В городе Сочи темные ночи (сборник) - Мария Хмелик

Я иду по тенистой набережной вдоль реки Тибр. Цель моя — остров. На острове есть площадь, и я хочу там побывать, пока мой муж встречается с корреспондентками из разных итальянских газет. Вопросы у них один оригинальней другого: с чего это Васе вдруг в голову пришло такой фильм снимать, и кто из режиссеров на него влияние оказывал, и кем мы с Васей друг другу приходимся — мужем и женой или братом и сестрой…

За последние годы я растеряла всех друзей. Их было немного, а сейчас и вовсе пусто. Слава богу, никто не умер! Некоторые уехали навсегда заграницу, и след их затерялся. А если не затерялся и вспыхивают слабые маяки — приветы, которые они шлют, то я чувствую, что это уже не те люди, с которыми я дружила, а их тени.

После успеха "Маленькой Веры" от меня шарахались. И так же вот отшатнулась та часть друзей, что никуда не уезжала. Как странно. Лично мне моя кратковременная слава не дала ничего. Единственно, я стала более ленивая, а окружающим, насколько я понимаю их, кажется, что я поднялась куда-то и увидела нечто, и потому стала другая. Но другой я стала позже…

Белый лист бумаги передо мной на столе. И я исписываю его словами. Потом перечитываю написанное. Буковки, буковки, принесите мне счастье! Отдельные удачные, на мой взгляд, предложения переношу в блокнот, может быть, пригодятся для диалогов в сценарии. Остальные рву и выбрасываю.

Однажды я подумала, а что, если этими листами-жалобами обклеить комнату? Оригинальные получились бы обои…

Ну вот, иду я по тенистой набережной, любуюсь архитектурой и слышу за собой торопливые шаги, а потом и окрик:

— Аморе мио!

Это явно ко мне, потому что вокруг никого больше нет.

Оборачиваюсь!

О Боже! Лучше бы я этого не делала. Там — молодой! Жгучий! Брюнет! С пламенным взором! Темных глаз!

Я вспомнила! Я его уже встречала однажды, когда мне было пять лет. Это принц. Его прислала мне моя кукла Золушка.

— Поцелуй меня! — требует он. — В губы!

Но вместо этого я начинаю рассказывать ему, что приехала из Москвы, а у нас в Москве не привыкли так, сразу…

Узнав, что я проделала такой длинный путь, чтобы встретиться с ним, он воспламеняется еще больше.

Как хорошо, что испанский и итальянский так похожи. Мы прекрасно понимаем друг друга! Не то что в следующий раз, когда мой принц нашел меня в Германии, в городе Штутгарте, и ему хотелось говорить со мной исключительно по-немецки. А так как в немецком я совсем ничего не улавливаю, ни одного знакомого звука, то общение наше было весьма кратковременно. Но сейчас…

За мостом стоит его моторилла. И он катает меня по древнему городу.

Вот место, где сожгли Джордано Бруно. В память об этом событии воздвигнута статуя посреди площади. Статуя самого Джордано, закутанного в черный плащ и сердито глядящего из-под капюшона. А вокруг пестрый итальянский рывок.

А мы дальше несемся по улицам Рима. Мелькают развалины, обломки древних стен… Чтобы не свалиться, я обнимаю его стройное тело и чувствую, как стучит его сердце. А улицы такие извилистые. Дома мелькают перед моими глазами и в конце концов превращаются в бесконечную грязно-оранжевую ленту. Подол моей красной юбки развевается сзади, как пламя рвущейся к звездам ракеты.

Я очень хотела научиться летать на дельтаплане и прыгать с парашютом. Но сперва родители умоляли не делать этого, а потом дочка была маленькая, и я боялась, если вдруг случится, что останется детка сироткой без ласки…

А тут словно чувствуя мое сокровенное желание, мой принц прибавил скорости, колеса моториллы плавно оторвались от земли, и мы стали набирать высоту.

Мы летели все выше и выше, желтые обломки древнего города остались далеко внизу. Начались песочного цвета горы, усаженные в некоторых местах оливковыми рощами, с бледно-серыми деревеньками вокруг. А дальше песочные горы сменились зелеными лугами, поделенными на прямоугольники, а потом луга сменились лесами. И я не помню, сколько времени длился этот полет. Помню, что было так хорошо, что я молила только об одном, чтобы он никогда не кончался.

Под нами полетели белые пушистые облака. Иногда мы ныряли в них и выскакивали, облепленные паром, как пеной. Потом под нами образовалась плотная масса из туч. Они были далеко, а над нами ослепительно синее небо и солнце…

А мой принц вздохнул и сказал:

— Чао, рогацци.

