Та, что будет моей (СИ) - Лель Агата

Так, все ясно.

Артур поднялся с места и забрал со стола бутылку.

— Мам, прекращай пить, ну серьезно. Ты сама себя слышишь? Что за чушь ты несешь!

Но она, кажется, совершенно не удивилась подобной реакции.

— Пожалуйста, Артур, сядь, — "кивнула" взглядом на соседний стал. — Садись. Я все тебе расскажу.

Не сводя глаз с матери, Артур на удивление послушно опустился рядом. Она не была пьяна и совершенно точно отдавала отчет в том, что говорит. Это-то и было самым настораживающим в данной ситуации.

— Когда мы познакомились с твоим папой, он только-только окончил институт и включился в бизнес родителей. Мне он понравился, моей маме тоже. Мы решили, что он мне…

— Подходит? — перебил Артур, и так прекрасно зная ответ.

— И это тоже, — спокойно подтвердила Инна Алексеевна, ничуть не смутившись. — Ты же знаешь, кем были твои бабушка и дедушка, я всегда жила в достатке и не хотела менять после замужества свою жизнь. И я не считаю, что это плохо!

— Ну конечно, с чего бы вдруг ты так считала.

— Дослушай, — терпеливо попросила она и сделала еще один крошечный глоток, скорее по инерции, больше чтобы успокоить нервы. Было видно, как она волнуется, слова явно давались ей с трудом. — Папа сделал мне предложение, и я согласилась, мы начали готовиться к свадьбе. Тогда были девяностые, время неспокойное, у семьи Альберта было много недоброжелателей и конкурентов, поэтому было решено нанять человека, который бы следил за его и заодно моей безопасностью. Так он познакомился с Колей…

Она запнулась. В очередной раз вздохнула и, не выдержав гнета тяжелого взгляда сына, опустила глаза на бокал, который медленного крутила в руках. — Коля был молодым, высоким. Красивым… Вы правда очень похожи.

— Да мам, блин!

Она коротко улыбнулась.

— Думаю, дальше тебе объяснять не нужно — у нас завязался роман. Я была молодой и о многом не думала, кроме твоего папы у меня никогда никого не было и мне хотелось…

— Избавь меня от подробностей, прошу тебя.

— В общем, когда я поняла, что беременна, то точно знала, от кого. Сильно испугалась. Только тогда я осознала, что натворила. Коля был хорошим, но он был просто личным охранником, без гроша в кармане. Я боялась, что если папа узнает, то выгонит меня. Моя мама не пережила бы этого позора.

— Теперь понятно, в кого ты… — не смог удержаться от шпильки Вишневский. И имел на это полное право. — Вся вот эта внешняя мишура — это же так важно.

— Да, важно! — глаза женщины яростно сверкнули. — Скажи еще, что ты не доволен своей жизнью! Что мечтал бы жить в хрущевке, зато с настоящим отцом, да? Есть на обед пустые макароны и носить вещи с вьетнамского рынка. Ездить в школу не с личным водителем, а на автобусе! Никаких репетиторов, путешествий, брендов, которые ты так любишь. У нас бы все равно ничего с ним не вышло, мы были слишком разными. Эти отношения были обречены с самого начала!

— Однако же ты зачем-то закрутила с ним за спиной у отца.

— Повторюсь еще раз — я была очень молода. Мне казалось, что есть какие-то чувства…

— Казалось? Серьезно?! Да ты никогда не говорила так об отце. Таким тоном. Думаешь, я не замечал, что вы больше друзья, чем муж и жена?

Женщину слова явно задели.

— У нас с твоим папой все эти годы были теплые и уважительные отношения. С этим ты не можешь поспорить, — гордо задрала подбородок.

— С этим не могу, а вот все остальное… — впрочем, разводить мелодраму ему хотелось в самую последнюю очередь. — И сколько длился твой роман с этим… охранником?

— Чуть больше года.

— Обалдеть. И хочешь сказать, что отец ни о чем не подозревал?

— Думаю, нет. Он же всегда много работал, а тогда особенно, даже приезжая домой запирался в кабинете, обложив себя ворохом бумаг. Когда узнал, что скоро у нас родишься ты — обрадовался.

— А этот… Николай. Он знал?

