Белые тапочки от Версаче - Татьяна Луганцева

– Но и у роз есть шипы, – отметила Кристина, торопливо приглаживая свою прическу.

– Идемте, я вас провожу, – покатил за собой две сумки Сидор Иванович, отдуваясь от жары.

Подруги последовали за ним по дорожке, посыпанной гравием. По обе стороны от центральной аллеи был разбит парк с ухоженными тропинками, чистыми скамейками, фонтанами и аккуратными клумбами.

В холле с мраморным полом было прохладно. Катю здесь ждали, поэтому Сидор Иванович сразу же распрощался с ними, оставив их сумки в холле.

– Приятно было познакомиться, еще увидимся, – сказал он напоследок.

Девушек провели в кабинет главного врача.

Кристина скрестила пальцы, сейчас должна была состояться знаменательная встреча с мужчиной ее мечты. Поэтому она, отпихнув Катю, смело первой вошла в кабинет. Правда, то, куда девушки попали, трудно было назвать кабинетом. Во-первых, напрочь отсутствовала вся противоположная входу стена, открывая прекрасный вид на цветущий сад, где и возлежал в гамаке Франческо Боцоли, читающий газету. Во-вторых, в кабинете не было стола и традиционных кресел, массивных кожаных. Присутствовали только книги в шкафах, на полках и легкие плетеные кресла.

– Здравствуйте, – сказала Кристина по-английски, во все глаза разглядывая доктора.

Конечно, ее поразило сходство оригинала с ее рисунком. Доброе, простое лицо, мягко очерченный рот, темные глаза, вьющиеся волосы. Правда, он казался много старше, чем на фотографии Казимира, несколько плотнее и не такого уж высокого роста.

– Екатерина? – четко спросил он, рассматривая Кристину.

– Это я, – вздохнув уже во второй раз, сказала Катя, высовываясь из-за спины подруги.

Тина отметила, что Франческо не упал в обморок при ее появлении, крикнув: «Фея! Нимфа! Ты приходила ко мне в снах!»

Доктор проворно вскочил с гамака и поспешил им навстречу.

– Очень рад видеть вас! Меня зовут Франческо Боцоли, я буду вашим лечащим врачом. А вы? – перевел он взгляд на Тину.

– А я – ее сиделка, – с вызовом ответила та, – зовут меня Кристина.

– Да? У нас тут очень хороший уход и своими силами. О вас мне ничего не сообщали, но мы что-нибудь придумаем, – стушевался доктор. – Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил он их в плетеные кресла.

Одет Боцоли был очень просто, в черные брюки и застегнутую на все пуговицы белую рубашку. Вел он себя скромно и сдержанно, что не подходило под образ классического итальянца.

– Вы так хорошо говорите по-русски, – отметила Катя.

– Я интересуюсь историей, литературой этой великой страны, поэтому выучил язык, – ответил доктор. – Мало того, я наполовину ваш соотечественник, у меня был русский отец.

Кристину так и подмывало выложить ему всю правду-матку о Казимире и о том, для чего она сюда приехала, но она решила немного подождать, чтобы не вывести врача из психологического равновесия. В конце концов операция Кати была важнее.

– Думаю, Катя, я прооперирую вас завтра утром, – сказал доктор.

– Как завтра утром? Уже? – Катя была удивлена. – А как же…

– Что?

– Ну… анализы… обследования…

– Я уже в целом ознакомлен с вашей проблемой, так как мне переслали ваши документы и снимки, и думаю, что я смогу вам помочь.

– Но кто вам переслал?.. – продолжала удивляться Катя.

– Я так понимаю, ваш начальник Степан Петрович очень переживал за ваше здоровье, он и пробил для вас деньги и подготовил пакет документов.

– Ох уж этот Степан Петрович, – вздохнула Катя, и Франческо добродушно рассмеялся:

– Ну же, Катя! Для чего же вы тогда приехали? Я сегодня же проведу те обследования, что мне не хватает, и завтра вас прооперирую. Вы не против?

– В общем-то нет, – посмотрела на Тину Катя, словно ища поддержки.

– Как-то быстро, конечно, но с другой стороны, чем быстрее, тем лучше. Отмучаешься, и все, – поддержала доктора Тина.

– Тогда вас, дорогая Катя, я сейчас же проведу в смотровую, а вас… извините?

– Кристина.

– Кристина, попрошу не мешать нам готовиться к операции.

– Я не останусь в больнице?

– Вы не больны. Обещаю, что завтра я подумаю о вашем размещении, но сегодня устройтесь на ночлег, пожалуйста, сами. С этим у вас не будет проблем, здесь полно отелей, – сухо заявил Франческо.

«Зато у меня большие проблемы с деньгами», – подумала Тина, глядя на его холеные и чистые руки хирурга. Она поняла, что не вправе нагружать своими проблемами Катю, которой предстоит тяжелая операция. Она не должна волноваться за нее, решила Тина и улыбнулась, тряхнув темными волосами.

