Талисманы и амулеты - Аурика Луковкина

Огненный Цвет, указуя владельцу своему глубочайшие золотые месторождения, открывает ему не только возможность обогатиться больше всех земных владык, но и найти великую тайну победы над смертью. Владея Огненным Цветом, легко достать из земли жизненные волокна, и тогда человеку тому не страшны угрозы смерти: он будет жив, пока сам не пожелает избавиться от тягостей земного бытия. Он может воскрешать мертвых, соединять в существа телесные атомы и элементы, рассеянные в воздушных пространствах, вызывать чувство и голос в бездушных предметах».

Магическое свойство папоротника указывать местонахождение клада упоминает в своей знаменитой повести «Вечер накануне Ивана Купала» и великий русский писатель Н. В. Гоголь. Петро, отправившийся за заветным цветком, полон сомнений относительно волшебных свойств этого обыкновенного на его взгляд, растения – ведь столько раз он видел этот невзрачный цветок! Однако, увидев в полнолуние, как распускается папоротник, Петро начинает верить в его необычные свойства: «Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и, как будто живая, движется. В самом деле, чудно! Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало, и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя».

Папоротник, сорванный героем в ночь, когда по народным поверьям происходят всякого рода чудеса, действительно помогает ему найти клад: «Ведьма вырвала у него цветок из рук, наклонилась и что-то долго шептала над ним, вспрыскивая какою-то водою. Искры посыпались у ней изо рта; пена показалась на губах. «Бросай!» – сказала она, отдавая цветок ему. Петро подбросил, и – что за чудо? – цветок не упал прямо, но долго качался огненным шариком посреди мрака и, словно лодка, плавал по воздуху; наконец потихоньку начал спускаться ниже и упал так далеко, что едва приметна была звездочка, не больше макового зерна. «Здесь!» – глухо прохрипела старуха, а Басаврюк, подавая ему заступ, примолвил: «Копай здесь, Петро. Тут увидишь ты столько золота, сколько ни тебе, ни Коржу не снилось». Петро, поплевав в руки, схватил заступ, надавил ногою и выворотил землю, в другой, в третий, еще раз… что-то твердое!.. Заступ звенит и нейдет далее. Тут глаза его ясно начали различать окованный железом сундук».

Один из героев уже упомянутого в этой главе романа А. Амфитеатрова, Вувич, рассказывает легенду о происхождении рода, чью фамилию носит он сам. Согласно этой необычайной легенде у одного карпатского графа была дочь, которая очень любила необыкновенно красивый своим величием дуб: «В графских лесах росли многие тысячи матерых и кудрявых дубов, но всех краше был старый дуб, возвышавшийся на кустистой поляне пред воротами башни; лесная тропа к башне бежала под тенью дуба, и он был первым деревом дремучей чащи для всадников, ехавших от графа, и последним – для всадников, ехавших к графу. Разлапистый, толстый и дуплистый, он стоял под зеленым шатром своим, словно вождь всего леса. Аист свил гнездо на макушке дуба. Гуцулы, крепостные графа, думали, что в старом дереве живет тайная благодетельная сила. В Радуницу и Семик они вешали на ветви дуба венки и полотенца – в жертву родителям. Потому что в те времена еще верили, будто души предков летают по лесам, отдыхают на сучьях тенистых деревьев и любят, когда внуки приносят им дары и поклон от живых».

Пришло время выдавать девушку замуж. В мужья ей прочили чужестранца-рыцаря. Графской дочери было очень горько покидать родные земли, но больше всего разрывала ей сердце мысль о предстоящей разлуке с полюбившимся ей дубом. И однажды, отдыхая в прохладной тени своего любимца, девушка воскликнула, что никогда не променяла бы по своей воле свой любимый дуб на какого-то рыцаря. Потом она уснула.

«И вот ей стало сладко, сладко… И в дремотной истоме ей чудилось, будто старый дуб наклоняет к ней свою шумную голову, тянется к ней узловатыми ветвями и на одном, самом крошечном сучке блестит ее потерянное кольцо. Графская дочь хотела его схватить, но ветви обняли ее крепко… только это уже не ветви, а руки – бурые, в зеленых рукавах, и кольцо блестит на мизинце… Величавый старик в венке из дубовых листьев и желудей, с серебряной бородой по колена склонился с поцелуем к алым устам графской дочери…»

Этот величественный старец оказался духом, живущим в зеленом дубе: «Я тот, с кем решилась ты никогда не расставаться. Я дух, оживляющий твой любимый дуб, а ты моя жена. Четыреста лет прожил я одиноким, но, когда ты стала приходить ко мне со своими девичьими мечтами, я так же полюбил тебя, как ты меня полюбила, я обручился с тобою и взял тебя женой…»

Конец у этой романтической легенды печален. Новый наместник графа решил срубить старый дуб, так как его раздражали почести, которые ему оказывали местные жители. Дерево погибло, а вместе с ним погиб и муж графской дочери: «Мы – духи лесов – живем, пока живут наши деревья. Деревья живут, пока мы живем».

