Избранные творения в двух томах. Том 1 - Святитель Игнатий Брянчанинов

Молитвы учитель – Бог; истинная молитва – дар Божий. Молящемуся в сокрушении духа, постоянно, со страхом Божиим, с вниманием Сам Бог дает постепенное преуспеяние в молитве. От внимательной и смиренной молитвы являются духовное действие и духовная теплота, от которых оживает сердце. Ожившее сердце привлекает к себе ум, делается храмом благодатной молитвы и сокровищницею доставляемых ею, по ее свойству, духовных даров. «Потрудись, – говорят великие подвижники и учителя молитвы, – сердечным болезнованием приобрести теплоту и молитву, и Бог даст тебе иметь их всегда. Забвение изгоняет их; само же оно рождается от нерадения. Если хочешь избавиться от забвения и пленения, то не возможешь иначе достигнуть этого, как стяжавши в себе духовный огнь: только от его теплоты исчезают забвение и пленение. Приобретается же этот огнь стремлением к Богу. Брат! Если сердце твое день и ночь с болезнию не будет искать Господа, то ты не возможешь преуспеть. Если же, оставив все прочее, займешься этим, то достигнешь, как говорит Писание: упразднитесь и разумейте 161. Брат! Умоли благость Того, Который всем человеком хощет спастися и в разум истины приити 162, чтоб Он даровал тебе духовное бодрствование, возжигающее духовный огнь. Господь, Владыка неба и земли, пришел на землю для низведения на нее этого огня 163. Вместе с тобою, по силе моей, буду молиться и я, чтоб это бодрствование даровал тебе Бог, Который подает благодать всем, просящим с трудом и усердием. Она, пришедши, наставит тебя на истину. Она просвещает очи, исправляет ум, прогоняет сон расслабления и нерадения, возвращает блеск оружию, покрывшемуся ржавчиной в земле лености, возвращает светлость одеждам, оскверненным в плену у варваров, влагает ненависть к мерзостным мертвечинам, составляющим пищу варваров, влагает желание насытиться великою жертвою, приносимою нашим великим Архиереем. Это та жертва, о которой было открыто пророку, что она очищает грехи и отъемлет беззакония 164, плачущих прощает, смиренным дает благодать 165, является в достойных, —и ею они наследуют живот вечный, о имени Отца и Сына и Святаго Духа». «Духовное бодрствование или трезвение есть духовное художество, совершенно избавляющее человека, с помощию Божиею, от греховных дел и страстных помыслов и слов, когда оно проходится в течение долгого времени и усердно. Оно – сердечное безмолвие; оно – хранение ума; оно – внимание себе, чуждое всякого помысла, всегда, непрерывно и непрестанно призывающее Христа Иисуса, Сына Божия и Бога, Им дышащее, с Ним мужественно ополчающееся на врагов, Ему исповедающееся». Такое определение духовному бодрствованию делает святой Исихий Иерусалимский. Согласны с ним и прочие Отцы.

«Огнь, пришедши в сердце, восстановил молитву. Когда же она восстала и вознеслась на небо, тогда совершилось сошествие огня в горницу души». Слова эти принадлежат светильнику Синайскому Иоанну Лествичнику. Очевидно, что святой говорит из своего блаженного опыта. Подобное случилось и с преподобным Максимом Капсокаливи.

«Я, – поведал он преподобному Григорию Синаиту, – от юности моей имел великую веру к Госпоже моей, Богоматери, и молился Ей со слезами, чтоб Она подала мне благодать умной молитвы. Однажды пришел я по обычаю в храм Ее и усердно молился Ей об этом. Приступил я и к иконе Ее, начал целовать с благоговением изображение Ее; и внезапно ощутил я, что впала в грудь мою и в сердце теплота, не опалявшая внутренности, напротив того, услаждавшая и орошавшая, побуждавшая душу мою к умилению. С этого времени сердце мое начало внутри себя пребывать в молитве и ум мой услаждаться памятию Иисуса моего и Богоматери и непрестанно Его, Господа Иисуса, иметь в себе. С этого времени молитва никогда не прекращалась в сердце моем». Благодатная молитва явилась внезапно, неожиданно, как дар от Бога: душа преподобного была предуготовлена к получению дара молитвы усердною, внимательною, смиренною, постоянною молитвою. Благодатная молитва не осталась в преподобном без своих обычных последствий, вовсе не известных и не свойственных плотскому и душевному состоянию. Обильное явление духовного огня в сердце, огня Божественной любви, описано Георгием, Задонским затворником, из собственного опыта. Но прежде этого послан ему был Божественный дар покаяния, предочистивший сердце для любви, дар, действовавший как огнь, истребивший все, оскверняющее дворы Господа Святого и Сильного, и повергший самое тело в изнеможение. «Святый и пренебесный огнь, – говорит святой Иоанн Лествичник, – одних опаляет по причине недостаточной чистоты их, других, напротив того, просвещает, как достигших совершенства. Один и тот же огнь называется и огнем поядающим, и светом просвещающим. По этой причине одни исходят от молитвы своей, как бы из жарко натопленной бани, ощущая некоторое облегчение от скверны и вещественности; другие же выходят просвещенные светом и одеянными в сугубую одежду смирения и радования. Те же, которые после молитвы своей не ощущают ни которого из этих двух действий, молятся еще телесно, а не духовно». Духовною молитвою названа здесь молитва, движимая Божественною благодатию, а телесною молитвою – молитва, совершаемая человеком при собственном усилии, без явственного содействия благодати. Необходима второго рода молитва, как утверждает тот же Иоанн Лествичник, чтоб дарована была в свое время молитва благодатная. Чем же ознаменовывает свое пришествие молитва благодатная? Она ознаменовывает свое пришествие плачем вышеестественным, – и входит человек во врата святилища Божия, своего сердца, во исповедании неизреченном.

