Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Евгений Кычанов

Тоорил-хан получил титул вана, как полагает, например, Л. Гамбис [Гамбис, с. 51], не от Ваньянь Сяна, а непосредственно от императора Цзинь. Отсюда в дальнейшем появилось его имя Ван-хан (Онг-хан), столь популярное, что проникло в Европу и породило на свет «христианнейшего правителя Центральной Азии пресвитера Иоанна». Необычность нового «имени» даже отмечена в «Юань ши». «Ван-хан, имя Толи, был пожалован титулом от Цзинь и стал ваном. На туземном языке слово «ван» было труднопроизносимым, поэтому из титула ван сделали ваньхань» [Юань ши, цз. 1, с. 36]. П. Рачневский высказывает предположение, что княжеский ванский титул цзиньский двор мог дать Тоорил-хану не за поход против татар, а в связи с упрочением его власти в своем улусе и возросшим авторитетом в монгольских степях [Рачневский, с. 49].

Современные китайские авторы придают большое значение получению Чингис-ханом цзиньского чина. «Используя статус чиновника, оперирующего приказами двора», Чингис, по их мнению, мог командовать монголами и знатью других племен [Юань чао ши, с. 72]. Действительно, получение чина от государя соседней могущественной страны было по тем временам почетным актом, придававшим авторитет правителю, получившему титул. Подобные пожалования часто практиковались китайцами по отношению к их иноземным соседям. По господствовавшим в то время взглядам, это «верховное признание» часто делало законными в глазах соплеменников притязания на власть. Чингису чин был весьма кстати. Мы знаем, что в тот момент ему подчинялись еще далеко не все монголы. Значительная часть их была с Чжа-мухой, да и иные из тех, кто уже жил в улусе Чингис-хана, все еще «смотрели в лес». В их числе оказался и Сача-беки и его чжурки.

Стрела, пущенная умелой рукой, поразила первую цель – татар и принесла Чингис-хану чжурчжэньский чин. Она же попала и в чжурки. Ибо, не выступив в поход на татар вместе с Чингис-ханом, Сача-беки дал последнему законный повод к расправе над чжурки. А это был важный шаг к устранению одного из «природных ханов», вероятного и опасного соперника. Драка с чжурки на пиру, в которую вмешался лично Темучжин, имела слишком глубокие корни. По легенде, Чин-гис хотел показать свою силу не только чжурки, но и своим братьям. Бельгутай во время драки подсадил Темучжина на коня левой рукой. Делать что-либо левой рукой, например подать что-то левой рукой, у монголов считалось проявлением неуважения. Бельгутай за проявленное неуважение, хотя и во время драки, в обстановке экстремальной, был взят под арест. Бельгутай и Хасар кичились перед братом своей силой и ловкостью. По преданию, чтобы поставить их на место, Чингис-хан объявил: «Я подавлю их гордость!…Он принял облик простого старика и, держа длинный желтый лук, подошел к ним и сказал: «Продаю этот лук!» Тогда Хасар и Бельгутай спросили:

– Что ты за человек, откуда пришел? Этакого мы и не видывали.

– Я бедный человек, живу тем, что продаю луки. Хотел бы я знать, не будет ли он плох, если его натянуть?

Бельгутай и Хасар, оба не смогли натянуть лук. Тогда тот старик обернулся седым человеком, сидящим верхом на сером муле с белым пятном на лбу. Он приложил к длинному желтому луку свою золотую стрелу и выстрелил так, что скала раскололась. «Разве вы оба не младшие братья августейшего владыки, которых называют ловкий стрелок Хасар и силач Бельгутай?» Ведь говорят, что

Вместо большого хвастовства лучше прикусить язык.

Произнеся это, он ушел. Только тогда оба брата устрашились и сказали друг другу: «Это был гений владыки. Так-то!» И оба впредь «прикусили языки» [Алтан Тобчи, с. 106].

