Божественная шкатулка - Барри Лонгиер

Наиболее освещенный квартал города располагался там, куда богачи приходили для того, чтобы умельцы карманной тяги облегчали их кошельки. Когда мы пролетали над этим местом, до слуха доносился беспорядочный шум исполняемой где-то музыки, пения, мычания животных – тот самый аккомпанемент, под который происходит избавление ротозеев от лишних денег.

– Корвас, где будем приземлять Урла?

– Уже поздно. Скоро наступит рассвет, и Урл не сможет переправить нас через океан. Давай под покровом темноты проберемся поближе к порту. Там я спрячу тебя и попытаюсь отыскать проход в Амриту.

– А зачем тебе меня прятать? – В голосе девушки послышалась обида.

– Абрина, послушай меня. Хотя Кьеносос и считается независимым, гетеринская стража протянула свои щупальца и сюда. Видишь вон тот огромный храм? Ну, тот, который стоит возле самого устья реки?

– Вижу.

– Это здешний Гетеринский храм. Вот посмотри, там как раз происходит смена караула. – Я снова посмотрел на Абрину. – Если тебя увидят здесь, с твоим ростом и знаменитым топором, то Шэдоус со своими подручными тут же отыщет нас. Узнай он о нашем приезде, наша песенка спета. Его ищейки в мгновение ока обшарят весь порт.

Моя спутница какое-то время молчала, затем с поразительной нежностью похлопала меня по плечу.

– Ну, где тут дорога к порту?

– На той стороне реки, неподалеку от Гетеринского храма, находится старый порт. Место не слишком приятное, но там можно подобрать корабль, на котором не станут задавать лишних вопросов. – Я посмотрел на шкатулку. – При условии, конечно, что я смогу оплатить проезд.

Абрина позвала своего крылатого льва, и тот, устремившись вниз, помчался довольно низко над водой по направлению и пресловутому портовому району Кьенососа. Я уже целую вечность не был здесь и всю оставшуюся жизнь хотел бы никогда здесь больше не появляться.

Когда Абрина с Урлом уселись на темной крыше какого-то заброшенного склада, я бессознательно прикоснулся к шрамам у себя на левом боку, которые получил во время последнего посещения портового базара Кровавой улицы. Один тип, отличавшийся полным отсутствием хороших манер и вкуса, выразил тогда горячее желание убедить вашего покорного слугу навсегда расстаться с моими денежками. Двое смиренных местных жителей учтиво, но крепко держали меня за руки, пока их третий товарищ освобождал меня от денег. Когда же я пригрозил позвать на помощь городскую стражу, тот самый парень с ножом в следующую секунду пырнул меня в живот. Я хорошо запомнил выражение его лица. Похоже, что он был слегка удивлен – как будто это я виноват в том, что не ознакомился с правилами, прежде чем прийти в этот прелестный уголок преступного мира.

Урл снова уменьшился до размеров моего большого пальца. Я стоял на своем прежнем месте, глядя на крыши домов Портовой улицы и на огни далекого городского рынка. Абрина опустилась на колени рядом со мной.

– Корвас!

– Что?

– Ты боишься?

– Боюсь? Я?

– Да, ты.

– Чепуха, моя дорогая. В свое время я был и вором, и солдатом, и наемным убийцей. Впрочем, кем я только не был. Нет, я не боюсь. Это я просто на какое-то время остолбенел.

– Я пойду с тобой.

– Нет. Я уже объяснил тебе, почему этого не следует делать. Позволь мне отдать весь страх моему дружку, и со мной все будет в порядке. Оставайся здесь. Мне не хотелось бы вдобавок ко всему переживать еще и за тебя.

– Ну, сделай мне приятное.

Я взял ее за руку и поцеловал. Затем заспешил дальше по крышам, пока не нашел лестницу, по которой спустился вниз, на улицу. Даже в столь поздний час она была запружена людьми и конными повозками. Несколько темноглазых бездельников украдкой ожидали возможности проскользнуть мимо. Здесь царила атмосфера звериной жестокости, стоял дикий шум и густо пахло гниющими отбросами, пряностями, тухлой рыбой и соленым морским воздухом.

Оказавшись на улице, я держался в тени и пытался унять бешено стучавшее сердце. В одной руке я сжимал нож, другой держал божественную шкатулку. Мне предстояло сделать выбор. Вытащив ящичек шкатулки, я прошептал:

– Отдаю тебе весь мой страх и даю тебе возможность хорошенько хлебнуть горя.

Однако я не стал расставаться со всеми моими страхами. Когда отправляешься на базар Кровавой улицы, испытывать небольшой страх – дело вполне благоразумное. Дно здешней реки, насколько мне известно, густо усеяно телами бесстрашных храбрецов, осмелившихся появиться на Кровавой улице с песней на устах и доверием в сердце.

