Кольт полковника Резерфорда - Люциус Шепард

Возможно, она все-таки готова.

Она щелчком послала окурок в темноту, выдохнула дым последней затяжки и стала думать о Ди.

У этого ангела и впрямь имелась парочка незаземленных контактов, но Рите нравилось смотреть на то, как они искрят. «Чокнутым дорога в колледж». Надо полагать, у них там, на театральном отделении в Беркли, был полон рот хлопот с милашкой Денизой. С каких пор в ней этот надлом? Кто тому причиной? Может быть, отец...

Рита заметила блондина в красной рубашке, шедшего к ней через стоянку. Приятель Уолтера.

– Привет, – сказал он. – Уолтер не может тебя найти.

– Значит, не там ищет.

– Прислать его сюда?

– Как хочешь.

Эти слова его озадачили. Он остался стоять перед ней, переминаясь с ноги на ногу. У парня было хорошее лицо – чуть полноватое, добротно вылепленное. Солидный и надежный человек. Ей показалось странным, что он водит компанию с Уолтером.

– А ты правда актриса? – спросил он.

– Что, не похожа?

– Да как сказать. – Он понимающе улыбнулся. – Думаю, если не очень похожа, значит, это правда. Вообще, по внешности ты тянешь на актрису без проблем.

– Я забыла твое имя, – сказала Рита.

– Макс... Макс Людвиг.

Она тут же представила себе «людвига» – этакую бравую германскую супербукашку цвета хаки, восьминогого, марширующую гусиным шагом, взяв на караул сразу восемь новеньких блестящих винтовок.

– Полное имя: Максимус, – уточнил он. – Максимус Младший. Мой папаша, Максимус Старший, – владелец «Максимус Людвиг Моторз». Может, видела рекламу? У него там все по максимуму, каждое второе слово. – Он заговорил с апломбом, вероятно пародируя напыщенную манеру Старшего: – «Максимально высокое качество, максимально низкие цены, максимум усердия, максимум внимания к клиентам...»

– А ты что делаешь? – спросила она. – Работаешь на папочку?

– Сейчас – да. Но в следующем году вернусь в университет... – Он сунул руки в карманы, опустил взгляд и рассеянно провел носком туфли линию на грязном асфальте. – Что у вас случилось в туалете?

– Ты достаточно большой мальчик, чтобы догадаться. Он сконфузился:

– Мэгги сказала, там была какая-то разборка между тобой, Джанин и Ди.

– Кто такая Мэгги?

– Ты сидела с ней рядом за столиком.

– А, Королева Минета, – догадалась Рита.

– Ч-что-о? – Макс поперхнулся смехом.

– Я не угадала с прозвищем?

– Да нет, скорее как раз... – Он засмеялся уже в полный голос.

Рита ткнула его кулаком в плечо:

– Макс! Ну ты свинья!

– Да нет же, я не о себе. У меня с ней этого не было. Рита сделала сердитое лицо:

– А мне что с того, если ты и дал ей отсосать? Или я похожа на святош, которые клеймят оральный секс?

– Не похожа, – сказал он. – Извини.

На стоянку с ревом влетел мотоциклист и, затормозив перед входом, начал выяснять отношения с охраной, то и дело газуя при выжатом сцеплении. Пьянчуги держались от него на почтительной дистанции, а когда мотоциклист уехал, возобновили свою толкотню и ругань.

– Долбаные байкеры! – с чувством сказал Макс, но не стал пояснять причину своей нелюбви к мотоциклетному племени. Пауза затягивалась; наконец он спросил с неестественным оживлением:

– А ты снималась в картинах про байкеров?

– Так вот зачем ты ко мне пришел, Макс? – В ее голосе появились игривые нотки. – Чтобы навести справки, узнать мое мнение по широкому кругу вопросов?

– Нет, – сказал он, как будто оправдываясь. – Нет, я... Я просто хотел поговорить.

– Поговорить?

– Да, – он замялся, – поговорить.

– Стало быть, ты у нас говорун? Теперь он уже совершенно растерялся.

– А ты не мог бы подойти поближе? – Рита хлопнула ладонью по капоту, на котором сидела. – Так тебе будет удобнее разговаривать.

Она раздвинула колени, допустив его вплотную к себе. Он начал так, словно был в нее по-настоящему влюблен: легкими, бережными прикосновениями губ прошелся вдоль ее рта и только после этого пустил в ход язык. Его член напрягся, упираясь ей в бедро. «Славный Макс, – подумала она, – хороший песик». Он прервался, чтобы глотнуть воздуха и что-то сказать, – возможно, позвать ее в более подходящее место, – но Рита вновь заткнула ему рот поцелуем. Одна рука гладила ее зад, а другая осторожно легла на грудь. Она томно изогнулась, имитируя экстаз. У Денизы это получалось лучше, но Рите импонировала торопливая готовность, с которой он откликался на каждое поощрение с ее стороны... Затем раздался яростный вопль, и кто-то налетел на них сбоку. Рита кубарем слетела с капота, при ударе об асфальт у нее перехватило дыхание. Новый вопль, шум схватки. Еще не до конца придя в себя, она перевернулась и увидела Уолтера, который возвышался над стоящим на коленях Максом и, держа его левой рукой за ворот рубашки, молотил кулаком по его окровавленному лицу. Каждый удар отзывался глухим чмокающим звуком, а Уолтер сопровождал это действие пронзительным выдохом, при котором из его рта вылетали струйки слюны. Макс был уже в нокауте и не пытался защищаться. Рита села на корточки и вытянула из ботинка охотничий нож, держа его за бедром.