Пришла очередь чжурки. Это была кровная родня. Основателем ветви чжурки был Сорхату-Чжурки, сын Окин-Бархаха, старшего сына Хабула, т. е. двоюродный брат Есугая. Сорхату в свое время были выделены самые умелые люди. Потомки их, с которыми теперь столкнулся Чингис, «были все люди действительно неукротимые, мужественные и предприимчивые». Они требовали себе почета. Это их ханши побили на пиру кравчего Чингиса, а их человек ранил Бельгутая. Вначале, кажется, был найден путь к примирению и не раз звучали призывы: «Давайте будем жить в согласии». Но чжурки не согласились участвовать в походе Чингиса против татар. Более того, по версии «Тайной истории», в отсутствие Чингиса, когда он был занят татарским походом, они напали на его ставку – аурук, десятерых убили, а пятьдесят человек «обобрали донага».

– Мыслимо ли простить чжуркинцам их дела? – в гневе заявил Чингис. – Ведь не кто иной, как они, на пиру в Ононской дубраве избили кравчего Шикиура. Они же рассекли плечо Бельгутаю. Потом, после их извинения, мы любо-мудро вернули им обеих ханш, Хоричжин-хатун и Хуурчин. Когда же мы предложили им участвовать в походе на татар, этих исконных врагов и убийц наших отцов и дедов, то они не явились, и мы прождали их шесть дней. Ныне же на глазах у врагов они сами стали нашими врагами (по «Сокровенному сказанию», с. 114).

Судьба чжурки была предрешена. В одиночку им было не выстоять против Чингиса, а союзники покинули их. Чжамуха, обиженный на них за неверность, помогать им не хотел. Поэтому Чингис жестоко расправился со своими мятежными сородичами, «уничтожил самое племя и род их» [там же, с. 116], а оставшихся в живых «сделал своими наследственными рабами».

Между «Тайной историей» и Рашид-ад-дином имеются расхождения в некоторых существенных деталях. Согласно «Тайной истории» Чингис ходил походом на чжурки, вожди чжурки Сача-беки и Тайчу бежали, но были пойманы и доставлены Чингису, который приказал казнить их [Сокровенное сказание, с. 114]. По Рашид-ад-дину, Чингис вообще не гневался на чжурки и даже вез для них часть татарской добычи. В пути отряд людей Чингиса был атакован чжурки, что послужило причиной похода на них. Чжурки были разгромлены, но Сача-беки и Тайчу удалось бежать [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 93–94]. П. Рачневский, кажется не без оснований, полагает, что в § 139 «Тайной истории», во фразе: «Таких-то знаменитых людей сокрушил Чингис-хан и уничтожил самое имя и род их» содержится завуалированное осуждение уничтожения Чингисом своей близкой родни [Рачневский, с. 51]. Кстати, в «Юань ши» сказано, что люди Чингиса вообще были ограблены не чжурки, а найманами [Юань ши, цз. 1, с. 36].

Позже, по сведениям Рашид-ад-дина, упрекая Тоорил-хана, Чингис вообще станет утверждать, что убил Сача-беки и Тайчу ради Тоорил-хана. «Для тебя я убил своего старшего брата и погубил младшего. Если меня спросят, кто они, они – Сэчэ-бе-ки, который был моим старшим братом, и Тайчу-Кури, который был моим младшим братом» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 128].

Все это, разумеется, сплошное лицемерие. Сача-беки был реальным соперником Чингиса, к тому же живущим в его собственном улусе. Был найден предлог устранить его, и он был устранен. Все исследователи биографии Чингис-хана сходятся на том, что «это был важный шаг на пути возвышения Те-мучжина» [Юань чао ши, с. 73], ибо он уничтожил самую могущественную ветвь знати среди своей родни. П. Рачневский полагает, что убийство чжуркинских предводителей было «политическим мероприятием», которое «утихомирило старую злобу» [Рачневский, с. 51]. И в дальнейшем Чингис старается постоянно низводить представителей старой монгольской знати до обычных нукеров.