Ящичек тут же закрылся. Я засунул нож в карман и, перейдя Портовую улицу, вышел на Кровавую улицу. В дверном проеме одного из домов я заметил какую-то тень, о чем-то беседовавшую с другой такой же тенью. Обе тени при этом внимательно разглядывали мои карманы.

Шагнув вперед, одна из теней выросла прямо передо мной. Моя рука скользнула в карман, пальцы обхватили рукоятку ножа. Я замер на месте, чувствуя, что ноги сделались ватными. Язык также перестал повиноваться мне, и я вряд ли способен был произнести хоть слово. Я был готов в любую секунду дать деру, сопроводив бегство какой-нибудь находчивой фразой, которая показала бы этому молодцу презрение, которое я к нему испытывал. Подобный демарш, возможно, убедил бы незнакомца в том, что, по вполне объяснимым причинам, я представляю слишком опасный объект для нападения. Другая же половина моего естества страстно желала закричать и пуститься в бегство. Однако я продолжал стоять посреди улицы этаким мраморным изваянием. Зловещая тень обошла меня кругом и сделала знак второй тени. После этого обе направились в сторону рынка.

Отыскав более или менее безопасный участок стены, я прислонился к нему спиной и несколько раз вдохнул и выдохнул. Я совершенно не представлял себе, что же следует делать дальше и куда идти. Мужество почему-то никак не шло ко мне, зато страх одолевал не на шутку. Держа шкатулку перед собой, я спросил ее:

– Почему ты не сработала на этот раз так, как надо?

В следующее мгновение в моей голове прозвучал безмолвный ответ божественной шкатулки:

Ты забрал назад собственный страх.

– Так что же мне сейчас делать?

В следующую секунду я увидел богато одетого человека, быстро шагающего по моей стороне улицы в направлении рынка. По пятам за ним следовали две подозрительного вида фигуры. Незнакомец выглядел человеком, несомненно, состоятельным. Он явно не относился к представителям преступного мира и, таким образом, вполне подходил для того, чтобы у него можно было осведомиться о пути в Амриту. Я погладил божественную шкатулку и отделился от стены, но не успел произнести и слова, как незнакомец издал громкий крик. Два его подозрительных преследователя внезапно вернулись туда, откуда так же внезапно появились, и незнакомец сам, без всякого принуждения, сорвал с пояса кошелек и бросил его мне прямо в руки.

– Возьми! – воскликнул он. – Забирай деньги и оставь меня в покое!

Он обошел меня кругом и зашагал дальше в прежнем направлении – к рынку. Я взвесил на ладони кошелек и какое-то мгновение испытывал искушение присвоить его. Однако присущая приверженцам нантской религии честность и божественная натура возложенного на меня задания возобладали над инстинктивной алчностью. Я бросился вслед за щедрым незнакомцем.

– Стойте! Подождите!

Неизвестный богач зашагал еще быстрее, теперь мы с ним стремительно лавировали между повозками, верблюдами и ослами, запрудившими проезжую часть улицы. Когда перепуганный незнакомец выскочил на то место, где Кровавая улица значительно расширяется и, собственно, переходит в сам рынок, путь ему перегородила запряженная лошадью повозка.

Я схватил его за плечо и сказал:

– Вот я вас и догнал! – Даже в тот самый миг эта фраза показалась мне не совсем уместной.

Незнакомец обернулся и протянул мне еще один, уже более внушительного вида кошелек.

– Возьмите! Забирайте все, только пощадите меня!

Я рассмеялся, и сам сразу же понял неуместность веселья в подобной ситуации. Незнакомец мог воспринять мой смех как торжество палача над жертвой.

– Послушайте, приятель, я вовсе не собираюсь грабить вас! Забирайте обратно ваш кошелек! Точнее, оба кошелька! Забирайте и второй!

Мой новый случайный знакомый принялся озираться по сторонам и, как мне показалось, не оставил без внимания ни одно колесо повозки и ни одну кучку дерьма на мостовой Кровавой улицы.

– А где же твои сообщники? Те, двое?

В какой-то момент я подумал, что он имеет в виду Абрину и Урла, но затем вспомнил о двух подозрительных типах, которые куда-то скрылись за секунду до того, как я решил обратиться к незнакомцу с вопросом.

– Я никогда прежде не встречал их. Я просто хотел спросить у вас дорогу.

– Дорогу?

– Ну да, дорогу.

Я подумал, что мой собеседник – именно тот, кто мне нужен. Судя по его выражению лица, сам я был перепуган не менее его. Лицо незнакомца раскраснелось, и он сердито выхватил у меня оба кошелька.