Прежде нежели приступим к описанию способа, предлагаемого святыми Отцами почти исключительно безмолвникам, признаем нужным несколько приуготовить читателя. Писания Отцов можно уподобить аптеке, в которой находится множество целительнейших лекарств; но больной, не знакомый с врачебным искусством и не имея руководителем врача, очень затруднится в выборе лекарства, приличествующего болезни его. Если же по самонадеянности и легкомыслию, не справясь основательно за неимением врача с врачебными книгами, больной торопливо решится сам на выбор и принятие лекарства, то выбор этот может быть самым неудачным. Лекарство, само собою целительное, может оказаться не только бесполезным, но и очень вредным. В положение, подобное положению такого больного, поставлены мы, за неимением духоносных руководителей по отношению к писаниям святых Отцов о тайнодействии сердечной молитвы и ее последствиях. Учение о молитве в дошедших до нас Отеческих книгах, изложено с удовлетворительными полнотою и ясностию, но мы, будучи поставлены при неведении нашем пред этими книгами, в которых изображены в величайшем разнообразии делания и состояния новоначальных, средних и совершенных, находим себя в крайнем затруднении при избрании делания и состояния, нам свойственных. Несказанно счастлив тот, кто поймет и ощутит эту затруднительность. Не поняв ее, при поверхностном чтении святых Отцов, поверхностно ознакомясь с предлагаемыми ими деланиями, многие приняли на себя делание, не свойственное себе, и нанесли себе вред. Святой Григорий Синаит в сочинении своем, написанном для весьма преуспевшего безмолвника, Лонгина, говорит: «Иное дело – безмолвия, и иное – общежития. Каждый, пребывая в том жительстве, к которому призван, спасется. И потому я опасаюсь писать по причине немощных, видя, что жительствуешь посреди их: ибо всякий, проходящий излишне усиленный подвиг молитвы от слышания или учения, погибает, как не стяжавший руководителя». Святые Отцы упоминают, что многие, принявшись за делание молитвы неправильно, по способам, для которых они не созрели и были неспособны, впали в самообольщение и умоповреждение. Не только от чтения Отеческих книг, при недостаточном понимании их, происходит величайший вред, но и от общения с величайшими угодниками Божиими, от слышания святого учения их. Так случилось с сирским монахом Малпатом. Он был учеником преподобного Иулиана. Сопутствуя старцу, Малпат посетил преподобного Антония Великого и сподобился слышать от него возвышеннейшее учение о монашеском жительстве: о самоумерщвлении, об умной молитве, о чистоте души, о видении. Не поняв должным образом учения, разгорячившись вещественным жаром, Малпат возложил на себя строжайший подвиг в неисходном затворе с надеждою достигнуть того высокого духовного состояния, о котором он слышал от Великого Антония, которое видел и осязал в Великом Антонии. Последствием такого делания было ужаснейшее самообольщение. Соответственно сильному деланию образовалась сильная прелесть, а самомнение, объявшее душу несчастного, соделало эту душу неприступною для покаяния, а потому и для исцеления: Малпат явился изобретателем и главою ереси евхитов. О, горестное событие! О, горестнейшее зрелище! Ученик великого святого, услышав учение величайшего из святых, по причине неправильного приложения этого учения к своей деятельности погиб. Погиб в те времена, когда по причине множества святых, способных и руководить, и исцелять, было очень мало погибавших от прелести. Говорится это для нашего предостережения. При сиянии бесчисленных светил путь внутреннего монашества – таинственного, молитвенного уединения и безмолвия ума в сердце – признавался обстановленным опасностями: тем опаснее этот путь наступившей темной ночи. Мглою и густыми облаками сокрыты светила небесные. Путешествовать должно с крайнею неспешностию, ощупью. Изучение Отеческих книг, предоставленных Промыслом Божиим в нравственное руководство современному монашеству, отнюдь не малозначащий подвиг. Чтоб совершить его, нужно самоотвержение, нужно оставление житейских попечений, – не говорю уже о развлечениях, увеселениях и наслаждениях; нужно жительство по Евангельским заповедям, нужна чистота ума и сердца, которою одною усматривается и понимается духовное, святое, таинственное учение Духа, соответственно степени очищения. Те, кто узнал, что в настоящие времена сокровище спасения и христианского совершенства скрыто в словах, изреченных Святым Духом или под влиянием Его, т. е. в Священном Писании и писаниях святых Отцов, да возрадуется духовно о приобретении существенно полезного познания, да скроется всецело от мира в благочестивую жизнь, да идет, и вся, елика имать, продаст, и купует село, на котором сокровенно спасение и совершенство 166. Для основательного изучения Писания, при соответствующей деятельности, нужно продолжительное время. По основательном изучении Писания, с величайшею осторожностию, испрашивая постоянно помощь Божию молитвою и плачем, из нищеты духа, можно касаться и тех деланий, которые ведут к совершенству. Некоторый святой инок поведал о себе, что он в течение двадцати лет изучал писания Отцов, ведя обыкновенную жизнь общежительного монаха; по истечении этого времени он решился деятельно ознакомиться с глубоким монашеским деланием, теоретическое познание которого стяжал чтением и, вероятно, по свойству того времени, из бесед с преуспевшими Отцами. Преуспеяние иноческое при руководстве чтением идет несравненно медленнее, нежели при руководстве духоносным наставником.