Возвращайтесь живыми! - Василий Головачев

— Афанасий и Олег?

— Я имею в виду тех, кого надо нейтрализовать. Афоня… Вьюгин без сознания, Джокер тоже.

— Олег?

Роман помедлил.

— Его в доме нет… но я вижу слабый след… он был здесь.

— Начинаем!

— Подождите, — заторопился Роман. — Я помогу.

— Как?

— Отвлеку, сделаю «засос».

— Лучше не трогайте никого, — сказал Ростислав Филиппович. — Спугнёте, они ликвидируют пленников.

— Не спугну.

Командир группы спецназа сделал знак своим бойцам, и те буквально растворились в темноте, превращаясь в беззвучные тени.

Роман снова проник в дом, осторожно ощупывая его комнаты лучом ясновидения. Спящих в одной из комнат боевиков он решил не трогать, а вот оставшиеся требовали внимания. К счастью, ни один из них не был ни экстрасенсом, ни пси-оператором, иначе они уже почувствовали бы потоки намерений бойцов группы, несмотря на их умелые действия.

Троица играла в покер. Изредка то один, то другой вставали, спускались в подвал, где лежали без движения пленники, осматривали территорию усадьбы, машины и возвращались. Они были серьёзно вооружены: Роман насчитал два автомата, четыре пистолета, один гранатомёт и пять ножей, — и не задумывались о своей роли в этой истории. Четверо из них являлись обыкновенными наёмниками из числа криминальных элементов, как пишут в газетах, пятый был милиционером. Он олицетворял собой «крышу». За него и взялся в первую очередь Роман.

Сначала у него было желание «сжечь» часть нервных узлов стража порядка, что наверняка привело бы его к сумасшествию. Но ни судьёй, ни палачом Роман быть не хотел и от этого жестокого наказания отказался, заменив его другим.

Человек в мундире сотрудника ГИБДД, игравший в карты с двумя подельниками в двухэтажной хате (коттеджем назвать её не поворачивался язык), вдруг бросил карты на стол и начал смеяться. Всё сильнее и сильнее. До икоты, до слёз.

— Ты что, Геннадьич? — опешил его сосед. — В чём дело?

— Хитрит командир, — хмыкнул второй игрок, переворачивая брошенные карты. — У него дребедень одна.

Но поскольку капитан дорожно-патрульной службы продолжал хохотать, в комнате разыгралась сцена, которая и помешала обитателям дачи отреагировать на нападение.

Впрочем, едва ли они смогли бы оказать серьёзное сопротивление Ё-спецназу, тренированому не хуже команды «Альфа» ФСБ.

Атака началась в три минуты первого и закончилась через две с половиной минуты.

Вскочившие боевики, причастные каким-то образом к похищению пленников — Джокера и Афанасия Вьюгина, успели только схватиться за оружие, как были повержены на пол и обездвижены.

Их спящих приятелей постигла та же участь: проснулись они уже в наручниках.

— Вы хто? — прохрипел милицейский капитан, ворочая бычьей шеей.

— Случайно шли мимо, — проговорил Ростислав Филиппович добродушным тоном, появляясь в центральной комнате дома, взял протянутые бойцом группы документы. — Ух ты, красавец: Бодунов Илья Геннадьевич, капитан шестого подразделения ГИБДД. Истинный ариец, в порочащих связях замечен не был. Или был?

— Развяжите! Я вас… в тюряге… сгною!

— Страшно, аж жуть. Только не вы нас, а мы вас будем судить, Илья Геннадьевич.

— Все судьи… наши…

— Шалишь, не все, есть среди них и честные люди. Уведите, его мы допросим на базе. А с этими мальчиками поговорим здесь. Где пленники?

— В подвале, — промычал лежащий на полу здоровяк в трениках.

— Проверьте.

Бойцы вынесли тела Вьюгина и Джокера. Один из бойцов, имеющий опыт врачебной практики, начал их осматривать, закрепил на висках одного и другого присоски переносного диагностера.

— Плохи дела. Полная отключка. Сердцебиение — двадцать два удара в минуту, пульс нитевидный, альфа-ритмы слабые, шумовые.

— Зовите экстрасенса.

К Роману, стоявшему на улице вместе с Тамерланом, подбежал боец.

— Вас просят в дом.

— Идём. — Тамерлан взял Романа под локоть.

