Архитектурная соляристика - Александр Васильевич Сикачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
10-1. Подробнее об этом проекте см. в Размышлении Втором. После СЕГОДНЯ будет ещё ЗАВТРА.
10-2. Продолжая дело Леонидова. – Автограф архитектора, 2003, № 2 (19).
10-3. Пентхаус в Нью Йорке. (Электронный ресурс) – www. magazindomov.ru
10-4. Кинетическая архитектура: музей с потрясающим меняющимся зеркальным фасадом. – Электронный ресурс.: ww.novate.ru/blogs/300915/33147
10-5. Sielberdrachenwelt. Umbau einer Grundschule, Berlin. – DBZ (Deutsche BauZeitschrift), 2006, № 3.
10-6. Восемь зданий с изменяемыми фасадами. Электронный ресурс. www.Found.com.ua.
10-7. Необычный «солнечный» дом-трансформер. – Электронный ресурс. http://uunto.ucoz.ru/news/neobychnyj_solnechnyj_dom_transformer/2014-03-25-401
10-8. Р. Мокшанцев, А. Мокшанцева. Психология толпы. Электронный ресурс. http://psyfactor.org/lib/tolpa.htm
10-9. Фрейд 3. «Я» и «Оно». – Тбилиси, 1991
10-10. Лебон Г. Психология народов и масс. – СПб., 1996.
10-11. Т. Черниговская. Как интернет изменил наш мозг. (Электронный ресурс). http://www.pryamaya.ru
Размышление Одиннадцатое
Творения человека и творения природы
С далеких школьных лет в памяти застряло казавшееся тогда бесспорным выражение: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – наша задача!» И задачу выполняли с лихвой. Время расхлебывать за всё взятое у неё наступило гораздо быстрее, чем мы ожидали. Кто бы мог подумать, что доблестно поливая хлопковые поля казавшейся безграничной водой рек, мы уничтожим на Земле целое море – Аральское! С 1960-х годов его уровень стал быстро снижаться. В 1989 году море распалось на два изолированных водоема. А в 2014 одна из частей высохла полностью. А ведь это не какая-нибудь локальная неприятность. Мы умудрились изуродовать лицо целого творения Мироздания. Творения, которое Природа по данным науки создала примерно 20–24 тыс. лет назад. А уничтожили мы его за какие-то десятки лет.
Человечество до сих пор эксплуатирует построенные ранее многочисленные АЭС. И продолжает строить новые. Чернобыль ничему не научил. Целый кусок поверхности Земли превратили в непригодный для человека. На сколько времени? Через сколько лет (десятков, сотен, тысячелетий?) уровень радиации в этом месте станет таким же, как до катастрофы? Только не нужно придумывать вместо этого некий «допустимый» уровень. Кто его собственно допускает и по какому такому праву? И допустимый для кого? Для человека или природы? Сделать допустимым для человека очень просто – можно договориться между собой и произвольно назвать абсолютно любые цифры, удобные сегодня. Но как договориться с природой?
И принципиальный вопрос – для чьего блага? Для человека или для природы? Если для человека – это чаще всего тактические, сиюминутные выигрыши или, в лучшем случае, выгоды ближайшей перспективы. А учет интересов природы – это стратегия, выгоды от которой могут проявиться только при жизни будущих поколений.
В последние годы все больше приходит осознание того, что к природе нужно относиться с величайшей осторожностью. Применительно к ней совершенно недопустимы прямолинейные решения. Наглядный урок – недоброй памяти китайская кампания по уничтожению воробьев. Действительно, в какой-то период размножившиеся полчища воробьев стали наносить значительный вред сельскому хозяйству страны. И приняли «кардинальное», а, по сути, прямолинейное решение – уничтожить всех воробьев. Но природа – система чрезвычайной сложности. Нарушились пищевые цепочки, что повлекло за собой такие огромные сдвиги в природной среде, которые через несколько лет привели к голодомору всего народа. И пришлось за большие деньги закупать в других странах воробьев, чтобы хоть как-то восстановить изуродованную природную систему.
Призывы сохранять природу остаются на уровне лозунгов. Однако некоторые положительные примеры можно все-таки найти. Так, весьма показательный случай произошел в Китае. Властями было запланировано построить большой отрезок скоростного шоссе в провинции Хубэй[11-1].
Однако местные защитники окружающей среды выступили против разрушения склона горы ради прокладки шоссе. В результате проектировщикам пришлось существенно изменить проект и принять довольно неожиданное решение, совсем в духе архитектурных мутаций. Они построили для шоссе эстакаду, идущую прямо по руслу реки (Рис. 11–01)
Подобное архитектурное новшество выглядит на первый взгляд весьма скромным. Однако это один из первых образцов существенного изменения архитектуры ради интересов природы. Это самая настоящая мутация.
Перед архитекторами все четче встает задача реального учета природного фактора при архитектурном проектировании. Но при строительстве сохранять природу в первозданном виде невозможно в принципе. Любое архитектурное вмешательство так или иначе природу изменяет. В приведенном выше примере природа ведь тоже нарушена – этой эстакадой изменен облик реки (а возможно, и не только облик).
Другой поучительный пример – построенный по проекту арх. Гримшоу экологический центр в Англии (Рис. 11–02).
Комплекс состоит из нескольких относительно изолированных друг от друга объемов, в каждом из которых создана среда, соответствующая определенному биотопу, например, влажным тропикам. Но оказалось, что в помещении, постоянно посещаемом людьми, любой биоценоз сохранить неразрушенным практически невозможно.
Еще в конце 19 века были сформулированы основные положения науки, получившей название «теория хаоса». До этого считалось, что всё в мире подчинено строгим законам, а все следствия исключительно четко проистекают из причин. Однако оказалось, что существует целый класс систем, по отношению к которым ничтожно малое воздействие может привести к самым неожиданным последствиям. И вот в 1952 году выходит из печати рассказ знаменитого фантаста Рея Бредбери под названием «И грянул гром», в котором автор описывает ситуацию, когда гибель в далёком прошлом всего лишь одной бабочки существенно изменяет мир очень далекого будущего. Есть мнение, что именно рассказ Бредбери побудил в 1961 году Э. Лоренца назвать сугубо научный феномен не очень научным (на первый взгляд) словосочетанием «эффектом бабочки». Так ли это было на самом деле, или нет, но с тех пор термин прочно вошел в научный обиход.
Этот феномен имеет самое прямое отношение к трудности, с которой столкнулся архитектор Гримшоу при проектировании данного объекта. Ведь многочисленные посетители этого экологического центра даже при предельно аккуратном поведении все равно так или иначе будут разрушать созданную среду. И чтобы хоть как-то смягчить это негативное воздействие людей архитектор запроектировал специальные мостки. В результате посетители этого центра (по сути музея) не дотрагиваются ни до одного листика, не наступают ни на одну травинку. Впоследствии эта идея породила целый ряд дизайнерских решений так называемых «экотропинок» в заповедниках и других охраняемых природных территориях. (Рис. 11–03).
Решение, конечно, очень разумное. И все же даже оно не
