Утонувший в кладезе - Николай Романецкий

— Не трудно ли будет подать завтрак мне в комнату?

— Да, конечно. Я распоряжусь.

— А потом мы с вами отправимся к принципалу.

Завтрак горничная Радомира принесла через четверть часа. Омлет с ветчиной, кофе со сливками, бутерброды с костромским сыром. Стакан апельсинового сока — на кухне уже неплохо разбирались во вкусах столичного гостя.

Поедая омлет, Свет размышлял.

Теперь версию о том, что Клюя Колотку убил волшебник, можно было считать доказанной окончательно. Иначе происшедшее оказалось бы слишком невероятным совпадением. Два нападения в одном городе на двух разных колдунов не могут быть произведены разными людьми. Так что, думается, Порей Ерга был прав с самого начала. Ну а если Ерга прав не только с самого начала, но и до самого конца, то Колотку действительно убил варяжский альфар. Причем не простой альфар, а именно обладающий Талантом невероятной квалификации. Во всяком случае, явно превосходящим Талант чародея Смороды. Чародей Сморода, как известно, брать под полный контроль тело и сознание другого волшебника не способен. Вестимо, от случившегося изрядно попахивает Ночным колдовством, но в нынешней ситуации это уже не имеет значения. Потому что такое преступление как убийство само по себе может быть совершено лишь Ночным колдуном. Дневные колдуны убийствами не промышляют. Разве только на войне, по приказу. Да и там — лишь в открытых схватках между собой, а не из-за угла… Таковы нравственные критерии членов словенской Колдовской Дружины.

Но не это главное. Главное случилось ныне. И становится понятно, что мишенью неизвестного мага является вовсе не Порей Ерга и не ключградские волшебники, а он, Светозар Сморода. Вернее не мишенью — в истинном значении этого слова… Ибо сегодняшнее нападение совершалось отнюдь не с целью сакраментального убийства. Это были всего-навсего недвусмысленный сигнал и откровенное предупреждение врагу. Предупреждение о том, что Талантом чародей Сморода много слабее своего супротивника. А сигнал таков — бояться оному чародею Смороде за свою жизнь покамест не следует. Если бы его хотели убить, уже бы убили — защититься от подобного врага ему попросту нечем. И убьют, вестимо, буде Сморода окажется несговорчивым. В чем же именно он должен оказаться сговорчивым, прояснит будущее. Повидимому, не очень далекое…

Свет отложил вилку и выругался.

Положение складывалось аховое. Ведь супротивнику, похоже, глубоко плевать на то, что чародей Сморода не привык быть псом на коротком поводке. Это личное дело оного чародея Смороды. Не привык — так привыкнет, коли жить хочется!.. И помощи, по большому счету, ждать неоткуда. Уж если супротивник способен преодолеть защитный барьер у такого волшебника как сыскник Буривой Смирный, барьер, поставленный целой группой колдунов, среди которых присутствовал такой волшебник как член палаты чародеев Светозар Сморода, то сознание дюжинного человека для него — и вовсе раскрытая книга. К слову, Ерга прав и тут: бабушка еще надвое сказала, закрытая ли для супротивника книга — сознание самого чародея Смороды… Впрочем, последнее-то рано или поздно выяснится. Главное, чтобы оно не выяснилось без моего ведома…

И тут ему стало предельно ясно, что у него есть лишь один-единственный метод сыска. Ясность пришла озарением, а стало быть заслуживала самого пристального внимания. Не тронув бутербродов, Свет залпом проглотил кофе, взял в руку баул. Самое время было позвать Радомиру, чтобы унесла остатки завтрака, и наложить на двери охранное заклятье, но тут ему на ум явилась еще одна любопытная мысль.

Он убрал в стенной шкаф чехол со своими шпагами, скатал из бумаги маленький шарик и запихал его в узкую щель между дверцей шкафа и косяком. После чего наложил на шкаф отвращающее заклятье и вышел из комнаты.

Поелику кучером сегодня был не Ярик, то «Мамочкиного платочка» в переднее окошко кареты не доносилось. Напуганный недавней схваткой, кучер пребывал в безнадежном унынии.

Сувор Нарышка тоже был уныл. Не смея мешать чародею, он молчал в течение всего пути до здания принципата, и Свет потратил это недолгое время на шлифовку своего нового предложения.

Проходная принципата встретила их во всеоружии принятых охранных мер. Магический кристалл, спрятанный от посторонних очей за фанерной ширмой, действовал безотказно — едва Свет с Сувором шагнули в двери, перед ними тут же выросла невидимая обычному людскому глазу стена. Пришлось ждать, пока охраняющие вход волшебники разберутся с нарушителями пропускного режима и настроят магический кристалл на чародея Смороду и князя Сувора Нарышку. Впрочем, ждать оным чародею и князю пришлось не более пяти минут.

Ерга, на обычный человеческий взгляд, казался совершенно невозмутимым, однако аура его была под завязку наполнена страхом. Присутствовало там и нечто другое, но страх забивал все напрочь, и Свет так и не сумел разобраться, какие еще эмоции живут в непокойной душе ключградского принципала.

А все же прискорбно, подумал он, что Семаргл лишил нас возможности жить с постоянно включенным Зрением. Мы бы давно научились различать малейшие оттенки человеческих эмоций. Говорят, правда, что в истории подобные Таланты встречались…

Едва Свет разместился в знакомом кресле, Ерга энергичным движением десницы отправил Сувора Нарышку за дверь и резко повернулся к чародею:

— Поведывайте подробно обо всем случившемся!..

— С вашего позволения, принципал, сначала я наложу на кабинет экранирующее заклятье, — сказал Свет.

Ерга нахмурился:

— Елочки-сосеночки, вы полагаете, лазутчик может находиться рядом с моим кабинетом?

— В стенах этого здания — вряд ли… Но кто сказал, что он не стоит сейчас под окнами на улице?

Ерга привстал со своего стула, словно хотел подойти к окну и тут же проверить слова столичного гостя. Потом сел, помолчал. Буркнул:

— Накладывайте ваше заклинание.

Свет ухмыльнулся про себя. Простые смертные, леший их возьми, так никогда и не научатся отличать заклятье от заклинания. Для них это — одно и то же. Как будто солнце и солнечный свет ничем не рознятся друг от друга…

Он вскинул десницу с Серебряным Кольцом на персте и сотворил акустическую формулу заклинания.

Вдоль стен, потолка и пола повис тонким слоем легкий туман. Возле окон туман серебрился, как снег в лунную ночь.

Ерга, вестимо, увидеть сей туман не мог и потому смотрел на Света с откровенным ожиданием. Страха в ауре принципала больше не ощущалось.

— Теперь нас не услышит ни один колдун, — сказал Свет.

Ерга кивнул, переложил на столе перед собой какие-то документы, потом убрал часть их в ящик.