Выдыхай (СИ) - Обр Ольга

Когда рассказываю утром Алексу о том, что мелкий полночи возился, он ощупывает мой совсем маленький ещё живот и расстраивается, что его пинать отказались.

Мы не спеша собираемся в клинику, делясь впечатлениями от вчерашнего вечера, а я умираю от нетерпения. Хочется поскорее узнать пол своего сына. В моей голове засела мысль, что это непременно мальчик, может разговор с Таяной повлиял.

Когда врач подтверждает мои догадки и выдает заключение, что всё в порядке, я смотрю на Алекса, всем своим видом крича «Я же говорила!». Он сегодня немногословен, выдает короткое: «Круто», и снова погружается в свои мысли. Мы отправляемся обедать в ближайший ресторанчик аранской кухни вместе с его родителями. Я пытаюсь растормошить его, но безуспешно. На прямой вопрос, что случилось, говорит, что просто не хочет уезжать. Я тоже не хочу.

— Может мне поехать с тобой? Ненадолго…

— Идея заманчивая, малыш, но кто же будет готовиться к свадьбе? — Алекс улыбается задумчиво.

— Лучше не рисковать, Мари, — соглашается с ним Паола.

— Точно, — я огорчаюсь еще больше. Видимо гормоны.

— Эй, не плачь, — обнимает меня мечта миллионов. — Ты расстраиваешь Эрика.

— Эрика? — я не сразу понимаю, о чём он.

Алекс кивает с самым что ни на есть хитрым видом:

— Ну, классно же звучит Эрик Эванс?

Пробую имя на слух. Почему нет? У меня всё равно не имеется варианта, который мне нравился бы настолько сильно, чтобы спорить с Алексом. Я удивительно легко соглашаюсь с его предложением, в то время, как до этого думала, что нам предстоят нешуточные баталии за имя ребёнка.

— Хорошо, пусть будет Эрик, — озвучиваю своё решение, и лицо моего любимого мужчины разглаживается, даря мне светлую улыбку.

— Я переживал, что ты будешь настаивать на Армагеддоне, — шутит он.

— Если он будет хоть вполовину похож на тебя в детстве, — вставляет Ричард, — то Армагеддон для него самое подходящее имя.

— Если на вторую половину он будет похож на Мари, то его смело можно звать Всадником Апокалипсиса, — подхватывает шутку отца Алекс.

Я весело смеюсь на это:

— Всегда можно дать сдвоенное имя, — наконец, пожимаю плечами. — Мама хотела назвать меня Анной, а папа Марией, в честь своей умершей бабушки. Мамин вариант в итоге не прижился. Эрик Армагеддон Эванс — это звучит забавно.

Его мама смотрит на нас с умилением, подперев подбородок ладонью:

— Они идеальная пара, Ричард. Ненормальные оба, — мы переглядываемся с Алексом, и веселимся от этого комментария ещё больше.

Распрощавшись с его родителями, остаток дня проводим дома, прощаясь на очередные три недели. Сегодня поздний вылет и Алекс настаивает, что доедет на такси. Надо сказать, он умеет уговаривать. Сложно отказать мужчине, который знает все твои чувствительные места, и умеет этим пользоваться.

Он уезжает, а я опять остаюсь наедине со своими кошмарами. Но я неизменно улыбаюсь каждому новому дня, получая своё законное «Доброе утро, принцесса». Ворох дел, которые нужно успеть до часа икс, захватывает меня в водоворот времени и три недели оказываются не такими уж и длинными. Благо, мама и Лиз помогают мне во всём, и мы весело проводим время то с одной из них, то с другой, иногда все втроём. Я никогда не задумывалась, как же так получилось, что мама с Лиз подружились — это было само собой разумеющееся, моя семья. Но сейчас я понимаю, как же нелегко пришлось Лиз — ведь папа сильно любил маму когда-то. Возможно, до сих пор. Когда спрашиваю её об этом, она говорит просто:

— Сначала общались ради тебя, а потом оказалось, что Хелен не такая уж и стерва. Мы не лучшие подруги, Мари, но мы цивилизованные люди и в состоянии поддерживать нормальные отношения. И я не ревную Стива, если ты об этом, знаю, что он любит меня.

— Как же мне с тобой повезло, — обнимаю её крепко. — Я никогда не называла тебя мамой, но я правда считаю тебя своей второй матерью, Лиз.

