Сто лет одиночества - Габриэль Гарсия Маркес

своего посещения: к нему поступил донос на Хосе Аркадио. Сообщалось, что последний, распахав сначала свой патио, прихватил и соседние земли, а потом свалил изгороди и разрушил многие ранчо, погнав на них своих быков, и в итоге завладел лучшими наделами в округе. Крестьян, которые еще не разорились, потому что ему не были нужны их земли, он обложил налогом, взимать который приходил каждую субботу с двустволкой и гончими псами. Хосе Аркадио этого не отрицал. Но заявил, что имеет законное право на узурпированные земли, ибо наделы распределял его отец, Хосе Аркадио Буэндия, во времена строительства Макондо, и, как он считал, можно доказать, что отец уже тогда был не в своем уме, ибо раздавал земли, на самом деле принадлежавшие семье. Однако обращения к закону не потребовалось, так как Аркадио не собирался вершить правосудие. Он просто предложил организовать контору по регистрации земельной собственности, чтобы Хосе Аркадио получил официальные бумаги на право вечного владения захваченной землей, с тем условием, что Хосе Аркадио уступит сбор налогов местной власти. Они ударили по рукам. Несколько лет спустя, когда полковник Аурелиано Буэндия проверял земельные книги, он обнаружил, что на имя брата были записаны все земли, тянувшиеся от его патио на холме до самого горизонта, включая кладбище, и что, таким образом, за одиннадцать месяцев своего правления Аркадио поживился не только всякими земельными налогами, но и поборами с горожан за право хоронить покойников в угодьях Хосе Аркадио.

Урсула лишь месяцы спустя узнала о том, что уже знали все, но помалкивали, дабы не причинять ей лишних страданий. Она сама почуяла недоброе. «Аркадио строит себе дом», — сообщила она с наигранной радостью супругу, стараясь влить ему в рот ложку тыквенного сиропа. Но невольно вздохнула: «Не знаю, не нравится мне все это». Позже, когда ей стало известно, что Аркадио не только построил дом, но и обставил его венской мебелью, она утвердилась в своих подозрениях: он растрачивает общественные деньги. «Ты — позор нашей семьи», — крикнула она ему однажды в воскресенье после мессы, увидев, как он в новом доме играет в карты со своими офицерами. Аркадио не взглянул на нее. Только тогда узнала Урсула, что у него есть шестимесячная дочь и что Санта София де ла Пьедад, с которой он живет, не сочетавшись браком, снова беременна. Она решила послать письмо полковнику Аурелиано Буэндии, разыскать его, где бы он ни был, и сообщить о том, что творится в Макондо. Однако события самых ближайших дней не только помешали ей, но даже заставили раскаяться в своих намерениях. Война, которая до сего времени была только словом для обозначения чего-то далекого и туманного, обратилась в драматическую реальность. В конце февраля в Макондо появилась старуха самого жалкого вида с осликом, груженным вениками. Она выглядела такой несчастной, что сторожевой патруль пропустил ее в город без лишних слов, как пропускал бродячих торговцев, часто приходивших сюда из других городов низины. Она направилась прямо в казарму. Аркадио принял ее в бывшей школьной зале, превращенной в своего рода военный склад, где грудились у стен или висели на крюках гамаки, громоздились в углах циновки, валялись на полу винтовки и карабины и даже охотничьи ружья. Старуха распрямила плечи, отдавая честь по-военному, и представилась:

— Полковник Грегорио Стевенсон.

Он принес плохие вести. По его словам, последние очаги сопротивления либералов были подавлены. Полковник Аурелиано Буэндия, который с боями отступал от Риоачи, поручил ему переговорить с Аркадио. Макондо следует сдать без сопротивления, выдвинув одно условие: противник — под честное слово — должен сохранить жизнь либералам и их имущество. Аркадио с жалостью смотрел на этого странного посланца, выглядевшего точь-в-точь как старуха-беженка.

— У вас, конечно, есть какое-нибудь письменное послание ко мне, — сказал он.

— Конечно, — ответил нарочный, — у меня его нет. Нетрудно понять, что при нынешних обстоятельствах нельзя брать с собой ничего такого.

Между тем он вытащил из лифа и положил на стол золотую рыбку. «Думаю, этого достаточно», — сказал он. Аркадио убедился, что это действительно была одна из рыбок, сделанных полковником Аурелиано Буэндией. Но кто-нибудь мог купить ее еще до войны или украсть, и потому рыбка не может служить в качестве пропуска. Гонец для удостоверения личности пошел даже на то, чтобы выдать военную тайну. Он сообщил, что ему поручено добраться до Кюрасао, где надо завербовать беженцев из стран всего Карибского бассейна и приобрести оружие и боеприпасы, чтобы в конце года осуществить вооруженное нападение с моря. Веря в успех высадки, полковник Аурелиано Буэндия полагает, что в данное время нельзя приносить ненужные жертвы. Но Аркадио был непреклонен. Он велел посадить гонца в тюрьму до выяснения обстоятельств и решил защищать городок до последнего солдата.

Долго ожидать не пришлось. Донесения о поражениях либералов становились все более частыми и подробными. К концу марта одним нежданно дождливым утром напряженное спокойствие предыдущих недель вдруг взорвалось трубным сигналом тревоги, а затем — пушечным выстрелом, которым была снесена церковная колокольня. По правде сказать, желание Аркадио сопротивляться выглядело сущим безумием. Под командой у него было около пятидесяти плохо вооруженных парней, имевших не более двадцати патронов на каждого. Среди них, однако, имелись его бывшие ученики, распаленные громкими лозунгами, готовые пожертвовать жизнью во имя пропащего дела. В топоте солдатских сапог, в грохоте пушечных залпов, в сумятице противоречивых приказов, среди бестолковой ружейной пальбы и бессмысленных трубных сигналов так называемый полковник Стевенсон с трудом отыскал Аркадио. «Не дайте мне умереть позорной смертью в колоде, да еще в этих женских тряпках, — сказал он. — Если умирать, так умирать в бою». Его слова подействовали. Аркадио распорядился, чтобы ему выдали ружье с двадцатью патронами и поставили с пятью солдатами защищать казарму, а сам он со своим главным штабом вознамерился руководить всей обороной. Ему, однако, не удалось добраться до дороги из Макондо в низину. Баррикады были разрушены, и защитники сражались с атакующими на улицах — сначала расходуя ружейные патроны, потом разряжая револьверы и, наконец, схватившись врукопашную. Хотя поражение было неминуемо, некоторые женщины, вооружившись палками и кухонными ножами, бросились на улицу. В этой сутолоке Аркадио натолкнулся на Амаранту, которая искала его, озираясь как сумасшедшая, в одной ночной рубашке, с двумя старыми пистолетами Хосе Аркадио Буэндии. Он отдал свою винтовку офицеру, который в стычке лишился оружия, и нырнул с Амарантой в боковую улочку, чтобы доставить ее домой. Урсула ждала в дверях, не замечая снарядов, которые