Как стать писателем (2-е изд.) - Юрий Никитин

Политкорректность – уступка ханжеству. Не знаю, как вы с этим в жизни, но в литературе – ни Боже мой, не смейте!

В литературе прошлое такое, каким хотим видеть

Мы знаем еще большую халтуру, созданную с поистине голливудским размахом! Не имея истории, славного прошлого, штатовцы умудрились своих вшивых и грязных пастухов представить крутыми и постоянно стреляющими героями! И с каждым годом это пастушьё становится все круче, шире в плечах и выше ростом, обладает уже нечеловеческой убойной силой…

И вот уже по всему миру идут эти вымытые всеми шампунями, стерильно чистые и белозубые ковбои, у которых скот пасется сам, навоза не бывает вообще, а они только стреляют с двух рук, никогда не промахиваясь. Поистине Штаты – страна с непредсказуемым прошлым! Но добились же! Уже не только самые недоразвитые верят в то, что такие ковбои были. Уже и полуразвитых удалось убедить…

Это к тому, что мы, как часть мировой цивилизации, не можем игнорировать закономерности, как говорят в Госдуме, и оставаться в стороне от мирового процесса и общемировых тенденций. Как сказано, а? То есть все врут о своей великой истории. Все ее переиначивают, как хотят, а хотят, понятно, себе предков покруче и с плечами по­ширее! И только Россия – уникальная страна, где своих предков стараются втоптать в грязь как можно глубже. И в дерьме утопить. И на могилах сплясать, на памятники наплевать…

Не надо дурью маяться, люди. Всем же ясно, что при дворе князя Владимира… это десятый-одиннадцатый века, воины были куда круче артуровских вооружены, дрались постоянно то с печенегами, то с ляхами, то всякие племена покоряли! А «рыцари» короля Артура… это пятый век!.. и вооружены гаже, и доспехи самопальные, из коровьей кожи, и дрались только друг с другом. Но если почитать художественную литературу, которую делаем мы сами, то нашампуненные рыцари короля Артура скачут в полных рыцарских доспехах восемнадцатого века, а наши герои все еще в звериных шкурах бьются каменными топорами!

Мы – часть мировой истории. В частности – истории Европы. Все-таки нужно заимствовать чужой опыт.

Так как все-таки: «правильно» или художественно?

К сожалению, читатель все глотает!!! Но если так, то не будем жить по двойным стандартам, которые ввел Петр Великий и которые потом поддерживались всеми властями, вплоть до нашего времени: иностранцам все лучшее, а себе объедки. То есть еще один довод, помимо литературного, почему можно не очень-то считаться с историей и ее летописями.

Боюсь, что этот непристойный довод окажется весомее, ведь многие привыкли смотреть на Запад как на образец. Там брешут, выставляя своих дикарей рыцарями? Так не будем же своих блещущих доспехами витязей в угоду Западу наряжать в звериные шкуры!.. Да и вообще… Во главу угла – результат. Что вы хотите достигнуть произведением? Вот и достигайте. Не обращая внимания на число пуговиц.

Да, живем на этой земле и среди этих людей… Других, в смысле лучше, – нет. Может быть, на Марсе?.. Но мы здесь, на планете Земля. Среди людей, которым еще миллионы лет карабкаться до совершенства. И выдавливать из себя раба, обезьяну, свинью, крокодила, медузу, амебу… Следовательно, приходится учитывать век и нравы. Что делать, нас обязали родиться в этот век и в этой точке пространства!.. Можно найти себе подобных и упиваться своим совершенством, но я предпочитаю поднять все человечество хотя бы на миллиметр.

Потому и надо ориентироваться на восприятие простого человека. Массового. О нем в самом деле надо говорить много и не по разу, так как вся литература, да все искусство зиждется на восприятии.

Кто этого все еще недопонял, пусть дальше не читает, а начнет штудировать записи моих лекций сначала. Увы, приходится объяснять такие простые и понятные вещи! Но тем не менее будьте готовы, что после выхода любой книги десятки доброжелателей будут учить вас, как правильно изображать гранатомет, линкор или политику Монтгомери.