В доме почему-то было полно народа. Кроме спецназовцев в чёрном, здесь же бродили и парни в камуфляже, которые представляли какую-то другую оперативную структуру «Триэн». Как они здесь оказались, можно было только догадываться.

Романа провели в самую большую, с камином, комнату дома, заставленную старенькой мебелью.

Джокер лежал на полу. Афанасия Вьюгина, бледного до синевы, устроили на диване. Возле него суетились два парня, один в чёрном комбинезоне, второй в пятнистом. Первый держал в руках прибор, напоминающий старинный ноутбук с плоским экраном — это был военный медицинский анализатор, — второй тыкал остриём щупа в основание шеи лежащего.

— Оба в коме, — обернулся парень с диагностером. — Пульс никакой. Сердце может остановиться в любую секунду. Можем вколоть адреналин, но поможет ли это, неизвестно.

Тамерлан пропустил вперёд Романа.

— Поможешь? Или вызываем врачей?

Роман бегло осмотрел обоих.

— Выйдите все.

Парни, Ростислав Филиппович и Тамерлан обменялись взглядами.

— Вы врач? — поинтересовался парень в чёрном.

— Выходите, — дотронулся до его локтя координатор. — Он целитель. На всякий случай я вызову нашего лекаря.

Все вышли.

Роман наклонился над Афанасием.

Более тщательный осмотр и внутриполостной — с помощью психоэнергетического просвечивания — анализ состояния полковника показали, что положение его не безнадёжно. Видимо, он понял, что сделал, вызвав Олега Харитоновича на рандеву с эмиссарами Поводырей, начал сопротивляться и получил мощный, разрушающий сознание пси-удар. Тем не менее это не привело к потере биоавтоматизма: все органы тела продолжали работать, хотя и сбились с ритмов. Глубокую же ассоциативную психику ментальная атака почти не затронула, её связи можно было восстановить.

Роман потёр ладонь о ладонь, вызывая приток крови; ладони должны были быть тёплыми.

Пришло профессиональное спокойствие: он был в своей стихии, стихии биоэнергетического лажения, чем занимался до этого много лет.

Сначала пришлось заняться восстановлением энергетических каналов в локтевых и коленных суставах, а также «пробиванием пробки» в энергетическом меридиане позвоночного столба.

Афанасий пошевелился, но из беспамятства не вышел.

Вторым этапом Роман очистил сосуды лёгких пациента от застойных зон с микротромбами, чтобы не возник геморрагический инфаркт лёгких. Подпитал сердце, бившееся из последних сил.

Вьюгин задышал ровней.

Отдохнув, Роман пробился в мозг через все природные и внушённые барьеры, начал распутывать клубок сцепившихся в синестезии мыслей, эмоций, ощущений и семантических полей.

Далось это не сразу, Роман едва сам не потерял сознание, нырнув «с головой» в обморочный омут чужого разбалансированного подсознания, но заставил-таки линии чувств заняться своими делами, а линии мыслей собраться в единый «букет» и начать поиск смыслов в окружающем пространстве.

Афанасий открыл страшные — до краёв заполнившиеся чернотой — глаза.

Роман почувствовал тошноту, сел на краешек кровати, удивляясь нахлынувшей слабости. Но дело было не закончено, и он склонился над Джокером.

Впрочем, экстрасенсу помощь была уже не нужна. Сильвестр Первицкий перестал дышать.

Роман попытался активировать его сердце и снова чуть не свалился без памяти: ослабленный оттоком энергии организм забастовал.

Сзади послышался хрип.

Роман выпрямился на дрожащих ногах, оглянулся на больного.

— Ром, — послышался тихий шёпот. — Ты… как… здесь…

— Случайно шёл мимо, — пошутил Роман, беря его за руку. — Лежи, сейчас приедет врач.

В комнату заглянул Тамерлан, шагнул к дивану, переводя взгляд с Волкова на Вьюгина.

— Живой! Это хорошо.

— Я… подставил… — заговорил Афанасий.

— Где Олег Харитонович?

— Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.

Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.

— Назад! Не мешайте!

Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил взгляд на Джокера.

— Что с ним?

— Умер, — виновато развёл руками Роман.

— Подожди за дверью, — сказал Тамерлан своему коллеге.

Ростислав Филиппович молча вышел.

— Он был запрограммирован, — начал Роман.

— Джокер?

— Оба.

Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.

— Я нейтрализовал программу, — закончил Роман.

— Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?

— Можно попытаться выяснить, отдохну только.

— Возьми мою силу.

Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.

— Спасибо.