Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник) - Иван Ильин

Зачем и почему Макарий выдвинул царское венчание рядом с браком Ивана IV? Не только потому, что Московское княжество уже выросло к этому времени в своем внешнем могуществе и идейном содержании и стало царством, но и для того, чтобы спасти юного великого князя как человека, поднять его на такую высоту, которая заставит его самого подняться на нравственную «степень»: ибо Бог освятит его сан и власть, но, даруя ему их, возложит на него за них и ответственность как за врученные ему Богом.

16 января 1547 года в Московском Кремле, в Успенском соборе, «первопрестольной великой соборной апостольской церкви Пречистые Богородицы», празднично украшенной, впервые совершилось царское венчание, с возложением «царского сана» (бармы, венец, скипетр), вместе со «святым животворящим крестом», на «великого государя», с молитвою митрополита, начинавшеюся словами: «Господи Боже наш, Царь царствующим и Господь господствующим, иже Самоилом Пророком избра раба Своего Давыда и помазав того во цари над людьми Своими израильтяны…»

Ко вновь явленному русскому царю Макарий обратился с назидательным словом, и это слово стало основою, из которой исходили все последующие поучения русских иерархов венчаемым царям «Превеликой России». «Се от ныне поставлен еси, Князь Великий, Боговенчанный Царь правити хоругви и содержати скипетр великого Царства Российского и венчан еси сим царским венцем по благодати Святого Духа и милости Пресвятые Богородицы…» – говорили эти слова. Какие же требования предъявляла Русская Церковь к царю? Первое из них: «имей страх Божий, то бо есть начало всему благому… Таже, сохрани веру християнскую греческого закона чисту и непоколебиму и соблюди царство свое чисто и непорочно, яко зеницу ока». За этим следует второе: люби «братию свою по плоти»: бояр «помилуй и береги», к своему «христолюбивому воинству буди приступен и милостив и приветен по царскому своему сану и чину; всех православных християн блюди и жалуй и попечение о них имей от всего сердца; за обидимых стой царски и мужески, и не попускай и не давай обидити их не по суду и не по правде – сего бо ради, царю, приял еси скипетр правити хоругви великого Царства Российского, и рассуди и прави люди твоя в правду».

Царь получает «державу» и «силу» от Бога, но сам он имеет над собою Царя, «иже на небеси». И этот Царь говорит словами Писания поставляемому Им земному царю: «да не оправдиши нечестивого мзды ради, не сотвори неправду в суде, яко суд Божий истинен есть… Вам глаголю, цари, утешайте скорбящих, избавляйте обидимого от сильные руки, сии бо от богатых подавляемы притекают к вам, яко к заступникам». Обращаясь к царю, Русская Церковь взывает: «возмогай, о православный царю, и паки возмогай, да наследник будеши Небесного Царствия со всеми святыми православными цари, да возможеши со дерзновением рещи во второе пришествие Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: се аз, Господи, и люди Твоя, яже ми еси дал, великого Твоего Царства Российского».

Пусть все эти святые мысли и поучения Русская Церковь уже давно хранила в своих недрах; пусть они были сведены в систему к этому времени так называемыми «осифлянами» и их главою, преп. Иосифом Волоцким; – в торжественной обстановке царского венчания они были высказаны митрополитом Макарием и стали с тех пор заветом, который Русская Церковь бережно передавала всем последующим царям «Превеликой России», хотя и не в тех самых выражениях, которые сошли с уст Макария.

Что должен был пережить Иван IV во время своего царского венчания! Здесь был перелом в его личной жизни и начало того блага, которое было принесено им русскому народу в первую половину его царствования, когда он не стал еще «Грозным» в том смысле, который обычно придается этому обозначению со времени «злой опричнины». Но она была введена уже после смерти митрополита Макария, о котором сам царь потом вспоминал такими словами: «о Боже! коль бы счастлива Русская Земля была, коли бы владыки таци были, яко преосвященный Макарий!» Величавый и строгий образ Макария стоит около Ивана IV со времени его венчания, стоит на страже Русской Церкви и «возлюбленного ему земного отечества России», в событиях царствования, пока жив Макарий. Он питает добрую волю царя, который «советует» с ним во всем сколько-нибудь важном – своем, личном, и земском, народном. Он сдерживает приступы страстного гнева Ивана IV, «печалуя» за осужденных и их «отпрашивая от смерти». Походы на Казань для избавления русского народа от постоянной опасности со стороны этого разбойничьего гнезда, взятие ее – все это проходило при молитве митрополита за Россию и при постоянной духовной поддержке им ее молодого царя. Казань взята; но «здержит» ли ее в своих руках русский царь? А дальше – присоединение Астрахани, борьба с Крымом, Ливонией, Литвою. Сколько требовалось внутренней силы, чтобы не дать воли малодушию в это тяжелое время! И митрополит Макарий эту силу хранил и великою мощью Русской Церкви, и своим личным авторитетом…

