Сильнее боли - Андрей Буторин

– Мама, все потом. Сейчас деньги на счете кончатся… Жди, мы скоро приедем.

Галя показалась из подъезда как раз в тот момент, когда он садился в машину. Она несла большую сумку, поэтому Тарас снова вышел и поспешил к девушке.

– Я сама, – сказала Галя, когда он протянул руку к багажу, но все-таки отдала ношу, оставив лишь небольшую сумочку на плече.

Тарас поставил сумку на заднее сиденье и собрался сесть рядом.

– Открой ее, – сухо произнесла Галя. – Там сверху рубаха. Не бойся, он ее не носил. Не успел.

– Зачем? – вспыхнул Тарас.

– Чтобы окончательно не свести с ума твою маму. Заявишься, словно бомж с помойки, – грязный, с пиджаком на голое тело.

Тарас только сейчас вспомнил, что рубахи на нем и правда нет. Надевать чужую, тем более, не чью-нибудь, а Галиного мужа – пусть она и говорит, что тот ее не носил, – не хотелось ужасно. Но пугать лишний раз маму на самом деле не стоило.

Он молча снял пиджак, расстегнул сумку, достал оттуда рубаху и оделся. Размерчик у Романа был определенно больше, чем у него, но пиджак это скрыл.

Тарас сел в машину. Телефон снова оказался под ним. Чтобы не раздавить аппарат окончательно, он протянул его Гале.

– Что? – не поняла та. – Мне кто-то звонил? Роман?..

У Тараса сжалось сердце. «Не может она его забыть, – с мазохистским наслаждением подумал он, – и не забудет никогда!» Вслух же мрачно произнес:

– Нет, просто убери. Я его раздавлю. – Сказал и подумал, что последняя фраза прозвучала двусмысленно. Но Галя то ли не заметила этого, то ли не стала заострять внимание – просто взяла телефон и запихнула в сумочку, которую пристроила между передними сиденьями.

– Твоя мама нас не выгонит? – спросила Галя, заведя двигатель.

– Нет, – сухо ответил Тарас. – Я, кстати, ей позвонил с твоего телефона. Извини.

Галя промолчала. Потом все же не выдержала:

– И что ты ей сказал?

– Попросил побыть с Костей.

– И все?

– Пока да.

– Ну и?..

– Что «ну»?

– Тарас, прекрати, прошу тебя, – тряхнула головой Галя. – Что мне, каждое слово из тебя вытягивать? Или ты думаешь, мне сейчас легче, чем тебе?

Тарас покраснел, почувствовал это и очень обрадовался, что Галя его не видит. И подумал, что на самом деле ведет себя по-дурацки. Ревнует к бывшему мужу. Да какая разница к кому? Какое он имеет право ревновать эту женщину? Разве она принадлежит ему? То, что между ними было, – не в счет. Еще неизвестно, будет ли между ними что-нибудь и что именно. А то, что есть… Да, у него – есть. Тарас уже и не пытался отрицать этого. Правда, пока лишь признавался самому себе. Ну, еще маме проговорился. А Гале так и не сказал, хоть и собирался. Впрочем, он ведь хотел сделать это, думая, что поедет к колдуну один. А сейчас? Как и когда сказать ей теперь? Да и стоит ли говорить вообще? Ведь видно же невооруженным глазом… и даже вооруженным слабенькими очками, что он для Гали – никто, случайный товарищ по несчастью. Хорошо еще, что не враг. И она никогда не сможет его полюбить. Впрочем, он этой любви и недостоин.

А Галя, так и не дождавшись ответа на в общем-то риторические вопросы, неожиданно сменила тему. И спросила такое, от чего Тарас буквально открыл рот:

– Помнишь, ты сказал мне, что боишься принять любовь и недостоин ее? Извини, что лезу, куда не следует, но мне очень любопытно: почему недостоин? И чего именно боишься? Это как-то связано с той девушкой?.. Дочерью колдуна?

Тарас продолжал молчать. Не знал, как и что ответить. Ничего путного, правдоподобно-нейтрального в голову не лезло. Рассказывать же всю правду он сейчас не хотел. И так непонятно, как примут друг друга мама с Галей, а если еще добавится это… Вдруг Галя вообще передумает оставлять с мамой Костю?

И все же Тарас решил сказать правду. Часть правды, касающуюся только его. Он вообще решил, что никогда не станет обманывать эту женщину. Нельзя обманывать любимых. Любовь не прощает лжи.

И он наконец ответил:

– Да, это связано с Катериной. Моя первая любовь. Пусть детская, но… все-таки любовь.

– Она тоже любила тебя? – Тарасу показалось, что в голосе Гали нет и намека на удивление. Неужели она и впрямь допускает, что его можно любить?

– Да. Думаю, да. А я… Я предал любовь. Легко и просто. Испугался и предал.

– Чего же ты испугался?

– Сложностей, – лаконично ответил Тарас.

Галя словно почувствовала, что расспрашивать дальше не стоит. Сказала лишь:

– Это было давно. Ты был юн и… глуп. Вряд ли ты бы испугался сейчас. Если даже мне сказать это не побоялся.

