Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн

За моей спиной раздался грохот и звук бьющегося стекла. Учу подскочил. Продолжая петь, я обернулась вместе со всеми на шум.

Говоря: «Это Айорта.Это наш дом»…

Пока я пела эти строки, Иви завопила:

– Неуклюжая корова! Ты…

Все разом обернулись и уставились с открытыми ртами на королеву, по платью которой растекалось медовое пятно, а сама она визжала и пела одновременно.

Глава двадцать четвертая

Теперь наша с ней ложь выплывет наружу. Я повернулась к Айори:

– Мне пришлось. Я не хотела.

А Иви все не унималась, распекая служанку:

– Ах ты, деревенщина, видишь, что наделала?

Теперь она во всем обвинит меня и посадит в тюрьму. Родители лишатся «Пуховой перины». К горлу подступили слезы.

– Ой! – удивленно воскликнула Иви, но сразу нашлась: – Я забыла, что нужно петь. Начнем сначала.

Она посмотрела на меня, а потом, должно быть, обратила внимание, какая гнетущая тишина стоит в зале.

Секундная пауза – и снова пронзительный крик:

– Как мне надоели поющие айортийцы! Каждый день у меня от них болит голова. Оскаро не захотел бы, чтобы я страдала от головных болей. – Она собралась и объявила: – Отныне в Айорте больше не будет никаких спевок и никакого пения в замке.

Она быстро спустилась со сцены и выбежала из зала. Уйю сначала последовал за ней, но потом передумал. Остальные охранники даже не шелохнулись.

Я отпустила руку принца и помчалась за королевой. Я понимала, нужно извиниться за то, что я продолжила петь. А еще нужно молить ее сжалиться над моими родителями.

Королева услышала мои шаги, обернулась и заверещала:

– Растяпа, чудовище!

– Ваше величество, прошу вас…

– Ступай прочь, уродина! – Она снова кинулась бежать по коридору. – Оставь меня одну, образина!

Я остановилась и повернула назад. Айори стоял в дверях Зала песни. Я подошла к нему, и он отступил на шаг.

Публика столпилась на маленькой площадке между сценой и креслами. Все разговаривали, кричали или пели. Несколько человек пропели, что они никогда не прекратят петь. Остальные гадали, какая магия помогла Иви одновременно петь и говорить.

Сквозь шум пробился голос сэра Уэллу, который пропел:

– Прошу пройти со мной остальных членов королевского совета. И вас тоже, леди Эза. – Он поискал кого-то среди публики. – Пристав!

Судебный пристав, седовласый крепыш, протиснулся сквозь толпу.

– Мастер Эбби, – обратился к нему сэр Уэллу, – и вас прошу пойти с нами.

Мне стало любопытно, для кого нужен пристав. Для Иви? Для меня? Или для нас обеих?

К нам присоединились принцесса Илейни и мастер Огуссо, музыкальный просветитель. Мастер Огуссо был тем самым простолюдином, что входил в совет. Хормейстер и принц также были членами совета, и если бы не отсутствие королевы, то он прошел бы в полном составе.

Судомойка затянула первую строчку Песни Айорты. Все подхватили с воодушевлением, которого так не хватало весь вечер. Мы ушли из зала под эту песню. Учу перестал слизывать пролитую медовуху и пошлепал за нами.

Пристав передвигался чинно, отпечатывая каждый шаг ударом посоха по плитам, и мне казалось, что это звенят не плиты, а мои кости.

Рядом со мной шел Айори. Нужно было все ему объяснить до того, как Иви начнет лгать:

– Я не хотела петь за нее. Я пыталась отказаться.

– Мила… леди Эза, как это понимать – вы пели за нее?

– Все объяснится в самом скором времени, – сказал сэр Уэллу. – Леди Эза, прошу вас подождать.

Я боялась ждать, но больше ничего не сказала.

Принцесса Илейни оглядывала гулкий коридор:

– Как она могла прогнать наших птиц? Что они ей сделали плохого?

Никто не ответил.

Айори коснулся моей руки и спросил сэра Уэллу:

– Зачем вам понадобилась леди Эза?

Хормейстер только и ответил:

– Скоро.

Он все знал. Ноги у меня подкосились.

– Идемте, леди Эза, – сказал хормейстер.

Мы достигли королевского крыла. Едва мы подошли к покоям королевы, как двери распахнулись. Учу рванул вперед. Все остальные остановились.

– Наконец-то! – В дверях появилась Иви и увидела нас. Она посторонилась, пропуская пса, а потом приосанилась. – Я не звала вас, но пристав и принц Айори могут остаться.

Сэр Уэллу двинулся к королеве, напевая:

– Ваше величество сегодня издала приказ, который никак не может быть выполнен.

– Не смейте мне петь! – на повышенных тонах заговорила королева. – Пристав, мне нужна моя охрана.

– Ваше величество… – начал мастер Эбби, но сэр Уэллу его прервал:

– Нам нужно о многом поговорить, прежде чем мы обсудим охрану. – И он прошел мимо нее в королевские покои.

Мы последовали его примеру. Иви горделиво заняла центр комнаты. Айори остался рядом со мной, едва переступив порог. Комнату освещали всего две свечи над туалетным столиком. Я заметила, что там лежало зеркальце Скулни. Сэр Уэллу начал зажигать лампу на каминной полке.

– Да как вы смеете! Мне не нужен свет!

Не обращая на королеву внимания, он продолжил начатое и одержал верх. Королева сразу как-то сникла и стала обезоруживающе хрупкой.

Вот бы мне так уметь! Вид у нее был жалостный, а жалость мне сейчас очень бы пригодилась.

Как только Иви переменилась, все напряжение в комнате словно прошло. Принцесса Илейни и мастер Огуссо устроились с удобствами: она – в кресле, а он – на оттоманке.

Я опустилась на табуретку в ногах кровати. Айори возвышался надо мной, готовый прийти на защиту. Учу положил голову мне на колени.

Сэр Уэллу покачался с носка на пятку, заложив за спиной руки.

– Ваше величество, вместо вас пела леди Эза, я прав?

Айори сделал шаг от меня.

Так быстро. С такой готовностью.

– Да, – тихо и как-то очень по-детски пролепетала Иви. Она опустилась на скамейку возле камина и взглянула на хормейстера снизу вверх. – Вы раскусили ее. Да.

Раскусил меня?

– Петь вместо кого-то? – заговорил мастер Огуссо. – Что это за мошенничество?

– Подозреваю, – сказал сэр Уэллу, – что голос нашей королевы хуже средненького.

– Никому здесь он не понравился бы, – продолжала лепетать Иви. – Но в других королевствах мог бы считаться вполне сносным.

– Как же вам удается петь за другого человека, леди Эза? – поинтересовалась принцесса Илейни.

Я закрыла лицо рукой.

– Просто… я… – У меня перехватило в горле.

Сэр Уэллу подошел к королевскому умывальнику и налил в стакан воды из кувшина.

– Держите.

Я сделала глоток и ответила:

– Я называю это иллюзированием.