История Константинопольских соборов IX века - Алексей Лебедев

Первое заседание собора: появление папских легатов на соборе; мысли Захарии, митрополита Халкидонского, о целях деятельности собора; предъявление легатами даров, присланных Фотию от папы; отсутствие на соборе лиц, не расположенных признать его патриархом. — Второе заседание: чтение письма папы Иоанна к императору Василию; мысли Прокопия, митрополита Кесарийского, о главной причине упорства игнатиан прийти в единение с Фотием; как отвечали члены собора на вопрос легатов: принимают ли они письмо папы к Василию? Чтение письма папы Иоанна к Фотию; вопрос о занятии церковных кафедр теми из игнатиан, которые, раскаявшись в своем упорстве, воссоединятся с Фотием, а также об игнатианах, сосланных в ссылку; рассмотрение вопроса: кому должна быть подчинена Болгария в церковном отношении; речи по поводу вопроса легатов: каким образом Фотий снова занял патриаршую кафедру? Речь самого Фотия по тому же поводу; мысли легата Петра о значении папы в деле совершившегося восстановления Фотия; чтение письма патриарха Александрийского к императору; рассуждение о мнимом патриаршем представителе на соборе 869 года — Фоме Тирском; чтение писем патриархов Иерусалимского и Антиохийского к Фотию касательно его восстановления. — Третье заседание: чтение письма папы на имя восточных епископов; речи Прокопия Кесарийского и Захарии Халкидонского по вопросу, затронутому этим письмом, о том: позволительно ли в некоторых случаях возводить лиц мирского звания прямо в епископы? Чтение письма патриарха Иерусалимского к императору; рассуждение о самозванстве патриарших представителей собора 869 года; новая речь Фотия; папская инструкция своим легатам; похвалы легатам со стороны собора. Промежуток между третьим и четвертым заседаниями.

День открытия собора неизвестен, в актах не обозначен день первого заседания. Можно сказать одно: первое заседание происходило около 17 ноября, так как в это число произошло второе заседание. Место первого заседания указано было прежде. Когда собрались члены собора и водворилась тишина, рассказывается в актах, на середину собора вышел диакон и протонотарий и сказал: «Петр, достопочтенный пресвитер и кардинал, легат папы Иоанна, и его сотоварищи Павел и Евгений пришли для присутствия на соборе. Из них Петр принес и передал послания папы Иоанна». Фотий, председатель собора, отвечал: «Благодарение Богу за то, что он (Петр. — A. Л.) неповрежденно и в добром здравии прибыл сюда. (Прочие легаты прибыли в Константинополь давно, как было уже замечено. — A. Л.). «Пусть они войдут», — добавил Фотий. Легаты вошли (очевидно, до этой минуты они оставались за дверями). Тогда Фотий сказал несколько слов в форме молитвословия: «Слава Богу нашему, единосущной и животворящей Троице, всегда, ныне и присно и во веки веков». На это собор отвечал: «Аминь». Затем Фотий произнес какую–то обычную молитву, обнял и поцеловал легата Петра и других легатов и сказал: «Бог благополучно вас привел сюда. Да приимет Господь милостиво ваши труды, да благословит и освятит ваши души и тела, да приимет милостиво заботы и попечения нашего святейшего брата и сослужителя, нашего духовного отца, папы Иоанна». Уже здесь выступает полное различие между этим собором и собором 869 года: при восстановлении Игнатия на патриаршестве папские легаты, руководствуясь делами собора, открывают сам собор, а здесь Фотий является главой собора, он дает разрешение войти легатам на собор, принимает их как обыкновенных, хотя и почетных, членов собора. Фотий вообще в течение собора хотя и говорит с почтительностью о папе, но всегда дает знать, что он говорит о папе как патриархе, равном с Константинопольским. Еще отличие собора этого от прежнего: здесь не было совсем императорских сановников, которые имели такое влияние на соборе 869 года.

На дальнейшие слова легата Петра: «Хвала Богу, что мы нашли вашу святость в добром здоровье; св. Петр взирает на вас». Фотий отвечал: «Христос Бог наш, через апостола Петра, которого ты упомянул, да излиет милость на всех нас и да удостоит нас своего царствия». Петр сказал: «Папа Иоанн почтительнейше приветствует (προσκύνει) вашу светлость». Фотий в ответ: «И он (папа. — А. Л.), с нашей стороны, тоже почтительнейше приветствуется (άντ'ιπροσκύειται) от всего сердца». Петр говорит: «Он хочет иметь тебя своим братом, сослужителем и соепископом». Фотий отвечал: «Бог, совершающий все благое, да исполнит, по своей мудрости, желание папы. И мы принимаем его как брата, сослужителя и нашего духовного отца».

