Киран. Дочь воина. - Елена Звездная

И тут:

Широкие, сильные руки скользнули по моим запястьям, накрывая вмиг ослабевшие ладони, чья-то грудь прижалась к моей спине, а потом я услышала низкий, чуть хрипловатый голос, от которого ноги… да достали они со своими тайм-аутами!

- Женщина не должна так открыто демонстрировать желание, - произнес этот самый возбуждающий голос.

Я на автопилоте ответила:

- Мужик, я тебя еще даже не знаю, а уже что-то должна?

Он усмехнулся, и я скорее ощутила этот смешок, чем услышала, а сердце опять брало низкий старт, и из-за его грохота я с трудом расслышала продолжение диалога:

- Женщина, все традиции Иристана имеют причину быть. Ты пришла сюда, не научившись сдерживать эмоции. Ты ходишь с гордо поднятой головой, имея наглость смотреть в глаза воинов.

Ты позволила себе испытать желание такой силы, что его ощутили окружающие. Браслет дакха защищает тебя, но лишь до определенной границы. Ты ее перешла.

Как я уже сказала, я слушала внимательно, но слышала с трудом. Руки, его руки накрывающие мои ладони, стали словно источником какого-то зажигающего все мое тело огня. Этот огонь расходился по всему телу волнами, а там, внизу живота превращался в дикий пожар все разгорающегося желания. И у меня уже ныл живот, практически болел, и я догадывалась, чего собственно живот сейчас хочет.

- Ты не слушаешь меня, - заметил невидимый собеседник.

- Ссслушаю, - ответила я, заметив, что теперь на нас смотрели даже те двое, что пытались соревноваться, - ты говорил о границах… И я там чего-то нарушила:

Он усмехнулся снова, а затем мягко, но властно развернул меня к себе.

И я опять перестала дышать. Потому что это был тот самый синеглазый воин! Это был ОН!

Только вблизи, он оказался еще более потрясающим! И все… ноги со своим тайм-аутом, благо силы у мужика не меряно - поддержал, руки безвольно повисшие, дыхание шумное и прерывистое… ну хоть вернулось и на том спасибо, и грохот сердца, который, наверное, теперь слышали все.

А потом воин улыбнулся… я опять дышать перестала. А этот образчик мужской притягательности, улыбаясь, произнес:

- Так это все… мне?

- Ааа…ага, - на большее меня не хватило.

Он улыбнулся чуть шире. И его вторая рука тоже скользнула на мою талию, уже как-то по- хозяйски. Плевать. У меня не было сил даже на моральное сопротивление самой себе, не о говоря, о физическом сопротивлении его действиям. А действия были - его правая рука осторожно двинулась вверх от моей талии, и коснулась лица. Нежное, такое нежное прикосновение пальцами к моей щеке и меня уже можно было выносить!

- А я думал спасти глупую несдержанную женщину, - чуть растягивая слова, произнес герой моего гормонального бунта.

- Спасти? - не поняла я. - От чего?

Он чуть нагнулся, светлые пряди упали на мое лицо, и это усилило и так немалое возбуждение.

- Запах твоего желания, - прошептал воин у самых моих губ, - его сейчас на расстоянии двухсот шагов ощущают все те, для кого ты с подветренной стороны. Сила желания, женщина, это та граница, которую ты перешла. Воины теряют контроль и браслет дакха уже не защитит.

Его слова, как осенние листья, кружась опустились на озеро моего сознания:

- Спасти меня? - шепотом переспросила я.

- Да, - он произнес это на выдохе и это вообще было так… ну так:

- Нет, - простонала вконец сраженная я.

- Нет? - переспросил он.

- Не надо спасать, - бракованный двигатель, что я несу.- Не надо я… я так еще никого не хотела:

Сказала. Потом до меня дошло, ЧТО я сказала. Потом жар опалил все лицо, и есть подозрения, что я сейчас красная как рак, и тоналка не спасает.

А воин улыбался. Смотрел на меня и просто улыбался… вот только в его глазах бушевало пламя не меньше моего и я почему-то отчетливо это знала. Но если мое пламя было на пике, то его только-только разгоралось… и это пугало и восхищало одновременно.

И тут воин отпустил и отошел на шаг. Я в оцепенении смотрела на него, а он… протянул руку. И было что-то в этом жесте. Явно что-то связанное с традициями. И судя по всему, выбор он оставлял за мной. Возьму его за руку… и короче все явно будет, а в том, что он меня хочет, даже как-то сомнений не возникает. А не возьму, тогда что? Проводит домой? Почему-то такое ощущение, что может… но надо ли. О моих желаниях речи нет, я его уже так хочу, что меня даже зрители не смутят, но… но… но… надо бы еще кое что выяснить, прежде чем нырять в этот омут страсти с головой.

- Ты забавная, - вдруг произнес воин, не опуская руки. - Если ты хочешь идти со мной, должна взять за руку. Если нет, тебя проводят в дом отца или покровителя.

Ааа, угадала, благородный. Восторг. И все бы хорошо, но остался только один вопрос:

- Слушай, воин, - я нервно облизнула пересохшие вмиг губы и с надеждой спросила, - а ты… ты бедный воин?

От удивления он руку опустил. Чуть нахмурился, потом спросил:

- Это важно?

- Очень! - я подошла к нему, и теперь стояла так близко, а хотелось еще ближе. - Просто понимаешь, мне… мне только бедный воин нужен.

И точно знаю, что у меня сейчас такая надежда в глазах, потому что если ж он не бедный, мне придется отказаться, потому что мама если сказала, значит так нужно и… только бы он был бедным!

Воин нахмурился сильнее, почти брови свел, потом задумался, а затем нехотя ответил:

- Да… я очень бедный воин. Я бы даже сказал - первый бедный воин Иристана… - и как-то совсем шепотом добавил, - с конца.

Но я тогда этого шепота особо не расслышала, потому как радостно хватала его ладонь обеими руками и с облегчением сказала:

- Тогда можно.

А он как-то странно на меня смотрел.

- Меньше слов, больше дела, - сказала радостная я, чуть не подпрыгивая вместе с ликующими гормонами. - Куда идем?

Мне не ответили. На меня продолжали странно смотреть, и, кажется, даже уже начали раздумывать на тему: «А зачем оно мне надо?».

А я смотрела на него, на шикарный разворот плеч, сильные руки, мужественную линию подбородка, четко очерченные губы и… и горела вся, как сухой куст на ветру:

- Что же ты делаешь, женщина… - простонал вдруг воин, подхватил меня на руки и понес в неизвестном направлении.

Хотя почему это неизвестном, это было очень даже известное направление… хоть и собиралась я туда, с неизвестным мне мужчиной. Зато какой это был мужчина - сама собранность и уверенность, красота и мужественность, возбуждение и сдержанность, и самое приятное - благородный такой! И я смотрела на это лицо, шею, плечи, и снова лицо, губы, глаза:

- Ты такой невероятный, - слова вырвались сами, я даже не соображала что несу, - такой красивый, такой чудесный, и благородный, и умный: