Японская олигархия в Русско-японской войне - Сюмпэй Окамото

Разумеется, вам предписывается время от времени подробно докладывать о ходе переговоров. Если вы окажетесь перед несчастливой возможностью преждевременного окончания переговоров, вам предписывается доложить о ситуации правительству телеграммой и предпринимать какие-то шаги только после получения инструкций в ответ на ваш доклад.

Эти инструкции были скорее руководством для представителя, нежели жестким набором требований. В результате Комура воспользовался этим: на конференции он переформулировал требования Японии таким образом, чтобы они соответствовали его собственным жестким убеждениям.

Глава 5. НАРОД И ВОЙНА

Деятельность облеченных властью, о которой мы до сих пор рассказывали, держалась в тайне. Кроме нескольких олигархов, участвующих в процессе принятия решений, почти никто не догадывался о том, что на самом деле происходило в Японии в то время[37]. Токутоми Сохо, глава полуофициального органа «Кокумин симбун», упоминает в автобиографии о позиции правительства в период Русско-японской войны:

«Японские власти боялись своего народа больше, чем самого противника. Только государственные чиновники знали о внутренней слабости и полной незащищенности страны. Но они скрывали эти сведения от народа, чтобы не подрывать его боевой дух. Можно, конечно, осуждать правительство за недостаточную искренность по отношению к людям, но в сложившейся ситуации невозможно было угадать их реакцию на открывшуюся правду. Поэтому правительство решило скрывать истинное положение дел, даже если в будущем, когда все выяснится, ему придется испытать общественное негодование»[38].

Японское правительство всеми возможными способами пыталось сохранить эту тайну. Как армия, так и военно-морской флот строго ограничивали количество японских военных корреспондентов, а также сужали область их деятельности, установив жесткую «систему кодов для военных корреспондентов». Эта система обеспечивала строгий контроль сообщений, поступающих с фронта, и не позволяла запрещенной информации проникать в Японию. Поэтому статьи о войне в местных газетах создавались за столом, далеко за пределами боевых действий. Статьи содержали сенсационные и неполные описания сражений или геройских подвигов отдельных солдат. Таким образом, у народа не было ясного представления о войне. Преувеличенные рассказы о победах, о немощи русских войск, о революционных движениях в России — все это привело к тому, что японцы, опьяненные своими успехами, перестали всерьез воспринимать русских.

Японское правительство также жестко ограничивало деятельность иностранных корреспондентов[39]. Американский посол в Токио Ллойд С. Гриском писал: «Они [иностранные корреспонденты] находятся под постоянным наблюдением. Все, что они пишут, подвергается цензуре. Раньше никто даже не слышал о таких строгих ограничениях». Помимо боязни попадания нежелательной информации за границу, японские власти также опасались, что население страны узнает все новости о ходе войны из иностранных источников.

Такой строгий контроль информации и абсолютная секретность, связанная с деятельностью правительства, держали народ в полном неведении о том, что происходило на самом деле.

Каким же тогда народу виделся ход войны? Что они чувствовали в то время?

ВНУТРЕННИЙ ФРОНТ

Русско-японская война стоила Японии в целом 1 730 050 000 иен, что в 8,5 раза больше суммы, потраченной на войну с Китаем. Это в 6,6 раза превышает средний доход за 1903 год (260 220 000 иен) и в 11,7 раза правительственный доход от налогообложения (146 160 000 иен).

Национальная экономика Японии, несмотря на свое быстрое развитие после войны с Китаем, все же не обладала достаточными ресурсами, чтобы без посторонней помощи справиться с военными расходами. Поэтому более 80 процентов военных расходов было восполнено займами, как внешними, так и внутренними. Больше половины займов было размещено в Лондоне, Нью-Йорке и некоторое количество — в Берлине. В качестве гарантий этих займов выступали таможенные платежи и табачная монополия. Они были получены под высокие проценты. Из 800 570 000 иен займов, размещенных за границей, Япония реально получила 689 590 000 иен[40].