— Я знаю, — улыбается она. — Я тоже люблю тебя, Мари. Но меню всё-таки надо согласовать, — и мы возвращаемся к выбору закусок для свадебной вечеринки.

АЛЕКС

Моё чётко распланированное путешествие идёт своим чередом. Каждое выступление отрываюсь как в последний раз — этот тур финальный и я хочу получить максимально возможный кайф. Мари, конечно, права, я буду сильно скучать по таким ярким эмоциям. Но это как ботинки, из которых вырос: как бы они не нравились, ходить в них уже неудобно. Хочу дом и семью, а не чемодан и самолёт.

Когда захожу в гримёрку после окончания очередного шоу — телефон мигает значком входящего сообщения. Без задней мысли открываю его, не посмотрев отправителя. В сообщении всего несколько слов: всё ещё хочешь жениться? — вопрошает неизвестный абонент. Ниже прикреплена ссылка на облако. Не знаю, какой чёрт дёрнул меня перейти по ссылке. Не надо было этого делать. Потому что в облаке лежат фотографии Мари. Очень много фотографий на самом деле. Я знаю, что они сделаны год назад и, наверное, даже раньше, но от этого смотреть на них не менее больно. Мари обнимается с ним на окружённом скалами пляже. Мари рядом с ним, оба в странных расшитых золотом, видимо национальных, одеждах. На этом фото видны только её глаза, но это, несомненно, она. Что это? Та самая свадьба, которой не было? Они гуляют по городу, держась за руки — здесь она тоже в национальном платье, но не таком кричащем. Они целуются в машине. Она сопровождает его на боях без правил, судя по кубку в руках этого ублюдка, на тех самых, что мы видели с Марком. И очень много фото, где Мари, совершенно без одежды, на грёбаной яхте смеётся, загорает, плавает и целуется со своим таким же раздетым щенком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Одно дело знать, что это было, и совершенно другое — увидеть собственными глазами. Хочется кого-нибудь прибить. Собственно, не кого-нибудь, а одного конкретного мелкого мудака, посмевшего покуситься на чужое.

— Ты чего завис? — заглядывает в гримёрку Марк. — Пойдём уже.

Я оперативно сворачиваю вкладку, не хочу, чтобы он видел всё это. Переодеваюсь, смываю грим, и мы едем в отель. Только у себя в номере я с мрачным удовольствием от того, что делаю, отвечаю: «Хочу». Потому что это моя идеальная девочка. Потому что я так решил ещё шесть лет назад. Руки чешутся удалить сообщение и ссылку, но мне необходимо выяснить, кто такой добрый решил меня порадовать перед самой свадьбой. Отсылаю скрин сообщения Стиву и прошу выяснить имя отправителя. Это мог бы быть сам Арафат-младший, но я сомневаюсь — кадры явно сделаны кем-то из наружного наблюдения. И этот кто-то, похоже, очень хочет расстроить нашу свадьбу.

31

МАРИ

Никак жизнь не приучит меня не отвечать на звонки с незнакомых номеров. Раннее утро, даже почти ночь, и я снимаю трубку, не открывая глаз.

— Доброе утро, Мария, — от этого голоса глаза распахиваются сами собой. Сердце бьётся часто-часто.

— Доброе утро, — отвечаю осторожно, хотя на уме совсем другие слова.

— Я хотел поговорить о твоём ребёнке и свадьбе, — Самир как обычно холоден и строго по делу.

— Боюсь, вас не касается ни то, ни другое, — оставаться спокойной стоит немалого труда.

— Как раз наоборот, девочка. Ты — часть моей семьи, и сейчас ты позоришь наше имя, — выдохнуть, досчитать до трёх, пропустить все нецензурные слова и можно отвечать.

— Мы с Кирамом расстались, Самир.

— О, нет, это невозможно. Ты — Арафат, как бы тебе не хотелось обратного. У нас не бывает разводов.

— Вы влиятельный человек, создайте прецедент, — парирую я.

— Прецедент опасен тем, что обязательно появятся желающие последовать примеру, и, рано или поздно, всё перейдёт в разряд нормы. Так что, нет, не могу. И вот какая дилемма перед нами, Мария: ты остаёшься в Кирии, раз уж Кирам тебе это разрешил, но твой, — Самир делает многозначительную паузу, — жених пропадает без вести, либо ты возвращаешься в Палеру, демонстрируешь всем нагулянного ребёнка, и наказание ждёт уже тебя. Какое, думаю, ты знаешь.