Оскар. Проклятие Блэксберри - Элли Крюгер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со слов их единственного выжившего сына мистера Годфри Оуэнса, который проживает в поместье Блэксберри с прекрасной супругой и новорожденными близнецами, его матушка страдала тяжелым помрачением рассудка и припадками, сопровождающимися приступами гнева, из-за чего старший мистер Оуэнс запирал жену на чердаке, чтобы обезопасить молодое семейство. День ото дня Патриции становилось все хуже: она не ела и не спала, только ходила по скрипучему полу чердака и двигала мебель. Она не узнавала мужа или сына, и при виде их сразу же пыталась напасть на обоих.
Известно, что однажды Патриции удалось покинуть клетку, в которой ее удерживали против воли, через незапертую дверь на чердак (хотя мистер Оуэнс позже клялся сыну, что не мог забыть закрыть дверь). Обезумевшая Патриция спустилась в спальню близнецов и, убежденная, что в одном из них сидит Дьявол, задушила его подушкой. Бедные родители прибежали на крик второго малыша, но было уже поздно. Мистер Годфри Оуэнс клянется, что когда ее силой уводили из комнаты, матушка пыталась вырваться и кричала, что ошиблась и убила не того. Обстоятельства данного преступления скрывались больше месяца и стали известны после смерти старших мистера и миссис Оуэнсов.
Что именно случилось в ночь убийства, остается загадкой. Годфри Оуэнс утверждает, что его отец, как обычно, перед сном отправился на чердак проверить состояние супруги, и вскоре он услышал страшные крики и звуки борьбы. Когда сын прибежал на помощь, было уже поздно. На полу лежали два трупа: Патриция с перерезанным горлом и Вильгельм с ножом в сердце. Кто из них первым совершил нападение на другого — эту тайну супруги унесли в могилу.
Семейство Оуэнсов покидать дом не собирается…»
Под газетой лежал обрывок с растекшимися чернилами, Лора попыталась что-либо разобрать.
«20 … 1890 г
…
…особ Блэксбер… подаренны… самой королевой Викт….
…известен ежевичными садами…
Построен на крови рабов…
… умерли доч… трагич… случайности. Затем… смерть. Вскоре после… покончил с собой…
…много тайн… хр… проклятое место».
Как запертая пленница в башне замка, Лора потеряла счет времени и забыла, где находится. И внезапно разыгралась сцена из мрачных готических романов, зачитанных ею до дыр. Промозглый ветер забежал через окно и ударил Лору в лицо, обдав его ледяным холодом, он поднял листки газет, унося их высоко вверх, а затем аккуратно уложил на пол. Черная ворона взлетела и села на оконную раму, а лампа, стоящая на столе, мгновенно потухла.
— Нет, нет, — занервничала Лора. — Почему? Ты не должна потухнуть, ты же за стеклом, ну!
Она била пальцами по лампе, словно это могло зажечь ее. Бесполезно. В темноте стало жутко, как на кладбище. Лора не желала находиться на месте убийства, тем более без света. Она взяла лампу и медленно пошла к люку. Открыла его, оглянулась: ворона все еще сидела на окне, провожала ее взглядом.
— Ты же понимаешь меня, Морриган? — спросила Лора. Ворона каркнула в ответ.
— Ты понимаешь гораздо больше, чем любая другая птица, не так ли? — ворона снова каркнула.
— Ты человек? — с сомнением в голосе произнесла она и тут же себя пожурила. «Что ты несешь, Лора?».
Птица ответила немым молчанием.
— Может, ты дух, живущий в этом доме? — ворона каркнула.
— Есть вещи, которые не дают мне покоя. Глупые навязчивые мысли, но я не могу от них отделаться… Ты напала на меня, потому что хотела, чтобы я оказалась одна. Знала, что я отправлюсь искать… тело. Ты хотела, чтобы я увидела: оно пропало.
Ворона каркнула чуть громче.
— Затем этот мужчина… он взялся из неоткуда. Это ты натравила его на меня? — сказала Лора осуждающим тоном.
Птица промолчала.
— Нет, ты убила его. Убила, потому что он пытался помешать нам. Затем ты раскопала мою майку, чтобы полиция не нашла никаких улик. И принесла ее Оскару.
Ворона горделиво подняла голову кверху и каркнула.
— Значит, ты спасла меня… но зачем?
Никакого ответа.
— Что ты скрываешь, Морриган? Что ты от меня хочешь? — спросила Лора дрожащим голосом.
Птица промолчала.
— А Оскар? С ним тоже что-то не в порядке, не так ли?
Ворона замахала крыльями и закаркала, будто хотела напугать врага.
Лора поборола страх и твердо произнесла:
— Мальчик… которого я убила, это Оскар?
Морриган проигнорировала ее и улетела в распахнутое окно. Оставшись в одиночестве, Лора поспешила покинуть чердак. Она осторожно спускалась вниз по дощатой, полусгнившей лестнице, молясь, чтобы ступеньки не сломались и не скинули ее с огромной высоты на пол. Она так и видела свое тело с воткнутыми в него досками и разбитым стеклом вперемешку с кровью. Угрожающий скрип раздавался после каждого шага, однако доски выдержали. Она ушла в комнату и легла в постель. Мысли копошились в голове, как черви, раскрытые тайны рождали новые вопросы. Я схожу с ума, заключила Лора.
Зачем она говорила с птицей? Почему поверила, что та ей отвечает? Так ли это необычно, что ворона каркает, когда ей вздумается? А Лора принимает желаемое за действительное. Она помахала головой, прогоняя жуткие мысли. Ночные прогулки по старому скрипучему дому, слабый голос Оскара, Ангел Смерти, потайная дверь, загадочные вырезки из старых газет, смерть детей, убийство на чердаке, потухшая лампа, преследующая ее ворона — все это рождает сомнения и заставляет поверить в то, чего в действительности нет. Утром она проснется и поймет, что позволила разыграться больному воображению. Лора закрыла глаза и пробубнила:
— Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий… — и уснула.
Часть 2. Ангел смерти. Интермедия 3
1888 год.
Кассандра не знала, сколько прошло времени, потому что наверху оно идет по-другому. Меняет свой темп. Секундная стрелка часов замирает и лишь изредка вздрагивает. Когда металлический лязг инструментов из рук лорда Голдендарка доносится до ушей бедной служанки, время исчезает вовсе, его не существует, есть только момент, который длится вечно.
А когда близится смерть, оно вдруг бежит со скоростью брошенной на пол тарелки.
Время всегда против человека.
В этот раз дверь отворила жена лорда — леди Изабелла Голдендарк. Она принесла с собой надежду и нежную улыбку.
— Госпожа… — Кассандра тянется изуродованными пальцами.
Со слезами на глазах леди бросается на пол и целует руки служанки. Место боли на секунду занимает смущение — Кассандра одергивает руки.
— Мне так жаль, мне так жаль… — плачет леди Голдендарк.
Она кормит служанку и вытирает кровь, затем поспешно удаляется.
