Меч Немезиды - Данил Корецкий

Мальцев невольно усмехнулся. К Рогачеву такое определение не подходит. Потому что пороху он здесь нанюхался до отвала. Целыми днями сидит и нюхает! А вот в боевых действиях не участвовал, это точно. Зато теперь сможет говорить, что нюхает порох с бывшим «спецом»…

Майор не слушал продолжавшего вещать что-то Тряпицына. Тот тыкал пальцем в какие-то исписанные корявым почерком журналы, потом извлек пару бланков, помахал ими в воздухе, губы его шевелились. Инструктаж продолжался, но мысли Мальцева были далеко от всего происходящего.

После разноса у Передреева майор не виделся ни с одним из сослуживцев. Чем это вызвано? Случайным стечением обстоятельств? Их занятостью? Или… Или они отторгли его, как здоровый организм отторгает отмерший орган? В последний вариант верить не хотелось, но человек склонен из всех возможных объяснений выбирать наихудшее. Особенно человек, который всю жизнь сталкивался с ее изнанкой и имел дело преимущественно с отбросами общества.

– Вам все ясно, майор? – спросил то ли Тряпицын, то ли Суконников, то ли как его там зовут…

– Ясно! – кивнул майор. Ему действительно все было ясно.

«Уволюсь, к чертовой матери! Небось без работы не останусь…»

– Вы ведь служили в спецподразделении «АД», товарищ майор?

Опасения Алексея полностью оправдались. Это был первый же вопрос, после того как Тряпицын ушел. Мальцев сцепил в замок крепкие пальцы с разбитыми костяшками, громко хрустнул деформированными суставами:

– Я никогда не слышал о таком подразделении, товарищ старший лейтенант, – очень вежливо ответил Алексей. – И попрошу больше не расспрашивать о моем прошлом. А сейчас предъявите мне ведомость последней инвентаризации…

«Точно, уволюсь!» – окончательно решил бывший «спец».

Карпенко однажды был в ЦК КПСС – на собеседовании, когда его назначали командовать группой «Зета». С тех пор много воды утекло, цунами демократизации развеял по ветру могущественнейшую партийную власть, как скорбный пепел из погребальной урны, но весь комплекс зданий на Старой площади сохранился, туда по-прежнему приходили на собеседование кандидаты на высокие должности, только располагалась теперь здесь Администрация Президента. Ни утверждаемые кандидаты, ни так называемые простые граждане, по праздникам торжественно именуемые народом – полновластным хозяином своей страны, особой разницы и принципиальных перемен не замечали.

Когда заурядная «девятка» с самыми обычными номерами подъехала к подъезду старомодного, но респектабельного, как «Роллс-Ройс», здания, плотный милиционер с лейтенантскими погонами и насупленным лицом подскочил к ним, как петух к проникшему на его территорию сопернику:

– Куда?! Не видишь знаков? Быстро вали отсюда, пока права не отобрал!

– Я к Стравинскому, – выглянул в окошко Карпенко.

– К кому?!

– К Стравинскому.

– К какому Сравинскому?! – разъярился лейтенант. – Дергай отсюда, я сказал!

Но тут как из-под земли рядом с машиной вырос невысокий человек в штатской одежде: костюме, сорочке, галстуке – обычной униформе чиновников. У него было добродушное розовощекое лицо и бородавка под левым веком. Карпенко показалось, что он его раньше видел.

– Почему вы не знаете фамилию советника Президента? – строго спросил он у милиционера, и лейтенант мгновенно сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. – На этих товарищей выписан пропуск!

– Виноват! – козырнул лейтенант и деловито отошел к воротам, будто увидел там какой-то непорядок и собирался его немедленно устранить.

– А вас, Виталий Сергеевич, прошу за мной! – Человек с бородавкой сделал приглашающий жест. – Меня зовут Роман Анатольевич. Надеюсь, оружия при вас нет?

– Нет, – качнул головой Виталий. Еще на подьезде к Старой площади он предусмотрительно спрятал «хай пауэр» обратно в «бардачок».

Они прошли через высокие массивные двери в величественный вестибюль, Роман Анатольевич показал пропуск постовому, Карпенко шагнул через рамку металлоискателя, вспыхнула зеленая лампочка. Роман Анатольевич вызвал лифт.

– Стравицкий недавно здесь, не вся обслуга его знает, – пояснил он и представился: – Я советник у товарища Стравицкого. Советник советника!

Он улыбнулся и подмигнул. Карпенко сразу почувствовал расположение к этому человеку.

