Наикратчайшая история Греции. От мифов к современным реалиям - Джеймс Хенидж

Первые политические партии формировались вокруг таких ветеранов войны, как Колеттис, и строились на системе покровительства, восходившей еще ко временам владычества Османской империи. Через них было удобно транслировать идеи расширения территории родины новой (и большой) базе избирателей. А их руководители прекрасно понимали, что на это у них будет демократический мандат, и не важно, как к этому отнесутся великие державы.

После нескольких десятилетий яростных междоусобиц вполне здравой казалась мысль о передаче управления страной выборным представителям, которые каждые несколько лет будут мирно соревноваться между собой за голоса избирателей. Однако со временем избиратели, оторванные от управления, подпали под чары популистов, певших не хуже древнегреческих сирен. От представительной демократии до националистического угара оказался всего один шаг.

Великая идея

В начале 1844 г. 70-летний Иоаннис Колеттис, как обычно облаченный в юбку, которую носили мужчины его родного Эпира, тогда еще находившегося под властью Османской империи, обратился к вновь избранному собранию.

В силу своего географического положения Греция — центр Европы; правой стороной она касается Востока, левой — Запада. Ее судьба служить примером: в годы упадка — Западу, в годы возрождения — Востоку. Первую из этих задач выполнили наши предки, вторую теперь выполняем мы.

Иоаннис Колеттис

Так впервые было высказано то, что позднее стали называть Великой идеей (Μεγάλη Ιδέα). Притязания — не менее, чем на возрождение Востока — были столь же обширны, сколь невнятно сформулированы, а значит, любой политик мог приспособить их под себя. Ясно было только одно: в сердцевине всего находился город на Босфоре. Уже вскоре афиняне скандировали на улицах: «На Константинополь!» Великие державы удивились и призадумались, как бы оправдать интервенцию, когда свою волю народ выражал более чем ясно.

Крымская война оказалась как нельзя кстати. В 1853 г. Российская и Османская империи в очередной раз столкнулись друг с другом из-за стратегически важного Крымского полуострова. Греческое правительство сделало ставку на русских — и земли, которые достались бы стране после раздела военных трофеев, — и выступило на их стороне. Оно закрыло глаза на то, что «добровольцы» и разбойники хлынули через северные границы, а в Эпире и на Крите вспыхнули восстания.

В начале 1854 г. Британия и Франция, испугавшись возможного распада Османской империи, вступили в войну на стороне Турции. Греки оказались втянуты в конфликт с двумя своими самыми крупными спонсорами, которые, не теряя времени, потребовали, чтобы они ушли с территории империи. Оттон отказался было это сделать, но после блокады Пирея ничего другого ему не осталось.

Король лишился всякой поддержки в народе. Министры Оттона оставили свои давнишние иллюзорные представления о том, что же такое независимость: европейские державы ни за что не поддержат Великую идею, пока представляют себе Грецию лишь как современную версию древних Афин. Настало время напомнить им, да и самим грекам, что у них было и другое прошлое.

Назад в будущее

Парадоксально, но немцы, сделавшие так много для возрождения классического прошлого Греции, сделали немало и для возрождения прошлого более недавнего — византийского. Историк и путешественник, профессор Филипп Фальмерайер решил доказать, будто современные ему греки ничем не напоминали своих античных пращуров. Многовековое иго радикально изменило состав их крови, а, следовательно, разговоры о «возрождении» были форменной чепухой.

Фальмерайер перекинул мост между тысячелетиями постклассического забвения и современной греческой идентичностью, но его расистская трактовка культуры не достигла своей цели. Другой известный немец, филолог и историк Курт Ваксмут, убедительно опроверг наличие связи между национальным самосознанием и кровью.

Сущность и характер нации заключаются в ее языке, мыслях и чувствах, во всем ее стиле и цивилизации…

Курт Ваксмут

Для Константиноса Папарригопулоса, историка и профессора вновь созданного Афинского университета, греками были «все те, кто говорит на греческом, как на родном языке». В фундаментальном пятитомном труде — пожалуй, крупнейшем достижении греческой мысли XIX в. — он рассказывает об исторической преемственности Греции и доказывает, что греки наследуют не одной, а двум великим цивилизациям. Не следует говорить об Афинах и Константинополе как о чем-то, существующем само по себе, — это части целого.

Греческий фольклор

В начале XIX в. братья Гримм установили, что дух немецкого народа (Volksgeist) находится в фольклоре, а не в расовой принадлежности. В Греции их примеру последовали фольклористы Спиридион Замбелиос и Николаос Политис: они собирали песни и рассказы, которые много веков передавали из уст в уста неграмотные греки. Особенно интересовало их творчество акритов — защитников границ во времена византийско-арабских войн VII–XI вв. Самым распространенным был эпос «Дигенис Акрит» (Διγενής Ακρίτας), воспевавший героя-воина, настоящего сверхчеловека:

Словно клекочущий орел, словно дракон шипящий,

Как лев рычащий, юношу хотел он уничтожить,

Но во мгновенье ока тот врага отважно встретил,

И сшиблись копьями они, и поломались копья,

И ни один из них не мог соперника осилить.

Вступили в рукопашную они, мечи извлекши,

Друг с другом продолжали бой, рубились час за часом,

Звучало эхо средь холмов, и грохотали горы,

И кровь сражавшихся лилась и обагряла землю,

И кони были в ярости, а зрители дивились:

Покрылись ранами бойцы, но ни один не дрогнул[57].

Записывали они и песни клефтов; особенно много их было в Эпире, диком горном районе на северо-западе Греции. «Мирологии» (буквально «песни судьбы»), вероятно, старейшую из сохранившихся в Европе музыкальных форм, часто экспромтом исполняют женщины на похоронах. Во многих из них упоминается Харон, перевозчик душ умерших через реку в подземное царство мертвых Аид:

Почему почернели горы, почему они точат слезы?

Ветер ли их хлещет, дождь ли поливает?

Нет, не ветер хлещет, не дождь поливает:

Харон едет мимо, мертвых перевозит.

Правление Оттона продлилось еще восемь лет. В 1861 г. он совершил большую ошибку, выступив на стороне австрийцев против итальянцев, которые и сами искали собственную версию классического возрождения и государственного строительства. Осенью 1862 г., когда он с королевой на собственной яхте совершал круиз вокруг Пелопоннеса, армия осуществила бескровный переворот. Супругов задержали, когда они возвращались в Пирей. Оттон покинул Грецию, но до конца жизни носил фустанеллу, а армия поняла, что правительство можно свергнуть очень легко, если оно ей не по нраву.

Король эллинов

Наступило время перемен. Оттон все время нарушал конституцию, а грекам нужен был монарх, который руководствовался бы новым, более