Приворотная пилюля для шефа - Алена Викторовна Медведева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ринко Хайгаль смотрел неожиданно заинтересованно и даже с толикой иронии во взгляде. Откинувшись на спинку кресла, он выглядел расслабленным, словно мы просто по-приятельски болтали. Только вот холодок в животе не позволял принять на веру этот образ.
— Значит, заверил… — протянул он, чуть улыбаясь уголками губ, и тут же резко подался вперед: — Вы говорите о модификатах. Значит знаете, кто съел кекс?
— Нет, — я даже растерялась. — Понимаете, была ночь, полное освещение я не включала, все уже разошлись… Да и о переводе я тогда еще не знала… Не ожидала встретить в кафетерии модификата. Это случилось в ночь накануне вашего появления. Я просила его не подходить, было так темно — я не рассмотрела кем был мой собеседник.
— Тогда тем более: почему вы решили, что кекс съел модификат?
— Его глаза в темноте светились. Плюс, он сам признался мне.
Ринко Хайгаль внешне никак не изменился, но я внутренним наитием осознала — он озадачен. Внешне все выглядело прежним, но атмосфера в помещении неуловимо изменилась.
— Какой цвет глаз?
— Зеленый…
Что-то определенно озадачило мужчину в моем сумбурном рассказе.
— Вы Михалу об этом рассказали?
— Нет, — я смутилась. — Как-то несущественно, никакой конкретики…
— На следующий день вы познакомились со всеми нами. Смогли определить ночного незнакомца?
— Нет, — я с совершенно искренним сожалением призналась в неудаче.
— А голос? Раз вы говорили.
— Наверное, это из-за волнения, но я не запомнила.
О том, что тот таинственный модификат косвенно напоминал о себе в эти дни, оставляя мне кексы, я решила не говорить. Хватит с меня реакции Эрин.
— Что ж… — главный разнюхиватель чужих профессиональных секретов задумался, ненадолго замолчав. — Давайте порассуждаем. А если бы средство сработало?
— В смысле? — Пришла моя очередь изумляться.
— В прямом: модификат в вас необратимо влюбился и настаивал бы на браке. Вы бы согласились?
— Но почему?.. — Я совсем дезориентировалась: почему Ринко уводит наш разговор на такую личную тему. — Я же человек…
— Именно, — модификат кивнул, не спуская с меня пристального взгляда. — Вы готовы вступить в брак с одним из нас?
Еще пару недель назад я бы сомневалась в ответе, но сейчас:
— Нет, — произнесла абсолютно уверенно.
— Почему?
Вопрос был логичным, но ответ дался мне с трудом.
— Прежде я не сталкивалась со смешанными парами, но за последние дни поняла, что мне брак, который подразумевает подобную близость, не подходит. Я же человек.
Произнося вслух это признание, я для себя приняла: это и условный ответ Шарту Рено — совместные ужины и купание в ванне с реальным мужчиной — кем бы он не был — не для меня.
— Как я понимаю, вы уже определились с кандидатом в мужья, поэтому так уверенно отвергаете возможность.
Эти слова меня озадачили…
— Определилась?
— Я про отношения с прежним главным судьей.
Див? Див Элекс и я? Дар речи буквально покинул: в полнейшей оторопи уставившись на Ринко Хайгаля, я пыталась уразуметь каким образом он пришел к последнему выводу.
— О чем вы говорите?
— Это вы мне скажите, — инквизиторский взгляд практически буравил. — Практически все сотрудники уверены в ваших отношениях. Но вы же понимаете — это нарушение корпоративных правил.
— Нет, — замотала я головой. — Нет. Не представляю почему… Ерунда какая-то! Мы с бывшим главным судьей были связаны исключительно работой. У нас были хорошие рабочие взаимоотношения и ничего больше. Как кто-то мог подумать иначе?
У меня в голове не укладывалось откуда и — главное — зачем кто-то насочинял настолько нелепых небылиц.
— Интересно… — модификат в самом деле выглядел заинтересованным. — Хотите сказать, что не общались с ним после перевода? И не встречались?
— Нет, — ошеломленная логикой замотала я головой. — А разве он не в Талсе? Как бы я с ним могла увидеться?
Губы следователя по внутренним делам ведомства слегка поджались, но он ничего не ответил. Во взгляде мужчины я заметила сомнение.
— У вас есть дистанционные отношения с кем-то? С человеком?
— Почему вы спрашиваете о подобном? — В самом деле, моя личная жизнь никак не могла касаться следователя по внутренним делам судебного ведомства. — Или меня тоже планируют переводить?
— А вы бы согласились? На перевод в Талсу?
Вот это поворот!
— Думаю, да, — ответ тоже был искренним. — Я даже подумывала о смене работы. Наверное, хочется перемен.
Модификат хмыкнул, выдав кривоватую улыбку.
— Что ж… тогда перемены не заставят себя ждать.
С этим Ринко Хайгаль попрощался, сообщив, что у него еще запланирована сегодня важная беседа, а нашу мы продолжим позже. Я же осталась сидеть в совещательной комнате, невидящим взором упираясь в стену. Впечатления от разговора было очень странным.
Я осознавала, что нарушила инструкции, допустив ликвидацию улики, понимала свою ответственность, но… словно бы именно это беспокоило только меня. Остальных же — а именно новое руководство — интересовало во мне совершенно другое. Что? Интуитивно меня это настораживало, последние слова модификата и вовсе показались зловещими, но разобраться в причине тревоги я никак не могла.
По сути, состоявшаяся беседа совершенно не укладывалась в мои ожидания — она не была посвящена моей профессиональной деятельности, чего я вполне резонно ожидала. Но нет, мы говорили по факту — о моей личной жизни. Почему?
И — что особенно поразило меня — так это подозрения на счет взаимоотношений с бывшим главным судьей. Не считая неожиданного визита, мы по сути никогда даже не оставались вдвоем!
Мысленно встряхнувшись, скользнула взглядом по теплым с оттенком дерева отделочным панелям на стене и напомнила себе, что работу никто не отменял. Отсутствие душевного равновесия — вероятно следствие множества одновременно нахлынувших изменений, это не повод отлынивать от обязанностей. Тем более, мой новый начальник так строг и суров!
По неизменному знакомому до мельчайшей щербинки на стене коридору я дошла до отдела первичного приема заявок, куда являлась за ними ежедневно. Всегда соблюдала неизменную дистанцию, была вежлива и избегала пристального внимания, не желая поставить кого-то из коллег в некомфортные условия.
Сейчас же, как я не старалась, но все виделось мне иным. Как если бы с моих глаз исчезла пелена или я избавилась от линз, что вместо улучшения делали мой взгляд мутным, притупляя внимание.
Отдел включал двенадцать сотрудников, все они начали работать уже при мне, пусть большинство я и не знала лично. Никогда прежде я
