Право на моего малыша (СИ) - Сотникова Елена

– За то, что снова пришел на помощь. Ты уже становишься нашим ангелом-хранителем, – пытаюсь шутить.

– Это плохо? – без капли веселья спрашивает он.

Его вопрос застает врасплох. Я теряюсь, не зная, что ответить. Да, плохо? Бред! У меня язык не повернется такое сказать, учитывая, сколько хорошего сделал для нас Демьян.

Нет, отлично? Фактически признаться, что без него я уже никуда. А я по-прежнему ни в чем не уверена и хочу иметь хотя бы частичную независимость.

– Я привыкла во всем полагаться только на себя. Мне... – подбираю нужное слово. – Непривычно, что ли?

Демьян усмехается уголком губ. Покрепче сжимает рулевое колесо и негромко, но уверенно бросает:

– Привыкай.

Заставляя меня еще больше задуматься.

Мы не спеша едем по пустынным улицам ночного города. Я любуюсь мелькающими неоновыми вывесками, старинными зданиями девятнадцатого века, в которых сейчас разместились уютные магазинчики и кафе, узкими дворовыми улочками, густыми кронами каштанов вдоль дорог и каким-то немыслимым множество цветов повсюду: клумбами, подвесными горшками с петуньями на столбах, причудливыми композициями в виде различных сказочных фигур на газонах. Мой родной любимый город, который скоро придется покинуть. Променять на суровую холодную столицу. Практически начав жизнь заново.

Страшно? Я прислушиваюсь к своим ощущениям и внезапно понимаю, что нет. Чувство тепла и уверенности в мужчине, который сейчас сидит рядом, согревает и гасит панику на корню. Я точно знаю, что он не бросит. Поддержит, поможет.

Спустя четверть часа мы приезжаем на набережную. Обычно в такую погоду тут всегда много народа. Парочки, семьи с детьми, спортсмены. Но Демьян выбирает безлюдный конечный участок улицы, где нам никто не помешает, и припарковывает автомобиль.

Здесь гораздо прохладнее, со стороны воды тянет сыростью.

– Замерзла? – безошибочно угадывает мой собеседник.

И, не дожидаясь ответа, нажимает кнопку, закрывая окна. Звуки извне почти перестают проникать вовнутрь.

В салоне становится теплее, но накрывает ощущение вакуума. Мир резко делится на две части. На ту, что за окном, и ту, где мы вдвоем с Демьяном в небольшом замкнутом пространстве. На расстоянии ближе, чем вытянутая рука.

– Так лучше?

– Да, спасибо.

– Как вы расстались с Артуром? – неожиданно спрашивает Демьян, возвращаясь к наболевшей теме.

Разворачивается ко мне и окидывает внимательным взглядом. Впервые за все время я вижу неподдельный искренний интерес в его глазах. И понимаю, что он готов слушать и даже услышать меня. Причем не то, что ему нарыли его безопасники, не то, что пытался выдать ему Артур, и не то, во что верил сам все эти дни, а именно мою версию. То, что происходило на самом деле.

Я молчу несколько секунд, поднимая со дна памяти события тех лет. Проигрываю в голове, как кинопленку. Уже потускневшую и не такую ядовито-яркую. Горечь разочарования больше не обжигает душу, не душит слезами.

– Наши отношения начали портиться как раз после той поездки на турбазу, – произношу задумчиво. – Я не могла понять, что не так. Списывала на проблемы в бизнесе, на простую усталость, раздражительность. Потом узнала о беременности. Думала: ну теперь уж наши отношения расцветут, наладятся. Ага. Как же. Пришла домой окрыленная, поделилась радостью, и... собственно, все. На этом все и завершилось. Он сказал, что он бесплоден, я ему изменила, и попросил как можно скорее избавить себя от моего общества. Это вот только недавно я узнала, что он был в курсе всего с самого начала. И с кем, и когда. А я ведь до последнего считала, что это он отец Дениса. Просто списывала на трусость, думала, он просто бежал от ответственности таким образом, а он...

– А он действительно трус, – заканчивает за меня Демьян. – Даже заявление в полицию написал не на меня, а на тебя. Хотя ты его пальцем не трогала.

– Что ты ему сказал, что он передумал? – спрашиваю, не скрывая любопытства.

Демьян шумно выдыхает, переводя взгляд за окно. Барабанит пальцами по рулю.