— Баста, — согласилась я, чувствуя, как сдавливает мое горло беспросветная грусть.

Он направил свою моториллу вниз, мы прорвались через плотные тучи и увидели под собой окруженный сбросившими листву лесами город, напоминающий огромную мартовскую лужу. Приземлившись, разбрызгивая слякоть, мы покатили по улицам этого города, где я мечтала в детстве научиться играть на арфе, но знакомый композитор-авангардист определил у меня полное отсутствие музыкального слуха. Там у окна сидела маленькая девочка и старательно раскладывала пасьянс растрепанными картами…

От дней, проведенных в солнечной Италии, у нас сохранилась фотография банкета в "Гранд Отеле", на которой Вася стоит у микрофона и благодарит гостеприимных хозяев, а за его спиной, на столе, выше человеческого роста гора из ананасов, груш, апельсинов, винограда… И еще маленькое колечко с кораллами, купленное на Мосту Ювелиров во Флоренции.

ПИСЬМО 21

Уважаемый режиссер!

Вас беспокоит ветеран ВОВ, труда, член КПСС Кравченко А. А. Меня уговорили посмотреть Вашу ленту-работу "М. В.". Может, я не достиг научного определения фильмов, но скажу вам то, что мы пришли в полное расстройство в моральном отношении. Прожил я и мои фронтовые друзья от 70 до 78 лет, и они поручили мне написать Вам свое мнение. Эта разлагающая картина показана в день праздника "День учителя".

Как можно показывать такую пошлость сельской молодежи, это показан разврат, который ни в коем случае не воспитывает юношей и девочек благородной, чистой, красивой и прекрасной жизни и поведения.

Неужели у Вас нет жены — показать девушек, заканчивающих 8—10 классов, и прекрасно, душевно ушедших трудиться в колхозы и совхозы, создавая благородные семьи, чистые душевно и физически, а у Вашего фильма один разврат, даже не разврат, а проституция. Кому нужен эпизод: голая девушка ложится на парня, причем не раз, а несколько. В зале сопляки выкрикивают (простите, что слыхали, то и пишу): "Задуй ей" — и т. п. и т. д.

Где наши юные труженики, почему не показать молодежное звено, бригаду которые после школы трудятся над выполнением задач по улучшению жизни своей и нашего народа. А таких есть очень много, но их в Москве — Ленинграде не найдете, а ехать в сельскую местность нет желания. Там нет комфорта, нет зачастую дорог, и воздух на фермах не подходящий. Вдумайтесь в эти вопросы и Вы поймете, что Вы не правы.

Возможно, я потерял ориентир в искусстве, но меня никто таким фильмом не убедит, что в нем показана жизнь, к которой надо стремиться молодым поколениям.

Николаевская область, г. Первомайск

ПИСЬМО 22

Пишет неизвестная Вам девушка. Да-да, как Вы, наверное, догадались, я узнала Вас по фильму "М. В.". Фильм мне понравился, очень правдивый, современный. Но неожиданно для себя я продумала о нем всю ночь, а потом и другую, и третью. Стали мне приходить какие-то навязчивые идеи, я стала какая-то не такая. Я поняла, что всему виной герой этого фильма — Сергей, в которого я просто влюбилась. Мне понравилось все: и внешность, и голос, и поведение. У каждого свой идеал, а у меня идеал этот Сергей. Я еще когда училась в школе, мне снился, я представляла себе именно такого себе мужчину. А вот недавно увидела его на экране. В жизни мне не удалось такого встретить. Муж мне говорит, что я очень изменилась.

Я не такая молоденькая, как Вера в фильме, мне 24 года, зовут Марина. Я закончила институт, сейчас первый год работаю.

Вот уже прошел месяц, как я все время думаю о Вас и это у меня не проходит Я читала много разных заметок о фильме в газетах и журналах, все их я собираю, в них все герои фильма отрицательные, бездуховные. Фильм даже сравнивают с фильмом "На дне". Но мне почему-то все нравится. Я завидую всем актерам этого фильма, потому что они снимались с Вами. Особенно главной героине. Она столько с Вами общалась, и сейчас, наверное, тоже. Эта зависть меня гложет целыми днями. Вы спросите, зачем я Вам вообще написала письмо. Не знаю, наверное, чтобы душе стало легче. Надеяться, я знаю, мне нечего. Я знаю, Вы очень заняты, может, вообще не будете читать это письмо, может просто, его не получите, я ведь не знаю точного адреса, где бы Вас можно было застать. А может быть, Вы прочтете письмо своим друзьям и вместе посмеетесь. Я прошу Вас, не делайте этого, потому что я пишу очень честно и потому что для меня это очень сокровенно. Я просто пишу это письмо в надежде, что Вы его прочтете.