— Думаю, да. Догадывался точно. Но стоит отдать должное, не стал вставлять палки в колеса и разрушать наш с Альбертом брак. К тому же именно тогда он познакомился с Галиной и наши тайные свидания все равно бы сошли на нет. Он был порядочным человеком и сильно переживал из-за того, что обманывает даже не работодателя — уже больше друга. Поэтому, когда все закончилось, он выдохнул и окунулся в новые отношения, поставив жирную точку между нами… — в голосе прозвучали очевидные нотки грусти и даже ревности.

Вишневский на был большим знатоком амурных дел, но совершенно четко понял — мать была влюблена в этого Николая. Гораздо сильнее, чем в отца.

Что он почувствовал, когда узнал правду? Сначала шок, безусловно, просто потому что новость стала большой неожиданностью, а потом… ровным счетом ничего. Он всегда считал своим отцом именно Альберта, этот человек много дал ему, воспитал тем, кем он являлся сейчас. Поэтому Вишневский мудро и взросло отставил все душевные терзания в сторону. Может, узнай он такое в пять лет, да, реакция была бы иной, но в двадцать семь… Больше его волновал другой скелет, вытряхнутый из пыльного шкафа прошлого:

— А почему ты сказала, что не знала мать Аглаи?

— Потому что Аглая не дочь Галины. Ее удочерили.

Часть 27

Увидев неподдельное удивление на лице сына, Инна Алексеевна продолжила:

— Конечно, это не афишировалось, но я знала, что они несколько лет безуспешно пытались завести ребенка. Ездили по врачам, храмам и каким-то знахаркам. Вроде бы даже начали посматривать в сторону домов малюток, как вдруг родная сестра Гали, Надежда, трагически погибла сразу после родов. Ну и… в общем, Николай с Галиной не раздумывая забрали девочку себе.

— Надежда — это которая прямо из окна роддома?..

— Да, это она.

Артур вспомнил, как давно еще, несколько лет назад, Аглая рассказывала ему эту историю. Тогда он спросил: в кого у нее рыжие волосы, она ответила "наверное, в тетю". Кто бы мог подумать, что "виной" тому были самые что ни на есть прямые гены…

— И Аглая ничего не знает?

— Нет, они решили, что так будет лучше. Эта правда никому была не нужна.

Почему-то именно факт ее удочерения из всего рассказанного этим вечером тронул Вишневского больше всего. Достал что-то сокровенное и тщательно спрятанное откуда-то из самой глубины души. Он знал, как Аглая любит свою мать и как любила отца… Подумал о том, что если она узнает об этом даже сейчас, будучи взрослой, для нее новость станет большим потрясением.

Еще он подумал о Галине, этой хрупкой женщине, с которой жил бок о бок с самого своего рождения. Будучи человеком совершенно не любопытным, он никогда не вникал, кто эти люди, что делят с ними одну территорию. Как они живут. Какие у них судьбы.

Смог бы он вот так забрать себе новорожденного ребенка? Полюбить как своего?

Ответ был очевиден — скорее всего нет. Так что этот поступок сильно поднял ее в его глазах причислив едва ли не к лику святых. И почему-то даже стало стыдно, что будучи подростком он порой вел себя с ней по-свински. Да и вообще во многом и со многими был равнодушной свиньей. Странно, но он понял это именно сейчас.

— Она не должна ничего узнать, поняла? — процедил он тихо, но твердо. — Не вздумай ничего рассказать Аглае.

— Я молчала об этом больше двадцати лет. Это не мои тайны, не мне их и раскрывать.

При всей своей в общем-то оправданной злости на мать Артур не мог не отметить тот факт, что Инна Алексеевна поступила в данной ситуации по совести. Ведь она могла просто сказать ему про то, что Николай его отец, умолчав при этом о тайне рождения Аглаи. И все, их отношения по понятным причинам были бы обречены. Но она так не сделала, стало быть осталось в этой женщине что-то человеческое…

Артур взглянул на мать тоже какими-то абсолютно другими глазами. На кухне стало практически совсем темно, и в этом тусклом сером свете Вишневский увидел совершенно другую женщину. Уже не такую молодую и… несчастную.

— Зачем ты мне все это рассказала? Спустя столько лет. Ты же знаешь, что вряд ли бы я когда-нибудь догадался об этом сам. Так зачем?