Дело о счастливом неудачнике - Эрл Гарднер

– Вы знаете это как факт? – спросил судья Кадвелл.

– Я знаю большинство фактов и делаю на их основе выводы.

– С помощью магического кристалла, – ухмыльнулся Гамильтон Бергер.

– Гатри Балфур решил полететь в Финикс на самолете, принадлежащем корпорации, – продолжал Мейсон, – сесть там на поезд, притворившись, словно ничего не произошло. Он позвонил Флоренс Ингл и попросил ее отправиться в Финикс на самолете одной из коммерческих авиакомпаний и перегнать назад самолет «Балфур Аллайд Ассошиэйтс». Он считал, что может доверять Флоренс Ингл. Он признался во всем только ей. Но он не учел тот факт, что дома находилась Дорла и что она предупреждена, что ее измена раскрыта и карточный домик вот-вот развалится. Она спряталась. Как только она услышала голос Гатри Балфура, она на цыпочках вышла из своего укрытия, чтобы знать, что он говорит. Подслушивая разговор, Дорла внезапно осознала, как ей выбраться из затруднительного положения, в котором она оказалась. Дорла подождала, пока ее муж не повесил трубку, затем с удивленным видом бросилась к нему и спросила: «Что случилось, Гатри? Я считала, что ты в поезде». Не исключено, что Балфур положил пистолет Теда на тумбочку рядом с телефонным аппаратом. Продолжая играть роль удивленной и верной жены, Дорла левой рукой обняла мужа, а правой потянулась к пистолету. Возможно, она даже спросила что-нибудь вроде: «А это что такое, дорогой?» Затем она без предупреждения выстрелила ему в голову. После этого она позвонила Баннеру Болесу туда, где, как они договорились, он будет ее ждать, и попросила немедленно приехать. Он присоединился к Дорле и взял все в свои руки. Вдвоем они решили, что каким-то образом следует сделать черты лица Гатри неузнаваемыми, представить все как несчастный случай на дороге и свалить вину на Теда. Они знали, что, если почему-либо Теду удастся отвертеться, они используют Флоренс Ингл, которая заявит, что на самом деле убивал Гатри Балфур, а потом он постарался скрыться. Болес оставил машину, взятую им напрокат под именем Джексона Эгана, у мотеля. Он надеялся, что сработает теория о несчастном случае на шоссе и труп останется неопознанным. В крайнем случае Болес анонимно позвонит в полицию, и тут всплывет имя Джексона Эгана. Баннер Болес хотел иметь несколько запасных вариантов на тот случай, если, действуя по разработанной им схеме, они столкнутся с какими-либо трудностями. После этого все было достаточно просто. Баннер Болес вернулся на вечеринку Флоренс Ингл. Ему удалось подсыпать в стакан Теда Балфура какой-то наркотик, так что Тед не осознавал, что делает. Болес намеревался сам заняться Тедом с этого момента, но тут появилась Марилин Кейт. Она увидела, что Тед в стельку пьян, отвезла его домой и уложила в постель. Однако, после того как Марилин Кейт уехала к себе домой, Дорла и Болес вывели из гаража машину, на которой в тот вечер ездил Тед, несколько раз переехали на ней через тело Гатри Балфура, разбили правую переднюю фару, оставили достаточное количество улик, чтобы направить расследование полиции в определенное русло, и для верности связались с Миртл Анной Хейли, чтобы она выступила свидетельницей и точно указала на Теда Балфура. Баннер Болес анонимно позвонил в полицию и посоветовал им осмотреть машину Теда Балфура. Конспираторам оставалось только взять самолет, принадлежащий компании, слетать в Финикс и сесть на поезд, используя билет, взятый из кармана Балфура. Так как Дорла подслушала разговор своего мужа с Флоренс Ингл, она знала, что та отправится в Финикс за самолетом в полной уверенности, что помогает Гатри Балфуру выпутаться из сложной ситуации. Конечно, подобное планирование – результат прекрасной сообразительности Баннера Болеса. Но он уже много лет занимался соответствующей работой. Ему неоднократно приходилось мгновенно принимать решения в таких ситуациях, когда обычный человек начинает паниковать. Он манипулировал доказательствами таким образом, чтобы их интерпретировали, как ему нужно. Он пересек границу, заполнив карточку туриста на имя Гатри Балфура. Он был очень осторожен и не звонил никому, кто сразу бы распознал обман. Например, он не стал связываться с Флоренс Ингл, чтобы поблагодарить ее за то, что она сделала, или сообщить ей, что все идет по плану. Он не смел идти на подобное, потому что она поняла бы, что с ней говорит не Гатри Балфур. С другой стороны, так как я не был знаком с Гатри Балфуром и никогда не говорил с ним лично или по телефону, Болес смог позвонить мне, слегка изменив голос, представиться Гатри Балфуром и заявить, что посылает ко мне свою жену.

