Ешь, пей, спи - Ким Ынсук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чжонгю, глядя на него, почувствовал, что что-то не так. Все относились к Сончжэ как к какому-то божеству, его уважали, так как он сам был вежлив ко всем, имел хорошие манеры и всегда пребывал в отличном настроении. Но как только Чжонгю упомянул Исук, Сончжэ изменился в лице.
– Ты чего это вдруг? Мне даже как-то неловко… Ладно, ладно, я понял, тебе не нравится Ким Исук! Все, проехали? – осторожно спросил Чжонгю, глядя на нахмурившегося Сончжэ.
– А если она мне все-таки нравится, то что с того? – пробормотал Сончжэ, потирая лицо руками.
С этого момента с ним начало происходить нечто странное. Он отложил палочки для еды. Лицо Чжонгю, который потянулся к соусу из красного перца кусочком рыбы, внезапно стало похожим на лицо Исук.
– Я так люблю сырую рыбу!
«И… Исук?..»
Сончжэ даже показалось, что Чжонгю заговорил ее голосом. Исук окунула рыбу в соус и, прожевав, вытерла уголок рта салфеткой, соблазнительно поглядывая на Сончжэ. Она улыбалась и морщила нос, как обычно делала во время еды.
«Как же мне нравится этот взгляд…»
Словно сумасшедший, Сончжэ замотал головой, отказываясь принимать иллюзию перед ним. Он проморгался, и лицо Исук вновь стало лицом Чжонгю. Но стоило Сончжэ выдохнуть с облегчением и схватиться за бутылку, как Чжонгю выхватил ее из рук Сончжэ и вновь превратился в Исук. Она наполнила его стакан, тихонько чокнулась и добавила: «Не стоит расстраиваться из-за таких вещей, как какой-то там зрительский рейтинг». А затем залпом выпила сочжу, и ее губы показались Сончжэ невероятно красивыми. Мягкие и румяные, они выглядели как ягодное желе.
«А… Неужели я настолько пьян? Что со мной не так?»
Сончжэ сглотнул сухую слюну и расстегнул пуговицу на рубашке. Происходящее показалось ему вдруг до невозможности абсурдным, и он слегка ухмыльнулся.
– С ума сойти можно…
Чжонгю же, не понимая, в чем причина странного поведения Сончжэ, задумался, просто ли тот пьян или действительно насмехается над ним?
– Ладно, я назначу совещание с Ким Исук, обсудим все втроем до реорганизации.
– Доставка!
Каждый раз, когда в дверь кто-то звонил, Исук мчалась к ней прямо в толстовке с накинутым на голову капюшоном и в пижамных штанах. А затем быстро уходила обратно к себе в комнату. Оттуда периодически вылетали пустые коробки, которые занимали уже треть гостиной.
Госпожа О злилась на Исук, не понимая, чем та вообще занята. Ворвавшись в комнату дочери, она поняла, что та использует свою травму как предлог – запершись в спальне, Исук поедала диетические боксы, которые все это время втихаря заказывала домой.
– Ты вообще человек или животное? Да что ж с тобой не так? – завопила мать Исук, выхватывая миску из рук дочери.
– Мама! От этого правда не толстеешь! Это лапша из конняку[38], в ней всего сто четыре калории. А это вот органические чипсы из фруктов и овощей, они очень полезны. Я слежу за тем, что ем!
– Замолчи! Если ты за один присест будешь есть по три-четыре тарелки этой лапши, думаешь, сможешь похудеть?
– Я же веду подсчет калорий. А утром у меня был детокс! Все, иди! Я сама со всем разберусь!
– Разберется она, уж конечно! Ты не ходишь на работу, целыми днями только сидишь и ешь. Посмотри на себя в зеркало, ты скоро лопнешь! Ты в своем уме?
Исук не верила тому, что говорит мать. Она не занималась спортом из-за травмы, да, но ведь вместо этого она придерживалась низкокалорийной диеты. Исук выбирала только продукты с самыми лучшими отзывами, так с чего бы вдруг…
Встав на весы, Исук не поверила своим глазам. Она повторила ритуал несколько раз, проверяя, не сломались ли они. Она набрала пять килограммов… Если продолжить в том же духе, скоро ей придется носить тот же размер, что и Канок. Исук окинула взглядом комнату, где повсюду валялись коробки и тарелки от диетической еды. Еда вновь предала ее…
Вечером Исук отдала все оставшиеся продукты матери. Та что-то недовольно бормотала и цокала языком, глядя на забитый холодильник и раковину. Да уж, ее дочь отлично умела тратить деньги на похудение. Поэтому госпожа О предложила ей сделку – пусть отдаст все свои сбережения, и тогда точно сможет похудеть! Но Исук, конечно же, не верила ей. Наверняка мать таким образом просто хочет содрать с нее плату за проживание! Быть толстым очень грустно, и окружающие этим пользуются. Даже родная мать, не чужой ведь человек, и та пытается воспользоваться ей!
Нет, лучше уж морить себя голодом. Проще даже умереть с голоду, чем поддаваться на глупые уловки всяких жуликов, отдавая им кровью и потом заработанные денежки!
Исук пропустила всего один прием пищи, а ее желудок уже пребывал не в самом лучшем настроении. Он был в депрессии! Но Исук списала все на гормоны.
Она пыталась всячески контролировать себя, но, пропустив второй прием пищи, начала ненавидеть весь мир. Ее раздражало и расстраивало буквально все, что попадалось на глаза.
Да она бы с радостью продала душу за какую-нибудь сладкую булку, рамён или токкпокки!
Исук ворочалась всю ночь, живот урчал, и звуки походили скорее на рычание дикого зверя. Она не могла заснуть из-за голода. Словно зомби, она бродила у холодильника. Потом села перед телевизором, переключая каналы, и наткнулась на старую дораму, сюжет которой ее в итоге увлек – история любви толстой тридцатилетней женщины. Исук не могла от нее оторваться.
«Я просто хотела встретить мужчину, который мог бы меня полюбить, не ранив. Хотела жить обычной жизнью, но ничего не вышло. Как бы мне хотелось, чтобы мое сердце превратилось в камень. Боже…»
О, эта великолепная дорама! Та самая, которую обожает Мин Канок и о которой прожужжала подругам все уши, – «Меня зовут Ким Самсун»!
– Эх, мне бы тоже хотелось, чтобы мое сердце превратилось в камень. Мне стыдно, противно от самой себя, я хочу есть и уже даже не помышляю о том, чтобы худеть. Ну почему я такая? Я ведь хотела стать чертовски красивой и стройной! Я хочу отомстить этому козлу! – Исук била себя в грудь и кричала, будто бы хотела докричаться до самой Самсун на экране. Почему нет никакой разницы между толстухой из дорамы десятилетней давности и ей сейчас? Почему Исук вынуждена тратить свое время на страдания из-за какого-то там парня, когда ей не хватает времени даже на еду? Злость рвалась из груди Исук. Она сидела, заливаясь слезами и соплями. Разве это ни о чем