Время, в которое жил Макарий, выдвигало перед ним, как первосвятителем русской Церкви, с особою настойчивостью задачу утвердить мировое значение и высоту ее на святых костях и подвигах русских чудотворцев, молитвенно «предстоящих Престолу Всевышнего». Уже в домакарьевскую эпоху Русская Церковь имела 67 святых общерусского или местного признания. На созванных Макарием Соборах 1547 и 1549 годов были канонизованы еще 39 «новых чудотворцев», из которых большая часть уже чтилась на местах, но не во всем Московском царстве. Святыня русская не только выросла теперь в своем сокровище, но и получила общерусское признание: общими для всей Руси святыми стали те, которые раньше, как святые местные, верою русского народа признавались защитниками и покровителями отдельных частей Русской Земли и которые теперь стали молитвенниками за всю «Землю Святорусскую».

Но части России имели и свои чтимые местные иконы, в которых видели «святые щиты» для частей Русской Земли, а не для нее всей. И эти иконы собираются в Москве, в оригиналах или точных списках – московские храмы стали хранить и местную святыню всех «государств Российского Царствия». В обновлении икон и писании копий с чтимых на местах митрополит Макарий трудился и как «иконный писец», как «иконному писанию наученый сей хитрости». Москва, центр «Великой России», была хранилищем общерусской святыни, а ее храмы были местом молитвы за всю Землю Русскую. В этих храмах – «иконы, велелепно украшенные золотом и серебром и драгоценным каменьем», с горящими перед ними лампадами и паникадилами, в них – «красногласныя пения благолепных священников» и «кадила с благовонным уханием»; на их звонницах – «доброгласные светошумные колоколы». Благолепие богослужения украшало московские храмы; и его красоту, уставную строгость и значение так понимал и чувствовал митрополит Макарий… Он усердно заботился о ней как в Москве, так и в других градах и весях. Он освятил и длинный ряд новых храмов, и в их числе: храм «Пресвятые Владычицы нашея Богородицы честный Покров», построенный «о Казанской победе»; при Макарии же был заменен каменным «о девяти верхах» и освящен – храм, известный теперь под именем Василия Блаженного, близ Флоровских (теперь Спасских) ворот.

Особой заботой митрополита пользовался Успенский собор, главный храм «Царства Московского», возобновленный после пожара 1547 года, хранивший в себе главную святыню Северо-Восточной Руси – Владимирскую икону Божией Матери и мощи Св. Петра Митрополита. Его купола были покрыты вызолоченною медью, а внутри его поставлен пятиярусный иконостас с иконами, подобранными по дням замечательных событий истории «Превеликой России». Он не только служил молитве русского человека, но и запечатлел в себе воспоминания русской славы и собирания Руси.

Русская Церковь требовала не одного благолепия своего богослужения, но и внутреннего порядка и благочиния. Сто главый собор 1551 года ставил своею задачею их создать. Духовная жизнь «православного христианства» нуждалась в духовной пище «чтомых книг», и Макарий постарался их собрать в едином собрании. Так возник величайший памятник старой русской письменности – Макарьевские Минеи-Четьи, в 12 гро мадных томах, из которых каждый с трудом поднимают руки их читающего и в которых по дням месяцев собраны все творения евангелистов, апостолов, отцов и учителей Церкви, жития святых и поучения – «все святые книги собраны и написаны, которые в Русской Земле обретаются».

Сам Макарий об этом своем труде говорит: «а писал есми и сбирал и в едино место их совокуплял дванадесять лет, многим имением и многими различными писари, не щадя сребра и всяких почастей».