Евреи, способные работать, будут направлены большими колониями в районы, где производятся крупномасштабные работы, на строительство дорог, и, вследствие этого, несомненно, большое число погибнет в результате естественного отбора.

Те, что в конце концов останутся и, несомненно, будут представлять собой самый сильный элемент, заслуживают соответствующего обращения, так как они являются результатом естественного отбора, и их освобождение должно рассматриваться, как появление зародыша нового еврейского движения (как показывает исторический опыт)» Роже Гароди в своей книге «Основополагающие мифы израильской политики» приводит множество документов, доказывающих, что под «окончательным решением еврейского вопроса» нацисты понимали изгнание, вытеснение, выселение европейских евреев из Европы.

«Поражение Франции открыло перед нацистами новые перспективы. Для окончательного решения еврейского вопроса можно было использовать французскую колониальную империю. После перемирия, заключённого в июне 1940 года возникла идея высылки всех евреев на Мадагаскар. В мае 1940 года Гиммлер в докладной записке, озаглавленной «Несколько мыслей об обращении с враждебными лицами на Востоке» писал: «Я надеюсь, что все упоминания о евреях будут окончательно вычеркнуты после эвакуации всех евреев в Африку или в колонии».

Но «Мадагаскарский проект был временно отложен, так как «война против Советского Союза позволила нам располагать новыми территориями для окончательного решения. Вследствие этого фюрер решил изгнать евреев не на Мадагаскар, а на Восток» («А. Гитлер, Монологи. 1941–1944. изд. Альбрехт Краус. Гамбург 1980 г.)

Но история — есть история, документ — есть документ, а фильм — есть художественное произведение, опирающееся на сценарий, на сочинённые диалоги, на игру актёров, выполняющих то или иное идеологическое задание.

Актёры телефильма о Ванзейской конференции (почему-то показанного глубокой ночью), играющие Гейдриха, Эйхмана, главного прокурора гитлеровского Рейха, офицеров СС, нацистских юристов — авторов нюрнбергских расовых законов в своих диалогах убеждают друг друга в необходимости уничтожения европейского еврейства. Но нельзя при этом забывать, что такого рода разговоры Гейдриха с Эйхманом имеют историческую основу не большую, нежели разговоры Артаксеркса с Аманом или Эсфири с Мордехаем из книги «Эсфирь».

Однако следующий, тоже якобы документальный фильм, показанный по российскому TV в том же 2008 году, — переплюнул по грандиозности замысла ванзейскую «художественную» стряпню и был посвящён уже абсолютно легендарному сюжету — плану сталинской депортации в 1953 году всех евреев Советского Союза в концентрационные лагеря Сибири и Дальнего Востока.

В ночь с 25 на 26 марта 2008 года по программе «Культура» был показан фильм о подготовке этого преступления. Автором и комментатором фильма был известный советский журналист Аркадий Ваксберг.

Сначала в фильме зашла речь о таинственном письме в «Правду», осуждающем «врачей-отравителей». Письмо это, по словам Ваксберга, согласно воле Сталина должны были подписать известные еврейские писатели и общественные деятели. Голос Ваксберга вещал с экрана о том, как отнеслись советские евреи к письму.

«Маргарита Алигер рассказала мне: «Было очень страшно, я безропотно подписала это письмо».

Понятно, почему именно М. Алигер было предложено поставить свою подпись под письмом: с 1937 по 1953 годы она внесла огромный вклад в поэтическую Сталиниану. Открываешь любую её книгу тех лет и читаешь: «приезжай, товарищ Сталин, приезжай, отец родной», «гул сталинских животворящих лет», «зашумит словно море кремлёвский дворец — это встретит вождя Девятнадцатый съезд», «Ленинские горы, Сталинские годы, Коммунизма ранний, ранний час» и т. д. и т. п. без конца. Конечно, тут подпишешь безропотно.

Павел Антокольский: «Подписной лист сначала подписал я, потом Гроссман, — я знаю теперь, что чувствует кролик перед удавом». А куда было деваться Павлу Григорьевичу, лауреату Сталинской премии, если он в 1937 году сочинил от сердца стихотворную книгу «Ненависть», воспевающую «сталинские репрессии»? Сталинские чиновники, конечно же, знали, кому предложить этот документ на подпись. И в Гроссмане, тоже официозном писателе 30-х годов, прославившем в книге «За правое дело» и Сталина, и советскую власть и нашу победу, они, видимо, не сомневались.