Подкидыш для депутата. Выбор сердца (СИ) - Лесневская Вероника

После мозгоразрушающего дня остро хочется напиться, но я еду домой. Во-первых, потому что не мой метод. Предпочитаю встречать неприятности с ясной головой. Во-вторых, дома меня ждет Катя, у которой «аллергия» на пьяных мужчин. И я до сих пор не в курсе, почему. Да и вообще ничего не знаю о матери своего ребенка.

Котенок… Прости, но ты тоже занесена в список подозреваемых. Слишком уж внезапно появилась в моей жизни. Как раз перед тем, как все понеслось в ад…

Добравшись, наконец, к спасительным границам моей «крепости», спешу распахнуть дверь и оказаться в личном «логове». На пороге спохватываюсь — и веду себя гораздо тише. Не хочу будить Машу и пугать Катю.

Стоит мне войти в гостиную, как замечаю включенный телевизор. На экране мелькает повтор новостей. Добить меня этим решили? Ищу взглядом пульт и злюсь. В итоге, вырываю вилку из розетки, но при потухающем свечении телевизора успеваю заметить, что в гостиной кто-то есть.

Аккуратно приближаюсь к своему любимому мягкому креслу и присаживаюсь на корточки напротив. Сразу не могу поверить глазам. Непривычно.

Передо мною Катя… Уснула полусидя. Под жужжание местного канала, который наверняка успел показать и меня.

Некоторое время всматриваюсь в практически родные черты красивого лица, но их крайне сложно различить во мраке. Скорее чувствую и помню, чем вижу. А остальное дорисовывает воображение.

Неужели она ждала? Переживала? Дикая кошка вдруг стала домашней?

Улыбаюсь впервые за сегодняшний вечер. Становится немного легче и теплее.

Осторожно беру Катю на руки, с удовлетворением чувствую, как она обвивает руками мою шею, и слышу тихое «Ди-им». Начинаю понимать, почему мужики себе жен «заводят». Как минимум, приятно осознавать, что ты кому-то нужен в этом долбаном мире.

Невольно вспоминаю своего кузена Влада и наш конфликт. Тогда мне казалось всего лишь игрой — увести у него невесту. Я откровенно потешался, наблюдая, как его это раздражает и выводит из колеи. Но теперь…

Наверное, я бы тоже возненавидел того, кто посмел бы покуситься на Катю. Потому что моя…

Толкаю плечом дверь в комнату, стараясь не шуметь. Укладываю котенка в постель. Напоследок целую ее в щеку, с усмешкой слушая невнятное мурлыканье.

Заставляю себя развернуться и отойти. Борюсь с желанием обнять жену и остаться с ней до утра. Не имею права — надо проблемы решать.

Уверенно направляюсь в свой кабинет, но спотыкаюсь по пути обо что-то большое. Едва сдержав себя от ругательства, вглядываюсь в темному. С трудом различаю нечто прямоугольное на полу, напоминающее… чемодан?

Какого?.. Катя решила свалить? Хрена с два я теперь ее отпущу!

Ощущаю, как меня захлестывает волна злости, но подавляю столь разрушительную реакцию. Я не привык делать поспешных выводов и пороть горячку.

Медленно расстегиваю молнию и открываю чемодан. Я почти успокоился. Но, к сожалению, худшие опасения подтверждаются. А вместе с ними в душу заползает червячок подозрения.

Катя действительно собрала вещи. И даже… Ощупываю рукой содержимое… Документы. Вот их-то и возьму в заложники.

С котенком утром поговорим. Пусть готовится к серьезному разбору полетов!

Покидаю комнату — и уже в кабинете, при свете лампы, смотрю на «похищенные» у Кати документы. Прокручиваю в руках два паспорта и тяжело выдыхаю.

Мозг молниеносно складывает два плюс два, выводя далеко не радужную картину. Однако сердце все еще не принимает очевидного.

Устроившись в кресле, разворачиваю оба документа.

С первого на меня смотрит привычная шатенка Екатерина Ильина, мать нашей дочери Маши. Моя идеальная жена, пусть и пока гражданская.

Но второй паспорт принадлежит совершенно другому человеку. Соломенной блондинке Екатерине Кобылиной. Ищу пометку о детях и… ничего нет. Зато нахожу штамп в разделе «семейное положение». Словно одержимый, скольжу по нему глазами и буквально по слогам читаю надпись «зарегистрирован брак». И имя супруга — Алексей Михайлович Кобылин.

Твою ж мать!..

