Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока они шли в полном раздумье, на расстоянии скупой видимости пролетел очередной бес, держа за ногу брыкающего руками грешника в фуражке. Это был тот, кто выше всех прыгал на сковороде — Парфёнчиков, некогда главный россиянский пристав. Его нечаянно вытащили вместе с топливом на поверхность, а потом забавы ради отнесли в Геенну. Бесы пожарили его немного, без фанатизма, чтобы тот копыта не откинул, а потом понесли к месту прежней дислокации.
Парфёнчиков рыбкой булькнул в дерьмо и сразу ушел на глубину.
Бес прокричал ему вдогонку «Херонимо!»[44], заложил вираж и полетел обратно зигзагами, словно что-то высматривая на поверхности.
Товарищи, мне кажется, или это действительно мерзкий прыщ Пот? — спросил Тойво, приложив к глазам руку козырьком.
Ну, да, — согласился Мортен, прищурив глаза в том направлении. — Ни дна ему ни покрышки.
Похоже, он кого-то ищет, — предположил Илейка.
Эй, монстр! — крикнул Охвен. — А ну, лети сюда, собачья морда!
Пот, будто бы не расслышал криков, но его последующий маневр показал обратное — бес совершил элемент воздушной акробатики под названием «бочка», потом проделал «петлю Нестерова» и оказался в непосредственной близости от людей. Он присел на камень и начал отчаянно чесать свой пятак.
Чего — по морде получил? — спросил Макс.
Ах, оставьте, — томным голосом ответил бес.
Чего прилетел-то? — спросил Охвен.
Но демон не торопился с разговорами. Перестав теребить свой нос, он начал рассматривать пальцы на руках, и дуть на когти, словно после визита к маникюрщице.
Товарищи, а ведь он на нас очередных черных вывел! — сказал Тойво. — Жрать снова захотел, ненасытная утроба!
Люди и души сразу сделались серьезными. На самом деле они всегда таковыми были, но в это момент каждый приготовил свое оружие, а Мортен стукнул кулаком по камню, где кривлялся бес. Пот чуть не скатился ему под ноги, чудом удержав равновесие.
Спокойнее, господа товарищи, спокойнее, — пролаял он сверху, вновь усаживаясь в удобную позу. — Не надо так нервничать. Никого я на вас, болезных, не вывел. Пока!
Он задрал вверх кривой когтистый палец. Внизу никто не расслабился.
Да полноте вам! — снова проговорил он. — Если кормить меня не будете — обязательно наведу, не сомневайтесь. Просто у меня праздник. Вот и все.
Чертов Первомай? — спросил Илейка, чуть опустив свои широкие плечи. Остальные тоже слегка поникли.
На самом деле никто не воспринял слова беса, как повод к потере внимания, но вокруг пока не наблюдалось никакой подозрительной активности. Все также хмуро было в окружающей багровой атмосфере, все также вопили вблизи и вдалеке грешники, все также клубился дым над Геенной и все также тянуло сероводородом от чертовых уборных.
Меня повысили! — возвестил бес, не дождавшись иных проявлений внимания. — Я теперь не истопник. Я теперь главный истопник.
Тьфу-ты, — сплюнул Охвен. — Те же яйца, вид сбоку.
Прошу обращаться ко мне теперь с должным вниманием и уважением, — сказал демон и неприятно ощерился. Вид его сделался донельзя злобным и пугающим. — И имя мое попрошу запомнить. Ропот. Я тот, кто всегда будет преследовать вас в ночных кошмарах. Я выпью вашу душу до последней капельки! Я — Ропот!
Люди и викинги переглянулись. С чего бы это самого презираемого беса выводить на новый уровень? Пусть та же лестница, но ступенька, если ему верить, уже повыше? Имя, конечно, весьма спорное: был Пот — стал Ро-Пот. Ну, да дело вкуса. Малевич тоже неспроста свой квадрат намалевал. Здорово, на самом деле, если брать предысторию шедевра и суть, для чего он был создан[45].
Макс никак не отнесся к словам беса. Что-то другое его насторожило. Что-то было не так. Майор еще раз обернулся по сторонам и, вдруг, понял: дым!
Если раньше дым над Геенной стоял облаком, почти невидимым в местной атмосфере, то теперь он как-то странно клубился, словно бы собравшись в спираль. Может быть, конечно, это вполне обыденное дело, но почему-то Макс ощутил прилив тоски и непонятного отчаянья.
Он подошел к Мортену — все-таки у молодого викинга опыта бытия на этой красной планете было гораздо больше — и, кивнув головой в сторону жаровни, спросил:
Это бывает? Или это чудесный знак?
Мортен не сразу понял, что имеет ввиду майор. То ли у него зрение теперь было устроено по-другому, то ли обыденность спирали не вызывала сомнений, но он потратил несколько мгновений, прежде чем заключил:
Это вжу-вжу неспроста[46].
Их тайное общение не скрылось от внимания Ропота. Он перестал паясничать, положил обе ладони на камень и замер.
Что такое? — спросил Охвен, тоже встревожившись.
Мортен молча указал на далекую Геенну, и оба викинга, словно внезапно сообразив, пробормотали:
Ах, ты же Господи!
Но как-то иначе оформить свои предчувствия и тревоги они не успели.
Камень дрожит! — озадаченным голосом сказал бес.
Тойво в один прыжок оказался возле базальтовой глыбы и приложил к ней ухо, высвободив его из-под тряпки. Действительно, камень едва ощутимо подрагивал, словно по нему кто-то слабо, но ритмично бил огромной кувалдой. Черт, да это не глыба дрожит, это поверхность под ней вибрирует, вызывая в памяти шагающих в ногу солдат на войсковом параде.
Атака! — закричал Антикайнен. — Приготовиться к бою!
Ропот взмыл вверх и сразу же заметил приближающееся от далекого разлома Миноса[47] целое войско черных душ. Они спешно шагали, ступая нога-в-ногу, без всякого сомнения, двигаясь в их сторону.
Караул! — закричал бес. — Меня подставили!
Конечно, подставили. Демоны рангом повыше, отведавшие не так давно деликатесов, воспользовались глупостью Пота, наобещали ему в три короба, а сами проследили его передвижения. Они же и направили черных к загадочно объединившимся кающимся. Понятно, что тем перед такой ордой устоять будет невозможно, но еды они могли набить как раз достаточно, чтобы еще раз как следует перекусить. Никакие долгосрочные перспективы бесы не рассматривали.
Черные окружили камень, возле которого вкруговую встали люди и души. Да, с таким количеством врагов справиться тяжело. Да и невозможно.
Первый натиск был отбит вполне успешно. На поверхности остались лежать с дюжину душ с разбитыми головами и проколотыми телами. Закончилось все очень быстро. Люди приноровились к своим цепам, каждый взмах крушил очередного черного, Охвен колол врагов, словно волк в овчарне резал овец.
Но в это раз — не победить! Так думал каждый. Так нашептывала тоска, опускаясь на