Эта замечательная легенда иллюстрирует все те особенности отношения и восприятия растений разными народами, о которых говорилось в этой главе: обожествление деревьев, их одухотворение.

Латышская писательница Анна Саксе на основе мифов, преданий и поверий разных народов, в которых фигурируют цветы, написала поэтические «Сказки о цветах». В одной из них она рассказывает японскую легенду о происхождении камелии. Монах Камелий полюбил лесную нимфу Дриаду – душу могучего дерева, и рыжеволосая нимфа ответила ему взаимностью. Вместе они провели немало счастливых минут, но наступила холодная зима, когда Дриада объявила своему возлюбленному, что они расстаются до весны, так как она должна находиться вместе со своим деревом, без которого нимфа погибнет. Но Камелий не мог представить себе жизнь без любимой, и он тут же схватил лесную красотку и унес домой:

«Что ты натворил? Теперь мое дерево засохнет…

– Пускай засыхает. Разве мало деревьев в лесу? – утешал ее Камелий.

– Как ты этого не понимаешь – если мое дерево засохнет, то умру и я, – грустно промолвила Дриада.

– Это суеверие, и я избавлю тебя от него, – поклялся монах.

К весне, когда начали распускаться листья, Дриада ослабела и заметно осунулась.

– Отнеси меня к моему дереву! – попросила она Камелия, и он с готовностью выполнил ее просьбу, надеясь, что лесной воздух вылечит Дриаду.

– О горе! – воскликнула Дриада, когда Камелий посадил ее на нижнюю ветвь. – Мое дерево умерло.

У Камелия на глазах она растворилась и слилась с деревом.

Только какое-то время, точно пышный цветок, пылали ее рыжие волосы, потом и они стали блекнуть».

Умирающая Дриада посоветовала своему возлюбленному оторвать еще зеленеющую ветку на верхушке дерева и посадить ее. Камелий исполнил ее просьбу, и через несколько дней из ветки вырос пышный куст, покрытый огненно-красными цветами. Камелий хотел назвать это чудесное растение Дриадой в честь своей несчастной любимой, но это название было трудным для запоминания, и в памяти людей это растение осталось как «камелия».

Гвоздика

Цветы гвоздики напоминают маленькие звездочки. Видимо, благодаря этой ассоциации в период существования Советского государства этот небольшой, но удивительно изящный цветок был неизменным символом праздника. В христианстве же гвоздика символизировала верность. Стройное, с минимальным количеством небольших по размерам листьев это растение олицетворяло строгость и гордость. Видимо, благодаря этим качествам, которыми наделяли гвоздику, она считалась революционным цветком. Именно красные гвоздики вставляли в петлицы революционеры во многих странах. Талисманы с изображением гвоздики придают своему хозяину такие черты, как гордость, чувство собственного достоинства, неприемлемость лжи, зависти, корысти. Носителей этого талисмана отличают чувство самодостаточности, бескорыстие, ответственность, умение отвечать за свои действия. Обладатели талисмана-гвоздики отличаются бунтарским духом, упорством, умением всегда постоять за себя, верностью своим принципам. Гвоздика также служит оберегом от сомнительных знакомств.

Гранат

В некоторых религиях этот удивительно сочный и красивый плод связывают с райским деревом. Считается, что именно этот плод вкусили первые люди Земли. В греческой и римской мифологии гранат воспринимался двойственно: с одной стороны, этот плод являлся символом смерти, печали и забвения, а с другой – гранат считался пищей богов, дающей бессмертие. По античным мифам гранат имел божественное происхождение. В одном из вариантов античных сказаний, посвященных богу виноделия Дионису, говорится о том, что в гранат превратилась кровь могущественного бога. Талисманом считали плод и отдельные зерна граната, и его изображения. Этот талисман рекомендовали носить молодой женщине, которая готовилась стать матерью. Так как гранат был символом жизни, то считалось, что он поможет женщине благополучно разрешиться от бремени. Когда младенец появлялся на свет божий, то зернышко граната счастливые матери вешали на шею новорожденному, веря, что талисман оградит от бед их чадо и принесет ему счастье.