Петр легат объявил: папа прислал патриарху Фотию письмо, дабы все знали, какую ревность, какую попечительность он — папа — проявляет относительно Византийской Церкви и с какой любовью и доверчивостью относится к ее архипастырю, Фотий в ответ на это сказал, что и раньше присылки этого письма он из самых дел уже знал об этом, а теперь в письме папы он видит лишь подтверждение и дальнейшее доказательство своей уверенности. «Папа, — говорил далее Фотий, — подражал Христу, первому и верховному Первосвященнику, который, будучи почитаем сонмами ангелов на небе, не возгнушался принять человеческий зрак, чтобы привлечь к себе отчуждившийся и заблудший род человеческий; ибо папа, не довольствуясь тем, что его Церковь находится в мире и благоденствии, захотел через своих легатов разведать, где находятся люди, противящиеся истине, и их через увещания отвратить от заблуждения и привести к Христу, истинному Богу, воссоединив с Ним». Затем Фотий, похвалив еще папу, спросил у легата о здоровье римского первосвященника, на что Петр отвечал: «Вашими святыми молитвами (per sanctas orationes vestras) он чувствует себя здравым». Фотий предлагает легату другой вопрос: «Благополучна ли Церковь Римская и благополучны ли епископы и пресвитеры в ней?» и получает ответ утвердительный, причем легат Петр замечает: «Какую любовь, какое доверие питает к тебе (Фотию. — A. Л.) св. отец, этого и пересказать невозможно». На эти слова Фотий отвечал похвалой папе. Легат Петр, обращаясь ко всему собору, передал ему привет и выражение почтения от лица папы, на что члены собора также отвечали приветом. Тот же легат сказал, обращаясь к собору: «Братие и сослужители! Как отец любит детей своих, так и святейший папа, любящий вас, прислал нас и письма к вам для того, чтобы водворить среди вас единение». Легату от лица собора отвечал Иоанн, митрополит Ираклийский, заявляя, что единение в Византийском патриаршестве уже восстановлено и что все признают единого пастыря, патриарха Фотия. Иоанн своей речью, очевидно, хочет ограничить смысл слов легата, приписывающего папе слишком большое влияние в умиротворении Византийской Церкви. С тем же намерением произнесена была и другая речь Захарией Халкидонским. Оратор прежде всего восхваляет блага мира, выражает сожаление о том, что долгое время в Византийской Церкви мир подвергался нарушениям, останавливается на вопросе: отчего зависело такое печальное явление? и замечает, что причина явления совершенно невероятна и, однако же, вполне истинна. «Причину достойного сожаления нарушения мира нужно искать в том, что возвышенные свойства и славные дела Фотия, его необыкновенные познания и ученость в духовных и светских науках, чистота его души, врожденная ему мудрость, кротость, благоразумный и умеренный образ действования, его воздержность, его милосердие ко всем, его смирение, привлекавшее к нему всех и, в особенности, епископов, его ревность к обращению грешников, еретиков, неверующих — словом, редкие добродетели этого божественного мужа возбудили к нему зависть и ненависть, подобно тому, как Спаситель навлек на себя всю ярость иудеев. Это причинило страдания и Церкви Византийской, но не буду говорить об этом предмете. Император постарался уничтожить зло; со своей стороны, и папа Иоанн не захотел оставаться при том, что сделано ко вреду Церкви (при его предшественнике). Все, что сделано против Фотия, ничтожно и суетно. Византийская Церковь снова возвратилась к своему архипастырю; многие сделали это тотчас, другие присоединились к нему впоследствии, и лишь немногие из нерасположения к миру церковному и из самолюбия остаются схизматиками. Если этих отщепенцев спрашивают, на каком основании они отделяются от Церкви, то в свое оправдание они приводят то, что так хочет Римская Церковь. Но ведь это все равно, замечает оратор, как если бы грабители храмов и убийцы извиняли себя тем, что они совершают зло с дозволения и по указанию римлян. Таким образом, Римская Церковь, которая заботится о водворении мира в других Церквах, является, по их словам, виновницей всякого беспокойства, вражды, соблазнов и зла, от которых стонет Церковь Византийская; положим, это несправедливо, но так утверждают отщепенцы (Захария здесь говорит о Том, что лица, не желавшие войти в общение с Фотием, ссылались на то, что Фотий осужден римскими папами Николаем и Адрианом. — A. Л.). Поэтому–то император и призвал римских легатов; они должны опровергнуть все те обвинения, которые почти со всех сторон сыплются на Рим. Ясно теперь, что собор этот собрался ради Римской Церкви, для защиты ее чести, чтобы никто из схизматиков с этих пор не считал ее виновницей раздоров. Теперь, благодаря начинаниям императора и молитвам патриарха Фотия и папы Иоанна, все пришло в наилучший порядок и не нуждается ни в каких улучшениях. Таков, полагаю, и взгляд собора на дело». Члены собора, в знак одобрения речи Захарии, начали восклицать: «От нашего господина и патриарха (Фотия. — A. Л.), с которым мы с самого начала соединены были, мы не отделялись, готовы кровь свою пролить за него, если бы это потребовалось. А те из нас, кто отпадал от него, осуждают свое поведение и признают его от всего сердца и с твердой решимостью первосвященником и архипастырем; тех же, кои колеблются признать его таковым, мы считаем врагами Церкви и достойными осуждения».