Развестись нельзя мириться (СИ) - Белозубова Ольга

«Прав был Славик. А я — олень».

— Типа ты тогда без денег будешь, и Алина к тебе уже точно не вернется, страдать будет сильно. Сидорова же знала, как она тебя любит. А потом еще решила гвоздь в крышку гроба вбить: Алине про какие-то наши с тобой общие фотки соврала. Их и в помине не было, но жена твоя еще больше взбеленилась. И в день отлета во Францию я ей сообщение отправила, «скатертью дорожка» написала.

— Чем так Алина разозлила Лену? — процедил я сквозь зубы. Мне казалось, еще чуть-чуть, и из меня полетят молнии — настолько мощный заряд злости собрался в груди.

— Ну сказала же, не знаю, — покосилась на меня Карина. — Сам узнавай. Мне-то лапши навешала, что ты меня еще любишь. Я как окончательно поняла, что это всё вранье и она мной тупо воспользовалась, так съехала со старой квартиры, сюда перебралась, тихо сидела…

Она замолчала.

— Да, на старой квартире твоей я был, опоздал на пару дней, — вырвалось у меня.

— Короче, я на тебя не претендую. Признаю, что ты со мной не спал и дел не имел никаких, — проговорила Карина в камеру, а потом перевела взгляд на меня. — Всё?

— Всё, — кивнул я и выключил камеру.

Лена у меня еще попляшет… Поговорю с ее мужем, пусть воспитывает жену после того, как я пообщаюсь с ней вместе с Алиной.

Я встал с кресла и пошел к выходу.

— Подожди, — вскочила с дивана Карина и помчалась следом. — Ты просто так уйдешь?

— Тебе песню напоследок спеть, что ли? — изогнул бровь я.

— Ты меня простишь? — заломила руки Карина.

Я аж затормозил уже на пороге квартиры. Повернулся к ней и отрезал:

— Бог простит, Карина. А я не настолько… добр.

И закрыл за собой дверь.

Спустился по лестнице и вышел из обшарпанного подъезда. Обогнул дом и подошел к припаркованному темному джипу. Постучал в окно.

Окно опустилось. На меня смотрел Аслан Пшиканович, отец Карины.

— Второй подъезд, тридцать первая квартира. Она ваша.

И пошел прочь.

Глава 44. Совсем другая жизнь

Игорь

«У нас ничего не получится. Между нами ничего не может быть…» — сверлили мозг ее слова.

Сначала я пришел в замешательство, даже не знал, как реагировать. А потом в висках застучало, я сжал челюсти и даже кулаки, спрятав их под столом. Хотя Алина этого не увидела.

Это что же получается?

Я перед ней душу обнажил, всю правду о матери рассказал, чего не делал никогда и ни при каких условиях. Решил: она та самая. К тому же другая, совсем другая, не то что все эти охотницы за золотом. Алина оценит искренность, поймет, думал я. Не поняла, не оценила…

Не помню даже, когда так терялся в последний раз, в итоге как самый настоящий слюнтяй выдал:

— Насильно мил не будешь.

И вдруг после этой фразы в голове словно что-то щелкнуло. Вспомнил, как приехал к матери впервые после того, как пошел в спортзал и занялся своим телом. В общем, уезжал червяком, а вернулся накачанным подтянутым парнем.

Не помню, из-за чего снова начался сыр-бор, но в итоге мама взвизгнула:

— Да какой из тебя мужик, тюфяк ты, и никакие мускулы этого не исправят!

А я обернулся и прогремел:

— Рот закрой!

Она явно не ожидала такого пассажа от всегда послушного сына, присмирела, даже вжала голову в плечи, будто уменьшилась. А я резко почувствовал нарастающее возбуждение: оказывается, это невероятно приятно — подчинять…

Воспоминание побледнело и исчезло, но я всё понял.

План начал зреть в ту же минуту, окончательно оформившись в самолете. Да еще и Михаил помог. Ну, как помог, просто вышел раньше из-за звонка по работе, облегчил мне задачу. Я вышел из машины с ним, проследил, чтобы он уехал, а потом подошел к водителю и сказал, чтобы вез нас ко мне домой.

«Не захотела по-хорошему, Алина? Не вопрос, не вопрос, будет по-плохому. Возможно, так даже проще».

Пришло время показать, что меня лучше не злить.

Она достаточно быстро смекнула: что-то не так. Взглянула на меня и всё поняла.