Было выпущено шесть внутренних займов на сумму 783 460 000 иен, из которых правительство реально получило 729 137 000 иен. Это более чем в шесть раз превышало сумму, полученную от выпуска займов во время войны с Китаем, и равнялось примерно 84 процентам оплаченной части акционерного капитала всех японских банков и компаний того времени.

Несмотря на успешные попытки правительства увеличить доходы от налогообложения более чем на 100 миллионов иен за время войны, эти доходы покрыли всего лишь одну пятую от общих военных расходов. Они принесли 146 160 000 иен в 1903-м, возросли до 194 360 000 иен в 1904-м и составили 251 280 000 иен в 1905 году. Основным источником возрастания дохода служили земельный налог (около 43 000 000 иен и 32 процента роста) и различные акцизные сборы (около 63 000 000 иен и 46 процентов роста). Косвенные налоги тоже росли. Доходы от государственных монополий и авуаров собственности увеличились с 55 700 000 иен в 1903-м до 76 400 000 иен в 1904-м и до 99 880 000 иен в 1905 году.

Объявление войны было запоздалым ответом на требования народа. Правительство могло ожидать от подданных максимальной сплоченности и сотрудничества в ведении войны. Хотя основной груз повышенных акцизных сборов лег на плечи разнорабочих и мелких фермеров, люди не возражали против огромных налогов и с готовностью возмещали все военные расходы[41]. Из десяти миллионов рабочих (мужчин) — экономической опоры нации — примерно два миллиона были отправлены на ту или иную разновидность военной службы. Больше половины от этого числа попали в армию, и не менее чем 999 868 ушли на фронт. Из них: 60 083 убиты в сражениях, 21 879 — жертвы болезней, 29 438 — демобилизованы из-за слабого здоровья или увечий[42].

Японский народ переносил эти людские и финансовые потери стоически. За границей не слышали ни малейшего ропота. Иностранный наблюдатель, объездивший в военное время всю Японию, писал:

«…страна безропотно отдает свою лучшую плоть и кровь для насыщения войны… страна может умереть обескровленной, а мир даже не узнает об этом. О, японцы! Вы прекрасные люди и могучие воины».

Однако под маской мужества скрывались боль и отчаяние. Закрывались магазины и фабрики, возрастали задолженности по налогам. В 1906 году министерство земледелия и торговли опубликовало размеры заработной платы и цены начиная с 1903 года[43]:

Год 3/п Цены Повседневные нуждыа 1903 100,0 100 100 1904 98,2 107б 111 1905 102,3 115в 121 а-Средняя цена на продукты питания и одежду. б-Продукты — 113, одежда — 109, сырье — 102. в-Продукты — 123, одежда — 119, сырье — 108.

То есть в 1904 году, когда средняя зарплата была на 1,8 процента ниже по сравнению с 1903 годом, расходы на самые необходимые товары увеличились на 11 процентов. В 1905 году средняя зарплата повысилась на 2,3 процента относительно 1903 года, но цены возросли на 21 процент. Незначительное увеличение зарплаты в 1905 году не соответствует внезапному скачку цен. Средним и высшим слоям общества приходилось терпеть высокие военные налоги и другие финансовые обязательства; но, как показывает статистический анализ, самые тяжелые испытания выпали на долю низшего класса.

Условия, в которых жили семьи солдат и моряков, стали еще хуже после того, как у этих семей отобрали их главных кормильцев. Без помощи извне у многих семей просто не осталось средств к существованию. Если бы не помощь благотворительных организаций, некоторые умерли бы от голода. Но, несмотря на столь бедственное положение народа, масштаб работы благотворительных организаций был сильно ограничен. Помогали только крайне нуждающимся, спасая их от голодной смерти. Крестьянским семьям, откуда происходило большинство солдат, оставалось надеяться лишь на поддержку друзей и родственников. Тогда как семьи солдат терпели нужду, те, кто был прямо или косвенно связан со снабжением армии, получали, как и в годы войны с Китаем, огромную прибыль от войны[44].