– Очень интересно, – заметил судья Кадвелл. – Но каким образом вы собираетесь все это доказывать?

– Я не собираюсь, – ответил Мейсон. – Но я считаю, что это в состоянии сделать полиция, если они направятся в мотель «Берлога» в номер, который занимал Баннер Болес под именем Джексона Эгана. Я думаю, что они найдут в полу небольшую дырку от пули, которая до настоящего времени оставалась незамеченной. Если они покопаются в этой дырке, то вынут из нее еще одну пулю, выпущенную из револьвера Теда Балфура.

– Очень, очень интересно, – сказал судья Кадвелл. – Надеюсь, господин окружной прокурор, что вы предпримете необходимые меры, чтобы расследование по этому делу было проведено немедленно.

– Если мистер Мейсон закончил, – злобно заговорил Гамильтон Бергер, – то теперь моя очередь. Если суд помнит, то у меня с самого начала был к мистеру Мейсону один вопрос. Я хотел бы выяснить, как у мистера Мейсона оказались определенные доказательства, которые он скрывал от полиции.

– Я ничего не скрывал от полиции, – возразил Мейсон. – Я ждал возможности представить их таким образом, чтобы поймать истинного убийцу. Для вашего сведения, когда мы с Баннером Болесом ехали на такси, он мне во всем признался, кроме, конечно, того, что именно он был любовником Дорлы Балфур. Он предложил мне гонорар в размере ста тысяч долларов за то, чтобы истинные факты не всплыли в суде. При таких обстоятельствах я считал своим правом не представлять доказательства до той минуты, пока это не поможет привлечь к ответственности настоящего убийцу. Я не скрывал доказательства. Я ждал выгодного момента, чтобы их представить. Однако Баннер Болес занял место для дачи показаний, совершил лжесвидетельство и вынудил меня к действию. Мне пришлось представить доказательства, когда я еще не был готов.

– Ваше слово против слова Баннера Болеса, – заметил Гамильтон Бергер.

– Да, – улыбнулся Мейсон. – Мое слово против слова лжесвидетеля и сообщника в совершении убийства.

– Как вы намерены это доказать? – спросил Гамильтон Бергер. – Вы представляете нам абсурдную теорию, но это голые слова.

– Вы можете ее доказать, – возразил Мейсон, – если займетесь делом и достанете еще одну пулю. Вы также можете поинтересоваться у Болеса, как так получилось, что он под присягой заявил о том, что говорил с человеком, чьи отпечатки пальцев теперь показывают, что он был мертв к моменту разговора. Вы также можете связаться с властями в Мексике и выяснить, подавал ли карточку туриста Гатри Балфур. Вы увидите, что она заполнена почерком Баннера Болеса.

Судья Кадвелл улыбнулся окружному прокурору.

– Я считаю, мистер Бергер, что версия, представленная мистером Мейсоном, очень логична и правдоподобна, – высказал свое мнение судья.

Глава 21

Перри Мейсон, Делла Стрит, Марилин Кейт, Пол Дрейк и Тед Балфур собрались в комнате, расположенной рядом с кабинетом судьи Кадвелла, где свидетели обычно ждут вызова для дачи показаний.

– Вы сейчас ликуете, потому что вас выпустили на свободу, – обратился Мейсон к Теду Балфуру, – но не забывайте, что убит ваш дядя. Вы любили его. Вам будут задавать вопросы представители прессы, вас станут фотографировать. Впереди вас еще ждут серьезные испытания.

Тед Балфур кивнул.

– А после этого вам придется связаться с другим вашим дядей – Аддисоном Балфуром – и объяснить ему, что произошло на самом деле, и проследить, чтобы Марилин Кейт восстановили на работе.

– Не сомневайтесь, – ответил Тед Балфур. – Я встречусь с ним через полчаса после того, как покину здание суда.

В дверь постучали. Мейсон нахмурился.

– Я надеялся, что хоть здесь репортеры нас не найдут, – признался адвокат. – Не хотел их видеть, пока мы все не готовы. Но придется. Нельзя допускать, чтобы они думали, что мы скрываемся.

Мейсон распахнул дверь.

Однако на пороге стоял не журналист, а бейлиф, который и отвел собравшихся в эту комнату, чтобы их никто не беспокоил.

– Мне очень не хотелось вам мешать, мистер Мейсон, – извинился он, – но вас ждет крайне важный телефонный звонок.

– Секундочку, – повернулся Мейсон к остальным. – Подождите, пожалуйста, я сейчас вернусь.

– Аппарат в соседней комнате, – сообщил бейлиф.

– Пол, пойдем со мной, – попросил Мейсон. – Возможно, мне сразу же придется дать тебе задание. И ты, Делла.