Хорошая девочка, умная… То, что надо.

— Куда вы меня везете? Куда мы едем? — пролепетала она.

А я придвинулся ближе, чтобы она не делала резких движений.

— Домой, Алина. Мы едем домой…

И мы правда ехали в место, которое станет ее домом.

Ей понравится. А если нет, то… привыкнет. Со временем.

И тут моя девочка вскинула подбородок и с вызовом отрезала:

— Игорь, меня будут искать. Как вы объясните всем мое исчезновение?

Я поднял бровь и усмехнулся.

— Я объясню? Нет, дорогая моя, это сделаешь ты сама. Кстати, думаю, пора перейти на «ты». Ты добровольно едешь со мной. Я даже не думал тебя заставлять. Ты просто поняла, что я именно тот, кто тебе нужен.

Алина побледнела и непонимающе на меня уставилась.

— Телефон останется у тебя. Конечно, с программами слежения. Но ты всем скажешь, что это твой выбор, ты поняла, что хочешь быть со мной, жизни без меня не видишь и так далее.

— Я не… — попыталась что-то вставить она.

— И да, дорогая, в твоих интересах сделать так, чтобы тебе все поверили. Если вдруг ляпнешь кому-то что-то лишнее, то…

Я наклонился к ней, схватил за подбородок и заглянул в глаза. Она замерла.

— Твоя бабушка, подруга, бывший муж. И начальница, которая тебе совсем как мама. Хватит их или продолжить список? Будешь себя плохо вести, пострадают именно они. Это понятно?

Я сделал вид, что задумался.

— С кого бы начать, если что? Пожалуй, с бабушки. Она ведь воспитывала тебя после смерти родителей, правильно?

Глаза моей девочки расширились от ужаса.

— Да, а как ты хотела? Я всё про тебя знаю, Алина Маркова. Всё.

И Алина сжалась, будто впечаталась в кресло.

— Вот и хорошо, милая, вот и умница. Теперь у нас начнется совсем другая жизнь.

Глава 45. Французский лебедь

Герман

Я намотал как минимум несколько километров по квартире, пока ждал Алину.

Но она не появилась ни в пять вечера, ни в шесть, ни даже в семь.

В полвосьмого я не выдержал и позвонил.

— Да, — достаточно грубо ответила она.

— Алин, тебя когда ждать?

— Гера, — вздохнула жена, — ну мы же с тобой уже всё обсудили. Прошу, забудь меня, пожалуйста. Я счастлива с другим и к тебе уже не вернусь.

Я отвел руку с трубкой от уха, посмотрел на номер и имя, будто не поверив, что действительно говорю с Алиной.

— Не понял… — опешил я.

— А нечего тут понимать. Я хочу быть именно с ним. Советую тебе тоже быть с тем, кого любишь. Карина долго ждала, правда? Вот и дождалась, — усмехнулась жена.

А я услышал в ее голосе истеричные нотки. Сел на диван. В голове туман, во рту пересохло. Да что это за фигня творится? Несколько часов назад всё было хорошо, и снова здоро́во?

Происходившее больше походило на ночной кошмар, чем на реальность. Я решительно не понимал, о чем говорила жена, которая всего несколько часов назад попросила прощения, сказала, что верит мне, и обещала со мной поговорить. Может, это какая-то проверка?

Какой другой? О ком речь?

— Алин, у тебя всё в порядке? — вкрадчиво поинтересовался я.

— О да, лучше и быть не может! В общем, я всё сказала. Хотя вот еще: ты посуду мамину, пожалуйста, Наташе отвези, от нее потом заберу. Не хочу лишний раз с тобой встречаться. Ну, пока, бывший муж, привет Карине!

И она положила трубку.

А я продолжал сидеть на диване и пялиться на уже погасший экран мобильного телефона, как будто тот мог дать ответы.

Ну какая Карина? Какой другой мужчина? И какая, черт ее дери, мамина посуда? При чем тут вообще посуда?

Возникло ощущение, будто меня поместили в игру, при этом всем остальным правила игры выдали, а вот обо мне забыли.

Как-то подозрительно быстро Алина сменила коней на переправе — во время полета. И о том, что с Кариной ничего не было, она уже знала, но упомянула ту несколько раз. Почему?

«Догадываюсь, кто может хоть что-то знать об этом. Наташа».

И я пулей вылетел из квартиры и помчался к Иволгиной.