Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя - Алан Фостер

— Эти люди, — сказал Кохома, кивая на толпу людей, идущих впереди и сзади них, — не так примитивны. Это потомки людей, живших много-много лет назад. С физической точки зрения, за исключением развитой ступни, приспособленной для хватания, они сложены, как и мы. Но я не могу понять, почему за такое короткое время в несколько сотен лет так уменьшился их рост. — Кохома наступил на маленький темный цветок, у которого были отвратительные, ядовитые шипы. — В менее чем, м-м-м, максимум десять поколений, они потеряли шестую часть своего роста, у них развились эти цепкие ступни, мускулы грудной клетки, приобрели темную окраску кожа, глаза и волосы. Эволюция не может произойти так быстро!

Логан улыбнулась мягкой улыбкой, указав жестом вперед.

— Хорошо, Жан. Я согласна с тобой. Итак, как же мы все это можем объяснить?

— Я отказываюсь верить, что они произошли не от нас, а развивались параллельно с нами. Различия слишком малы.

— А что вы скажете насчет мутации, — в конце концов выдвинула предположение Логан, — вызванной поглощением местных химических веществ, содержавшихся в пище. — Она показала глазами на шарообразные фрукты со вкусом ликера «Шартрез», окруженных цветами бледно-лилового цвета.

— Возможно, — наконец уступил Кохома. — Но масштаб и быстрота…

— Да, это, — прервала его речь Логан, — но необходимость быстро адаптироваться, чтобы не умереть, может вызвать необыкновенные физиологические процессы. Тело человека способно к необыкновенным переменам, когда под угрозой само выживание. Хотя, я допускаю, это была бы наиболее радикальная, сенсационная мутация, которая когда-либо была выявлена. Но все же, — Логан неторопливо помахала рукой в сторону Дерева, — если бы ты видел некоторые доклады лабораторий Цинг-Ана и Цембеса… — Она слегка покачала головой, словно о чем-то сожалея.

— Эта планета является как бы коктейлем новых форм, необычных молекулярных комбинаций, комбинаций белков, — продолжала Логан. — Здесь есть структуры местных ядерных кислот, которые не поддаются общепринятой, традиционной классификации. И мы изучили только часть этого Дерева, почти не коснувшись его поверхности. Но когда мы начнем копать глубже, я уверена, мы найдем…

Кохома жестом приказал ей замолчать.

— Я думаю, скоро что-то произойдет.

Они приближались к коричневой стене, такой громадной, что не приходилось сомневаться в ее органическом происхождении. Конечно, ничто столь огромное не могло быть кем-то построено.

Люди шли мимо и огни факелов освещали темно-коричневую кору дерева. Кора была метровой толщины.

— Ствол, должно быть, метров тридцать толщиной на этом уровне, — прошептала потрясенная Логан. — Интересно, какой же он у основания. — Она повысила голос. — Борн!

Охотник немного отстал от своих братьев и терпеливо подождал, пока великаны догонят его.

— Как вы называете это? — Логан показала на дерево, ствол которого остался уже позади.

— Его настоящее имя утеряно в веках, Тими. Мы называем его Тот-Кто-Хранит, потому что оно хранит в безопасности души тех, кто умер.

— Теперь мне все ясно, — сказала Логан. — Мне было очень интересно, куда вы деваете ваших умерших, потому что вы никогда на спускаетесь на поверхность, на Первый Уровень. И я догадывалась, что вы не совершаете кремации.

Борн выглядел растерянным.

— Кремация? — переспросил он.

— Сжигание тел, — пояснила Логан.

Кто-либо другой из его братьев, Ридер, например, или Сэнд, были бы открыто шокированы, если бы услышали такое. Но голова Борна работала не так, как у его товарищей. Он просто вдумчиво и спокойно рассмотрел этот вопрос.

— Я не мог и представить такой возможности. Вы что, таким образом избавляетесь от тех, кто меняет место?

— Если ты имеешь в виду, кто умирает, — ответил Кохома, — то да, иногда и так.

— Как странно, — Борн пробормотал скорее для себя, чем для пришельцев. — Мы приходим из другого мира и верим, что нам надо вернуться туда, в Дерево. Я думаю, среди вас есть те, кто не пришел из другого мира и, следовательно, ему некуда возвращаться.

— Я не сумел бы сформулировать это лучше, чем ты, Борн, — признал Кохома.

Они шли в полной тишине еще несколько минут, пока люди не начали расходиться в разные стороны, образуя нечто вроде круга.

— Мы уже пришли? — тихим голосом спросила Логан.

— Это только одно из мест, — поправил Борн. — Каждый устроится там, где будет чувствовать себя уверенно. — Он посмотрел вверх, рассматривая черные ветки. — Пойдем. Вам будет лучше видно сверху.

Несколько минут они взбирались вверх по лестнице из виноградных лоз и лиан и оказались на ветке, откуда можно было смотреть вниз на широкую часть дерева. Все тесно столпились вокруг глубокой и широкой расщелины между ветками. Слабый свет факелов, которые были защищены от дождя, не позволял с точностью определить ее глубину.

Шаман быстро и тихо пробормотал какие-то слова. Логан и Кохома не могли понять, что он говорил. Собравшиеся люди слушали его с уважительным молчанием. Один из людей, который умер в борьбе с акади, был принесен сюда с умершим фуркотом на больших носилках.

— Значит, они будут похоронены вместе, — прошептала Логан.

Борн внимательно и печально посмотрел на нее, и сильная жалость переполнила его сердце. Бедные великаны! Воздушные корабли и другие чудесные машины были им доступны, но они были лишены удобства фуркота. Каждый мужчина, каждая женщина владели фуркотом, который приставлялся к ним вскоре после рождения и проходил с ними на протяжении всей их жизни до самой смерти. Борн не мог представить свою жизнь без Руума-Хума.

— Что же случается с теми фуркотами, чьи хозяева умирают до них? — спросил Кохома.

Борн насмешливо посмотрел на него.

— Руума-Хум не может жить без меня, как и я без него, — объяснил он, в то время как великаны внимательно его слушали. — Когда умирает одна половина, кончается и жизнь второй.

— Я никогда и не предполагала такое сильное влияние человека и животного друг на друга, — пробормотала Логан. — Может быть, это некий физический симбиоз, который развился здесь.

Они немного отвлеклись от действий, которые продолжали происходить внизу под ними. Сэнд и Ридер в это время поливали какие-то душистые жидкости на два тела, которые были опущены в расщелину ветки.

— Это что-то вроде священного масла или чего-то еще, — осмелился предположить Кохома.

Но Логан едва услышала его. «Эмфол… погребение вместе двух существ… половина себя…» — Мысли все кружились и кружились в ее голове, не образуя ничего целого и ничего не проясняя.