– Да ничего особенного. Просто поговорил по душам. Объяснил. С первого раза он не понял, думал, прокатит. Не прокатило. – Демьян снова разворачивается ко мне и смотрит своим пронизывающим взглядом-сканером. – Знаешь, о чем я жалею? – интригует.

– О чем? – повторяю попугаем.

– О том, что решил не вмешиваться в эту ситуацию тогда, на турбазе. Пустил на самотек. Думал, права не имею. А ведь хотел.

– Я помню, – перебиваю непроизвольно. – Мне тогда все время казалось, что ты меня преследуешь. Как будто хочешь что-то сказать.

– Я и хотел, да. Поговорить с тобой лично. Извиниться, прояснить. Но как-то... не получилось. А надо было действовать решительнее.

– Что бы это изменило? – жму плечами.

– Все, – рубит четко.

Настолько уверенно, что мне резко становится жарко. Воздух в салоне пропитывается смыслом этого "все". Проникает под кожу, плавит двойным смыслом. Слишком много невысказанного, но такого волнующего в его одном-единственном слове.

Я сглатываю слюну пересохшим горлом и, чтобы скрыть волнение, начинаю рыться в сумочке, будто что-то ищу. Вжикаю бегунком молнии, запускаю руку вовнутрь.

– Блин! – Одно неловкое движение, сумка выскальзывает из пальцев, падает под ноги и рассыпается женскими мелочами по автомобильному коврику. Пристегнутый ремень не дает нагнуться, чтобы поднять мое жалкое имущество. Я нервно пытаюсь нажать кнопку замка, как мою кисть накрывает теплая мужская ладонь. Пригвождая и одним махом снимая всю суетливость.

Я забываю и про ремень, и про сумку, сосредоточив все свои ощущения на точке соприкосновения наших рук. На том чувстве, которое мгновенно вскипятило кровь в венах от невинной близости.

– Настя, ответь честно: если бы тогда, после нашей ночи, ты узнала правду, – понижает голос до волнующей хрипотцы Демьян, – про то, что с тобой был я, а не твой парень, про то, как он поступил в этой ситуации, про деньги, за которые Артур фактически продал тебя, ты согласилась бы остаться со мной? Выбрала бы меня, зная правду?

Я затаиваю дыхание, потому как его пальцы начинают нежно гладить тыльную сторону ладони, пуская сладкие импульсы по всему телу. В воздухе резко кончается кислород. Поднимаю голову, встречаясь с глубоким карим взглядом, и просто тону в его темных омутах, которые в сумраке кажутся почти черными.

Губы Демьяна настолько близко, что я чувствую его дыхание, а на языке играет вкус его поцелуев.

"Выбрала бы меня?" – проносится эхом в голове, и оттуда вылетают все остальные мысли, кроме этой.

В ушах шумит. Я забываю, что хотела сказать. Что должна была ответить. Что вообще необходимо было сделать.

Просто теряю ощущение реальности. Смотрю в его глаза и залипаю, тону без возможности спастись. Такие красивые, такие желанные. Голова идет кругом от осознания того, насколько близко мы с ним подошли к черте. Осознанно! К той самой, после которой назад дороги не будет. И Демьян это тоже понимает. Я вижу. Чувствую.

Как в замедленной съемке наблюдаю за тем, как он наклоняется, мягко накрывает мой рот поцелуем. Ведет языком по контуру, раскрывает губы, и... меня накрывает. Я проваливаюсь с головой в свои ощущения. В самое жерло бурлящих эмоций, которые вытесняют все лишнее на задний план.

Мир сжимается до одной точки, где существуем только мы. Я и Демьян.

Мужские пальцы безошибочно находят самые отзывчивые точки моего тела. Даже в тех местах, где, казалось, их не может быть. Гладят, дразнят, распаляют.

Изнутри рвется стон. Я подаюсь Демьяну навстречу, обвиваю его шею руками и подставляю свою под его поцелуи. Жадные, горячие, жалящие. Он спускается губами от уха до ключицы, оставляя за собой влажную дорожку. Ласкает языком впадинку, склоняется к груди.

Я теряюсь уже на этом моменте, задыхаясь от нахлынувших чувств, от острого желания, что болезненным спазмом сводит низ живота. Шепчу его имя, зарываясь в густых жестких волосах, пока Демьян продолжает проверять меня на прочность сладкой пыткой.