Глава 6

Прокручиваю в голове фамилию и, прежде всего, вспоминаю, не рожу этого мужика, а сам объект. Даже несколько. Открываю ноутбук и рыскаю в документах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Точно! Кобылину принадлежали несколько круглосуточных заведений, разбросанных по городу. Теоретически, каждое из них должно было приносить отличную прибыль. Днем работало кафе, ночью — клуб. Вполне достойный куш. Первое, о чем я подумал, когда узнал о состоянии дел недопредпринимателя: «Как вообще можно было профукать подобный бизнес?» Однако вскоре все стало на свои места.

Помню, как Кобылин заявился ко мне в совет несколько месяцев назад с просьбой поддержать убыточный бизнес. Не знаю, кто его надоумил на такой шаг, но благодаря ему я и узнал о «вкусном», но погибающем объекте. Тут уж сам бог велел воспользоваться ситуацией.

Кажется, тогда вместе с Алексеем была какая-то блондинка. Но я не слишком на нее отвлекался. Не потому что чужая жена для меня табу (смешно!), а дело в том, что я терпеть не могу мешать работу и бизнес с личной жизнью.

Скорее всего, то как раз и была Екатерина. И наша с ней единственная встреча. Немудрено, что я даже не вспомнил ее. Могла бы и не перекрашивать волосы, шпионка недоделанная. Я бы и так не узнал…

Отвлекаюсь от размышлений, чтобы наполнить бокал. В сложившейся ситуации без бутылки не разберешься. Пить не спешу, а лишь «грею» в ладонях. И вновь погружаюсь в воспоминания. Мне необходимы все подробности…

Много слов, общие фразы, натянутая улыбка с лицемерным налетом доброжелательности — и я мягко «послал» Кобылиных. В любом случае, ночные клубы я точно не стал бы поддерживать официально. «Крышевать» — и подавно. Только репутацию себе портить. Вот если бы детское кафе надо было спасти или что-нибудь в подобном духе, то можно было бы и помочь владельцу. Чтобы попиариться самому, конечно же…

Вместо этого мне предложили грязный бизнес, а мне и своей грязи хватает. Я только упрочился в правильности принятого решения, когда узнал подробности.

Алексей Кобылин стартовал весьма неплохо. Лет пять назад. Не знаю, где он взял финансы, но один захудалый клуб начал разростаться в сеть. Впрочем, ему было у кого учиться. Старший брат Алексея — Василий — тоже успешно управлял ночным клубом. Ровно до тех пор, пока не вскрылась одна темная деталь — подпольное казино. Клуб прикрыли, а бизнесмен отмотал срок.

Но младшего Кобылина опыт брата ничему не научил, и он продолжил «игровое» дело. Подозреваю, у них обоих был какой-то покровитель. Однако оперативно ушел в тень, когда Алексей около года назад забросил бизнес, плюнул на контроль, а сам начал спускать деньги в казино (не только в своем) и на шлюх. К слову, одна из его девочек и слила нашим людям информацию о Кобылине. За отдельную плату, конечно же. Тот многое поведал ей по пьяни. Мерзкий тип, судя по рассказам. Ныл о своей тяжелой мужской доле и холодной жене.

Впрочем, насчет последнего я бы поспорил… Судя по всему, единственной любовью Алексея всегда были деньги. Настолько сильной и беззаветной, что ради них он с легкостью подложил свою жену под другого…

Не замечаю, как чересчур крепко сжимаю бокал в руке — и тончайшее стекло трескается, осколками впиваясь в ладонь. Янтарная жидкость расползается по дубовому столу. Гипнотизирую ее взглядом, пытаясь совладать с эмоциями. Сейчас это лишнее.

Екатерина — не первый и не последний человек, которого я вычеркну из своей жизни. И забуду, будто не существовало никогда. С предателями иначе нельзя…

Заставляю себя вернуться в недавнее прошлое, восстанавливая события по крупицам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пару проверок, подосланных с моей легкой руки, — и Кобылин сдулся, как проколотая шина. Три месяца назад переписал свои клубы на нас за бесценок. Даже не торговался. Забрал деньги и помчался прочь. Бухать, наверное…

В этот момент в мозг проникает образ напуганной Екатерины в тот день, когда я вернулся домой подшофе. Потом ее всхлипы посреди ночи и тихое «Леша, нет». Контрольным выстрелом становятся кадры вчерашнего дня и попытки лже-жены задержать меня. Не понимаю, зачем она так поступила, ведь приедь я в офис вовремя — наказать меня было бы гораздо проще.