Маскарад повесы - Валери Кинг

Он двинулся к выходу, мысленно поздравляя себя с удачным решением проблемы. Следом за ним потянулись и остальные, а Кэт подошла к маленькому окошку в свинцовой раме, выходившему на реку Эйвенлоуд. В душе ее не было покоя — ей казалось, что мир рушится у нее на глазах. Подумать только, луддиты в Стинчфилде! Как это могло случиться?..

Бакленд тоже задержался в цеху, чтобы еще раз взглянуть на разбитые машины. Милостивый боже, да тут убытку на тысячи фунтов! Впрочем, судя по размерам фабрики, мистер Баген человек не бедный, разорение ему не грозит, хотя денег и труда на восстановление производства ему придется потратить много. Однако самое трудное — восстановить душевное равновесие после такого удара. Бакленд подумал о своих собственных прядильных и ворсовальных машинах, которыми как раз сейчас оборудовали его мануфактуру близ Эджкота. Неужели его предприятие постигнет такая же ужасная участь? Какая насмешка судьбы! Поездка в живописное графство Глостершир обещала больше удовольствий, нежели забот, но всего через неделю он волею обстоятельств оказался в самом центре политической борьбы, и, кто знает, может быть, вовлеченные в нее люди рисковали жизнью…

Заметив в тени за уцелевшими машинами стоящую у окна Кэт, Бакленд без раздумий направился к ней.

— Печальный сегодня день, — произнес он своим рокочущим баритоном. — Нам с Эшвеллом никто и словом не обмолвился, что здесь орудуют луддиты. Раньше такое случалось?

Кэт, не отрываясь, смотрела в окно на звезды — их становилось все больше и больше, казалось, какой-то волшебник зажигает их в ночном небе одну за другой.

— У нас об этом только ходили слухи, — со вздохом ответила она. — По словам мистера Багена, ему угрожали — оно и понятно, ведь он владеет мануфактурой, но я не вижу причины, по которой луддиты могли бы угрожать сквайру Криклейду, моему отцу или сэру Уильяму.

— А вам никогда не приходило в голову уехать в Лондон, мисс Дрейкотт? — неожиданно спросил Бакленд.

Кэт удивленно взглянула на него.

— Зачем? Все, что мне нужно, находится здесь! — сказала она, показывая на окно, за которым виднелись река и холм.

Внезапно к горлу ее подкатил комок, Кэт почувствовала, что задыхается в тяжелом, пыльном воздухе, пропитанном запахом овечьей шерсти и машинного масла, и закрыла рот рукой, стараясь подавить закипавшие в груди рыдания.

Бакленд положил ей руку на плечо.

— Что с вами? — обеспокоенно спросил он. Глаза Кэт наполнились слезами.

— Бакленд, что мне делать? Мой мир рушится! — воскликнула она.

— Ну-ка, взгляните на меня, Кэт, — приказал он, бережно обнимая девушку за плечи. — Никогда не надо бояться перемен, милая. Жизнь не может не меняться — это единственная непреложная истина на свете. Я всегда ее помню, поэтому в отличие от вас перемен не страшусь.

Он вдруг приподнял лицо Кэт за подбородок и нежно поцеловал в губы, словно хотел выразить сочувствие ее горю. Поцелуй получился таким естественным и невинным, что она даже не сделала попытки отстраниться. Когда Бакленд отпустил ее, Кэт вздохнула и покачала головой.

— Вы же мужчина, у вас гораздо больше возможностей самостоятельно обеспечить свое существование, — заметила она. — Перед вами открыты все пути: хотите — поезжайте в Индию и сделайте там себе состояние, хотите — станьте моряком и захватывайте вражеские суда, чтобы получать за это премии от правительства. Можно еще принять духовный сан, пойти в секретари к какому-нибудь дипломату или… в общем, продолжать можно до бесконечности. А какие, по-вашему, пути открыты перед бесприданницей из хорошей семьи?

Бакленд скрестил руки на груди.

— Я как-то об этом не задумывался, — признался он. — Конечно, у женщин возможностей гораздо меньше…

— Не то слово! — всплеснув руками, горячо воскликнула Кэт. — У порядочной женщины только три способа заработать на жизнь: она может стать гувернанткой, компаньонкой или, при наличии таланта, писательницей, как мисс Остен. А вы говорите «меньше возможностей»! Да их практически нет!

Видя ее возбуждение, Бакленд поднял руку.

— Стоп, стоп, милая Кэт! Я прошу прощения за необдуманные слова! Видимо, мужчине не дано понять, каково быть женщиной и с какими проблемами ей приходится сталкиваться. — Заметив, как девушка шмыгнула носом, Бакленд рассмеялся и предложил ей воспользоваться его платком. — Оставьте его себе, — добавил он, — и берегите как зеницу ока! Множество лондонских дам пытались, но так и не смогли завладеть этой драгоценной реликвией.

Кэт высморкалась в «реликвию» и рассмеялась:

— Как мило вы шутите, Бакленд! Зачем же лондонским дамам ваш платок? Я бы поняла, если бы они охотились за платком Эшвелла, но ваш? Впрочем, глупый вопрос, не стоило задавать его такому самодовольному сердцееду, как вы. Знаете что, дайте-ка мне еще несколько платков: если вы говорите правду, я смогу их выгодно продать. Впрочем, на одних платках много не заработаешь, нет ли у вас еще каких-нибудь мелочей?

— Не волнуйтесь, дорогая, у меня есть еще монокль, печатки и брелоки, локоны, наконец! Все, все пойдет в дело! Если сомневаетесь в моей популярности, спросите у Эшвелла. А теперь, раз мы нашли такой замечательный способ разрешения ваших финансовых трудностей, давайте вернемся в Чипинг-Фосворт, и я с радостью отдам вам обещанное.

Взяв Кэт под руку, он повел ее к выходу.

— Чтобы получить хорошую прибыль, мне понадобится не меньше сотни ваших локонов, — усмехнулась она, — так что отправляйтесь-ка утром в Челтенхем за париком. А впрочем, нет, пожалуй, не надо! Я хочу посмотреть на миссис Криклейд, когда она увидит вас внезапно облысевшим. Вот это будет зрелище!

Они расхохотались.

Уже у самой двери Кэт бросила последний взгляд на разгромленный цех и снова помрачнела. Господи, что ждет их тихий Стинчфилд?..

7

Тем же вечером, стоя возле окна в зале гостиницы «Лебедь и гусь», Бакленд смотрел на звезды, мерцавшие над холмом Бердлип, и размышлял о Кэт, о судьбе, постигшей, фабрику мистера Багена, и о будущем своей собственной мануфактуры.

Из задумчивости его вывел голос Джеймса.

— Надеюсь, на завтрашнем музыкальном вечере скучать не придется, Джордж. Сейчас посмотрю, кто и где его устраивает… А, эта противная Мортон, у себя в Эмпстон-Холле.

— Как, ты назвал красотку Джулию Мортон противной? — с наигранным удивлением обернулся к другу Бакленд.

— Нет, что ты! — возмутился Джеймс. — Кого-кого, а мисс Мортон так не назовешь. Разумеется, я имел в виду ее мать, миссис Мортон, и по твоей мерзкой ухмылке я вижу, что ты меня прекрасно понял!

Бакленд проводил взглядом упавшую звезду, прочертившую в ночном небе яркую линию, и отвернулся от окна.