– О’кей! Никаких проблем! Я навещу Катю после операции?

– Конечно, приходите завтра вечером, – кивнул Франческо.

– Тина, а ты найдешь жилье? У тебя есть деньги? – забеспокоилась Катя.

– Ну конечно, они у меня есть! О чем ты говоришь? Чтобы я приехала в Италию без денег? У меня огромная заначка есть с собой и еще больше на кредитной карточке, – беззаботно ответила Кристина, даже не представлявшая, куда она пойдет. Она легкой походкой встала с плетеного кресла и, подойдя к Кате, поцеловала ее в щеку. – Желаю тебе удачи! Чувствую, что ты в надежных руках! Увидимся, когда уже ножки у тебя будут ровные! Держись! Мы все с тобой!

Кристина послала воздушный поцелуй Франческо и вышла из кабинета.

В холле Тина попрощалась с очень приветливым персоналом, подцепила свой толстый чемодан и покатила его на выход, про себя подумав, что это они все такие любезные и улыбчивые? Это явно перебор!

Кристина сошла с гравийной дорожки на мостовую и направилась по улице, внимательно всматриваясь в рекламные плакаты о сдаче жилья. Цены были в основном одинаковые и выше среднего уровня. На одну ночь Тине хватило бы денег, но вот чтобы жить здесь, ожидая выздоровления Кати, конечно, средств у нее не было. Настроение ее портилось с каждой минутой, теперь она уже понимала, что обилие товаров вокруг совсем даже и не в радость, если она не могла ничего себе позволить. Она даже не заметила, что зашла за какое-то ограждение, и не сразу услышала, что ей кричат какие-то рассерженные люди.

– Куда ты прешь? Кто пустил эту женщину на площадку? Что за чертовщина? Что за тетка с сумкой в кадре? – разносились гневные голоса.

Но Кристина ничего не видела, кроме окровавленного мужчины, движущегося к ней. Высокий брюнет с красивым лицом и недоуменным взглядом. Тина узнала его…

– Чадаев? – выдохнула она.

– А вы моя поклонница? – усмехнулся он.

– Что с вами? Почему вы в крови?

– Девушка, вы пьяная? Вы не понимаете, что мы снимаем кино и вы только что запороли нам целый эпизод? – ответил он.

– Кто это?! – орал какой-то мужчина в джинсовой кепке. – Герман, убери ее ради всего святого! Я сейчас штрафану ее за порчу пленки!

– Режиссер сердится, – улыбнулся Герман. – Покиньте, пожалуйста, съемочную площадку.

– Вы в жизни еще лучше, чем на экране, – таращила на него глаза Кристина.

– Я тронут. Я дам вам автограф после съемок, – все еще терпеливо говорил Герман.

– А как ваши ребра? Зажили? – лукаво спросила Тина. – Синяки-то вы могли замазать, а вот кости быстро не срастаются.

– Откуда вы знаете о моих переломах? Насколько мне известно, эта информация в прессу не просачивалась, – удивился Герман.

– Я это знаю от Кати Лаврентьевой, моей подруги, – сказала Кристина, внимательно всматриваясь в его лицо. Она хотела проверить, вспомнит ли он такую женщину, случайно встретившуюся на его пути. Реакция Германа ее потрясла:

– Катя?! Вы ее подруга?! Серьезно?

Режиссер в кепке заорал еще пронзительнее:

– Ну что такое? Герман, ну честное слово, сейчас не время! Очистите кадр!

Герман, не обращая на него никакого внимания, взял сумку Тины и покатил ее в сторону, увлекая женщину за собой.

– Что за черт? – крикнул им вслед режиссер, а потом махнул рукой: – Перерыв!

– Рассказывайте мне, рассказывайте! – продолжал теребить Тину Герман.

Тина внезапно прозрела и подумала: «Это он все сделал! Оплатил все расходы: полет за границу, на Катину операцию и ее реабилитацию… это все Герман! Но почему он не сказал Кате? Я поняла, Катя бы не согласилась!»

Герман свернул с сумкой Тины на узенькую улочку.

– Надеюсь, не откажешься со мной поужинать с дороги? – спросил Герман.

Тина только сейчас поняла, насколько у нее от голода слипся желудок, ей впору было встать на паперти с табличкой «Покормите меня, пожалуйста!».

– У меня денежные затруднения, – неопределенно сказала ему она.

– Если я приглашаю женщину на ужин, значит, я за нее и плачу, – тоном, не терпящим возражений, сказал Герман, поднимаясь на веранду симпатичного дома и усаживая Кристину за белый резной столик.

– Добрый день, Герман, – выскочил из темного проема официант, – как всегда?

– И для моей дамы то же самое. Еще, Миша, принеси бутылку лучшего вина.

– Миша? – переспросила Кристина.

– Украинско-русская семья содержит отель с рестораном, – пояснил Герман.