Они прошли по широкому, покрытому ковровой дорожкой коридору. На подоконниках стояли цветы в горшках, в рекреациях – фикусы в кадках. Во внешней обстановке, на взгляд Карпенко, ничего не изменилось. Наверное, и дорожка та же самая, может, и цветы те же… Только на входе раньше дежурили два постовых: один – офицер Вооруженных сил, второй – КГБ. Для предотвращения сговора и переворота…

– Мой совет, – сквозь зубы проговорил Роман Анатольевич, явно опасаясь микрофонов. – Подумайте о своей официальной безопасности. Задайте вопрос о прикрытии. И гарантиях.

– Что? Каком прикрытии?

– Поймете по ходу дела.

Карпенко взглянул на застывшее лицо спутника. Сейчас оно не казалось добродушным. И он вдруг вспомнил, где видел этого человека: на обсуждении плана штурма дворца Амина! Перспективный специалист по антитеррору, он резко выступил против прямой атаки дворца спецгруппами КГБ, заявив, что это задача для мотострелков или десантников, а не для оперативных сотрудников контрразведки!

Хотя эксперт предлагал собственный план, но слушать его никто не стал: возражение только вызвало раздражение руководства, его прервали, и карьерный рост смельчака на этом совещании закончился. Штурм прошел с большими потерями, только благодаря героизму и самоотверженности исполнителей им удалось выполнить задачу, но практически все получили ранения, несколько человек были убиты… Зато те, кто планировал операцию, получили награды, стали генералами и большими начальниками, а принципиальный Роман Анатольевич встречает на автостоянке посетителей своего шефа… Но тем более к его советам стоит прислушаться!

Кабинеты и атмосфера в них тоже остались прежними. Обстановка внушала почтение и подавляла посетителя с порога. Огромные окна, высокие, с лепниной, потолки, полированная мебель, государственный флаг России, огромный портрет действующего Президента… Все это, в совокупности с серьезным, сосредоточенным лицом генерал-полковника, производило впечатление на любого, кто попадал сюда. Впечатление высших сфер, прикосновенности к государственным делам, ощущение ответственности и своей особой значимости наваливалось на плечи посетителя, располагая его к повиновению и покорности.

Впрочем, на Виталия Карпенко весь этот антураж особого впечатления не произвел. Может быть, потому, что он ничего не хотел от власти, а потому не испытывал никакой зависимости. Он стремительно пересек обширное пространство светлого кабинета и энергично пожал руку вышедшему из-за стола хозяину.

– Генерал-полковник Стравицкий Сергей Александрович, – представился тот. – Правда, сейчас без погон: действующий резерв.

Карпенко равнодушно пожал плечами. Ему не было никакого дела до подробностей карьеры неизвестного ему человека. Тем более такого, имя которого ничего ему не говорило. А в тех кругах, в которых всю жизнь вращался Карпенко, ценились не должности и слова, а фамилии и дела.

– Генерал-майор Карпенко, – соблюдая этикет, в свою очередь представился он. – Отставник КГБ СССР.

Прозвучало несколько пародийно. Раз его пригласили сюда и выписали пропуск на его фамилию, значит, все о нем здесь известно. Ну да ладно…

Стравицкий вернулся в свое кресло, предложил гостю сесть, раскрыл кожаную папку, просмотрел несколько бумаг.

Карпенко ждал. Ясное дело, что Стравицкий позвонил ему не просто так. Значит, зачем-то понадобился. Но что-то он мнется… Не знает, как лучше перейти к делу? Карпенко не собирался упрощать ему задачу.

– Вы серьезный и опытный человек, Виталий Сергеевич, – глядя в стол, начал, наконец, Стравицкий.

– Спасибо за оценку, – сказал Карпенко. – Думаю, она несколько завышена. Хотя в целом соответствует действительности.

Он хотел показать свою независимость: обычно с начальниками так не разговаривают. Но хозяин кабинета пропустил вольный тон мимо ушей.

– В Кабуле вы не придавали внимания политесу, – слегка улыбнулся он. – И в Чечне. Да и здесь, в Москве, тоже… Вы – человек дела, долга и чести. Именно поэтому мы к вам и обратились…

– Странно, – Виталий тоже слегка улыбнулся. – Я думал, что эти качества уже не считаются достоинствами.

И снова Стравицкий не обратил внимания на эту реплику. Он вынул из папки несколько листков бумаги с грифами высшей секретности и положил перед отставным генерал-майором:

– Ознакомьтесь с этими документами!

Карпенко отстранился:

– У меня нет допуска к секретным материалам. Тем более такой степени.

– Ознакомьтесь. Как инициатор проблемы, я имею право решать – кого к ней допускать!