Галя замолчала, и Тарас отчего-то подумал, что она закусила губу и жалеет о произнесенном. А еще подумал о том, что вот сейчас-то бы и доказать Галины слова делом – признаться ей не в тех, детских и давних, а в сегодняшних, настоящих чувствах. Как бы это было сейчас в тему! Красиво, будто в кино. Но сделать этого не смог. Выдавил только:

– Не знаю. Пока не знаю.

Когда машина тронулась, Тарас сказал Гале адрес. Та кивнула, но свернула, не доезжая пару кварталов до его дома, в чужой безлюдный двор.

– Надо дальше, – сказал он и повторил адрес.

– Не стоит светить машину, – возразила Галя. – Кто-нибудь увидит, запомнит номер. Нам и так посчастливилось, что гаишники не тормознули.

Тарас согласился. Им действительно пока везло на сей счет. Не стоило искушать судьбу и дальше.

Вылезая из «жигуленка», он прихватил Галину сумку, а потом обошел машину, открыл переднюю пассажирскую дверцу и замялся – взять Костю, держа в руках сумку, не получалось. Он стал прикидывать, что будет легче нести Гале – сумку или мальчика, но та, подойдя к Тарасу, разрешила его сомнения:

– Не мучайся, Костика все равно нужно будить. Пусть пройдется, тут недалеко.

– Да зачем будить? – попытался возразить Тарас, но Галя удрученно помотала головой:

– Ты что, хочешь, чтобы Костя проснулся утром в чужой квартире, с незнакомой женщиной рядом? Хватит ему стрессов. Пусть сразу познакомится с твоей мамой, а я ему постараюсь объяснить, что нам нужно ненадолго уехать.

Тарасу очень понравилось это «нам» из уст Гали, но сказать он ничего не успел, потому что из машины послышался недовольный голосок:

– Куда вы поедете? Я хочу с вами.

– Котеночек, мы еще не сейчас поедем. Сейчас мы все вместе пойдем в гости к маме дяди Тараса, бабушке… – она вопросительно посмотрела на Тараса.

– Оле, – подсказал Тарас и едва не расплылся в счастливой улыбке. Как сказочно сладко звучало «бабушка Оля», если учесть, что так его маму будет называть Галин сын.

– К бабушке Оле? – словно чтобы специально сделать Тарасу приятное, переспросил Костя, вылезая из салона. – Ну, давайте сходим. А потом поедем все вместе. И бабушку Олю тоже возьмем. Да, мама?

– Нет, солнышко, вы с бабушкой Олей останетесь, а мы с дядей Тарасом быстро-быстро съездим по делам и вернемся. Ладно, мой хороший?

– Ну, не знаю… – потешно копируя взрослую интонацию, задумчиво ответил мальчик. – Может быть, я бабушке Оле еще не понравлюсь, и она меня выгонит. Тогда вам придется меня все-таки взять.

– Не выгонит, – улыбнулся Тарас. – Ты ей обязательно понравишься.

– Ну, не зна-а-аю, – снова протянул Костик.

– Вот пойдем – и узнаем, – взяла Галя сына за руку.

– Что же делать, пойдемте, – вздохнул Костя. И непонятно было, чего ему больше хотелось: понравиться незнакомой бабушке или чтобы она его все-таки выгнала.

21

«Бабушка Оля» никого не выгнала. Но то, что они с Костиком ей не понравились, Галя поняла сразу. Губы женщины были плотно сжаты, глаза оценивающе прищурены, а вся ее поза, казалось, говорила: «Я терплю вас здесь только потому, что об этом попросил меня сын». Вслух же она не произнесла пока вообще ничего, только процедила приветствие.

Но Гале по большому счету было наплевать, что о ней думает мама Тараса. Главное для нее сейчас – накормить Костю, ведь он с утра, по сути, так ничего и не ел, кроме бутербродов и яблок. Поэтому Галя попросила у Ольги Михайловны, как представил маму Тарас, разрешения разогреть для Костика котлеты с пюре, которые она захватила из дому в пластиковых контейнерах. И услышала в ответ:

– Вы что же, считаете, что Тарас такой худой, потому что я морю его голодом? Рубашка на нем обвисла не поэтому, а потому, что она с чужого плеча.

– При чем тут Тарас? – не поняла смысла вопроса Галя. – Я сына хочу покормить, он голоден.

– Я тоже о сыне. О своем. Он питается вполне нормально. И продуктов у нас в доме достаточно, а я еще не настолько беспомощна, чтобы не суметь приготовить из них пищи.

– Мама! – насупился Тарас, стремительно краснея.

– Что «мама»? – вздернула брови Ольга Михайловна. – Я ведь знала, что вы едете, и у меня хватило ума приготовить ужин на всех. – Затем она перевела взгляд на Галю: – Давайте ваши котлеты, я разогрею их мальчику завтра.

Забрав у Гали контейнеры, она удалилась на кухню. Тарас же мялся в прихожей, боясь посмотреть на Галю.