– Уолтер! – позвала она ласково.

Он задержал отведенный для удара кулак и взглянул в ее сторону. С лица сползла давешняя маска, из-под которой явился на свет озверелый арийский ублюдок в своем чистом виде, без примеси нормального человека. Он отпустил Макса (тот мешком осел в грязь) и перенес внимание на новый объект. Место дежурной улыбки теперь заняло выражение ненависти и кровожадного торжества. С его кулака на землю падали темные капли.

– Сволочная индейская блядь! – прорычал он.

– Вижу, ты меня узнал. – Рита, слегка пригнувшись, пятилась в проход между машинами.

Уолтер надвигался на нее; он не спешил, сознавая себя хозяином положения.

– Сучка! Вздумала меня динамить?

– А что, тебе давно не крутили яйца, Уолт? – Рита, пятясь, обогнула «бьюик», а когда Уолтер последовал за ней, остановилась и продемонстрировала нож – клинком вперед, готовый к делу.

Улыбка вновь нарисовалась на его лице; Рита сочла это добрым знаком – улыбка была его защитой от безумия, тыловой позицией, на которую он отступал, когда не был уверен в себе.

– Этим ты меня не напугаешь, – сказал он.

– А я и не думаю тебя пугать, Уолт. Я просто тебя прирежу, и все дела. Ну, иди ко мне, дружок.

Он напрягся, широко расставив ноги. Рита поняла, что он ждет удара снизу... или вообще не верит в возможность удара. Колени не согнуты, туловище чуть наклонено вперед. Плохой ход, Уолт.

– Давай попробуй, – усмехнулся он.

– Прошу тебя... – Она всхлипнула и опустила нож. – Прошу... уйди!

Уолтер слегка расслабился и опустил плечи; Рите этого было достаточно – в следующий момент нож рассек воздух у самых его глаз. Вес тела был распределен ни к черту, и потому, отпрянув назад, он потерял равновесие и рухнул навзничь рядом с багажником машины, припаркованной по соседству с «бьюиком». Не успел он сгруппироваться, как Рита уже сидела на его груди, коленями прижав к земле его руки и, согнувшись, чтобы сместить вперед свой центр тяжести; острие ножа зависло над правым глазом Уолта.

– Только дернись, и остаток жизни проведешь под кличкой Одноглазый, – сказала она.

Он смотрел на нож так, будто это был карающий меч Всевышнего.

– Вот ведь незадача, – улыбнулась Рита. – Похоже, тебя поимели, малыш.

Он облизнул губы, издав невнятное мычание. Рита навострила ухо:

– Повтори, я не слышу.

– Не надо... – выдохнул он.

Из-за «бьюика» донесся тяжелый стон. Судя по характеру звука, страдания стонавшего достигли максимума интенсивности.

– Ты сильно поработал над своим другом, – сказала Рита. – И что на тебя нашло, Уолт? С чего вдруг взбесился? Или ты вправду подумал, что я хочу с тобой перепихнуться?

По дороге проехала машина, скользнув по ним лучами фар. Уолтер скосил глаза в ту сторону.

– Бесполезно, – покачала она головой. – Если они нас и засекли, то наверняка подумали, что ты вставляешь мне свечку. А со стороны бара нас не видно, так что можем спокойно потолковать по душам.

Она почувствовала, что он напряг мышцы, и приблизила нож к его зрачку:

– Не дергайся.

Снова стон из-за «бьюика».

– Отныне ты вряд ли можешь рассчитывать на скидку в компании «Людвиг Моторз». – Рита сдвинулась ближе к его шее. – Я знаю, почему ты на него наехал. Потому что ты ничем не рисковал. Это вполне в твоем духе.

Взгляд Уолтера погас, и Рита теперь смогла без помех разглядеть, что творится у него в душе. Она увидела там страх, в данную минуту управлявший его рассудком, а также всю нехитрую механику его побуждений: переключатели, регуляторы, пусковые реле. С головой у мальчика было плохо, причем настолько, что он мог бы хоть сейчас идти в сенаторы. В чем-то он был похож на Риту: оба, глядя на мир, видели одни и те же вещи, однако под разными углами. Если он был таким создан – неважно кем, Богом или родителями, – то она пришла к этому сама по себе, экспериментальным путем. То, что в нем было безумием, хаосом, нелепостью, в ней являлось продуктом холодной логики. Ему было нечего ей сказать, а вот она имела для него пару слов.