Феникс - Светлана Олеговна Сорокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таковым был Кристофер все свои 22 года – высокомерным, самолюбивым, надменным. С виду о нем такого нельзя было сказать. Скромный парень в очках, которого из-за сильной худобы можно было только пожалеть.
У Кристофера в возрасте 14 лет развился тиреотоксикоз – патология щитовидной железы. Снижение веса у парня при таком заболевании было связано с увеличением интенсивности обмена веществ. Он всегда был не крупным, а тут еще и болезнь. Вес резко снизился, и тогда про Криса все начали говорить – бедный ребенок, кожа да кости.
Парень по причине болезни просто не мог переносить духоту, его часто мучила жажда. Спустя 20 минут после того, как он мог освежиться стаканчиком воды, у него так пересыхало во рту, будто бы на самом деле он никакой воды и не пробовал. И так случалось часто.
Сам Кристофер был из богатой семьи, поэтому, когда врачи обнаружили у него гипертиреоз, его мать наняла сиделку, которая окружала ребенка вниманием все 24 часа в сутки. По причине этого он привык к вниманию. Он любил, когда его окружали заботой, когда говорили только с ним или же когда подражали ему, стараясь при этом всем ему угодить. До 12 лет парень учился на дому. Один педагог сменял другого и так каждые будни. А когда Кристофера отправили в государственную школу, и он впервые встретился с цивилизацией, выйдя за рамки привычного для него распорядка жизни, ему захотелось изничтожить весь мир. Его не считали пупом земли и ему это не нравилось. Все общались с ним наравне. Но Кристофер всегда считал, что он был куда умнее, сообразительнее и порядочней, чем его так называемые сверстники. Потому-то ему нравилось проводить время наедине с собой. Он один сидел за партой, один обедал в столовой, один читал книги в школьной библиотеке и в одиночестве занимался подготовкой к занятиям. Во время уроков он не видел никого – только себя и учителя, который знакомил его с чем-то новым и еще не раскрытым самим парнишкой. Кристофера не интересовала эта, как он любил говорить, «кучка отбросов» или «сборище недоразвитых слюнтяев».
Подобное он пережил и в институте, когда мать отправила его учиться на юриспруденцию. Разумеется, как принято у богачей, будущее ребенка было уже давно предопределено его родителями. Противиться воле отца и матери Кристофер не стал. Он поймал себя на той мысли, что пока родители платили за учебу и радовались, что их сыночек шел у них на поводу, ему не составляло труда притворяться, поскольку после совершенно не интересовавшего его направления он мог поступить куда угодно, и родители уже не смели ему возразить.
Таковы были тяготы жизни этого парня.
Благодаря данному родителями воспитанию, Кристофер только и умел, что забирал что-то у других и ничего не отдавал взамен. Этакий закаленный духом и характером эгоистичный паренек.
В институте он выбрал для себя круг общения, где он чувствовал себя в своей тарелке, но не смел этим пренебрегать и давать свободу эмоциям. Поскольку в располагающем большой популярностью высшем учебном заведении уже не могло оказаться, как в школе, подростков, преобладающих столь малым объемом знаний, Кристофер начинал ощущать целостный комфорт. Однако его безразличие к личным проблемам людей никуда не делось. Другие ребята терпели это только потому, что он, как и все в институте, обладал притягивающим других свойством – родительскими богатствами и их высоким положением.
В скором времени Кристоферу такая жизнь наскучила. Все видели в нем только лишь здоровенный кошелек его родных, который казался бесконечным в использовании находящихся в нем средств.
Самой причиной принятия парнем участия в данном экшн-квесте являлись, разумеется, не деньги, в наличие которых он не так нуждался, как другие участники. Кристофер просто возжелал чего-то нового, он тяготел к переменам. Дабы показать маменьке с папенькой свое право к принятию любых решений, парень смирился с тем, что ему предстояло провести 5 часов с никчемными людишками, которые только и брали от этой жизни одно лишь развлечение, никак не пытаясь при этом брать от этой самой жизни нечто большее и значимое. Попросту тратившие свое время люди его всячески выводили из себя. Такому раскладу приучила его мать.
«Если ты посмеешь отказаться от того, что тебе приносят наши с папой старания, при этом приникнешь к стаду людей, которые навяжут тебе свое мнение, я вышвырну тебя из дома, и ты в скором времени сгниешь на какой-нибудь помойке, где будешь рыться в поисках еды!». Это были те самые решившие судьбу парня слова его матери, которые впились ему в голову на столько, что он проговаривал их про себя каждый раз, когда его настигали самые незначительные и пустяковые неудачи – сломалась зубная щетка, закончилась паста в ручке, порвался карман в пуховике – за всем этим следовали те самые слова, которые парень знал на зубок, как некую молитву. Он даже какое-то время видел сны, в которых он абсолютно нагой стоял на коленях, сложив ладони вместе, и проговаривал материнские слова вслух, притом настолько громко, чтобы сидящая неподалеку в кресле та самая мамаша слышала отчетливо каждую буковку, а попробуй Кристофер запнуться, он получал от нее удар плетью и начинал все заново.
Это было самое страшное, что, по мнению парня, когда-либо происходило с ним.
Он почувствовал себя не очень хорошо от нахлынувших на него воспоминаний.
– К чему я вообще это, – вслух проговорил шатен, на какую-то долю секунды даже потерявшись в пространстве, и набрал воздуха в грудь, чтобы собраться всеми силами и побороть вялость.
Кристофер облокотился на стену в коридоре поместья, которая сразу же обдала его холодным ветерком. Стены уже отслужили свое – какие-то из них были продырявлены, и это являлось резонным объяснениям дуновениям ветра.
Все, о чем сейчас думал Кристофер, так это поскорее выбраться из давившего на него закрытого помещения. Он был бы очень рад, чтобы кто-нибудь из участников уже, наконец, добрался до выигрыша, и игра была бы закончена. Но усомнившись в умственных способностях всех собравшихся в поместье людей, шатен скривился в лице, посчитав, что они все застряли здесь