Как поступить? Да просто не обращайте внимания. Это в целом хорошие люди. Они искренне уверены, что если «изобразить правильно», то роман станет лучше. Ну, как, к примеру, когда начали выходить фильмы о Джеймсе Бонде, я помню, как покатывались со смеху наши разведчики и околоразведчиковые писатели. Заполняли газеты ядовитыми заметками, что это все нелепость, что за такое поведение любого разведчика выгнали бы в три шеи, что там ошибка на ошибке!.. И чтобы показать «как надо», было выпущено несколько убогеньких фильмов… Убогеньких, зато правильных во всех деталях. Где они?

А неправильные фильмы с Бондом и сейчас смотрят с удовольствием по всему миру. Когда я выпустил свой первый роман, такой читатель, перелистнув последнюю страницу и отбросив мокрый от слез платок, начинал торопливо строчить письмо с указаниями, как правильно изобразить политику России, как устроен автомат Калашникова и какой курс иены был в тот день в указанном регионе земного шара… Но на фиг мне это?

Читающий проливал слезы – вот главное! Он сам был готов со связкой гранат броситься под вражеский танк, только бы жила Россия, – вот задача, которую я, кстати сказать, выполнил! А «как правильно» – это для справочника.

Как правильно – это уже не литература.

Правильно – у вас, а не в жизни.

Признаки удавшегося романа. И неудавшегося

Вам будут постоянно писать и говорить, что в ваших книгах слишком много жестокости… или слишком мало, что хорошо бы губы Василия Петровича приставить к лицу Семена Моисеевича, а вот подбородок Автандила Гундаревича лучше бы Васе Пупыркину…

Это почему-то считается основой литературного анализа и вообще вдумчивой литературоведческой критикой: что добавить, что убрать или что исправить, дабы весчь стала исчо лучше. Честно, в детстве я сам так полагал, а на черном рынке среди таких же фанатов глубокомысленно доказывал, что если бы автор П. образ такого-то героя малость смягчил, а такого-то героя ужесточил, а мавзолей к тому же покрасил в зеленый цвет, то роман был бы намного лучше…

А в самом ли деле стал бы лучше? Если подумать? В самом ли деле пьеса «Ромео и Джульетта» стала бы лучше, если бы герои не погибли, а счастливо поженились, как в многочисленных дамских романах? Если бы Отелло не удавил блондинку, а занялся бы с нею безопасным сексом?.. То есть вы в самом деле уверены, что советуете правильно?

Конечно же, уверены. По крайней мере, девяносто девять процентов человечества уверены неколебимо и твердо. Но я обращаюсь к тому одному проценту, что сейчас заколебался. Это, конечно, нечестно – отбирать у литературных критиков кусок хлеба с маслом, нередко еще и с икрой, но все-таки скажу, что единственным верным критерием литературного произведения является его экспрессия. То есть подействовало на вас или нет. Захотелось ли вам хоть на минутку после прочтения этого романа сделать мир лучше?

А иначе получается невероятнейшая глупость: проливают слезы над одним романом, а затем в угоду услышанному мнению в своей тусовке расхваливают язык, стиль и прочие детали какого-то неработающего, но объявленного модным или авангардным механизма!

Удался роман или нет, можно судить только по одному признаку: подействовал или нет?

Реализм, имажинизм, турбореализм, постпанк…

Все жанры хороши, кроме скучного. В самом деле, надо ли уходить в экспериментирование с формой? В науке говорят: даже отрицательный результат полезен. Он показывает, что в том направлении ловить нечего. То же самое и в литературе.

Так вот, давайте все же признаемся, что все эти акмеисты, постмодернисты, имажинисты, киберпанки, джетчуки и все прочие нынешние новые, что экспериментируют со словом и формой, что они – экспериментаторы. Результат пока что всех этих поисков – нулевой.

Но спасибо им за то, что искали. Другие, как стадо баранов, перли по пути реализма, потом – соцреализма, а теперь просто разбежались по сочному лугу вседозволенности, чтобы понятнее массовому читателю, ибо лучше получить по рублю с десяти миллионов, чем по сотне с тысячи интеллектуалов. Это, конечно, не значит, что в литературе ничего больше придумать не возможно. На самом деле где-то еще есть золотая жила…

Но, старый крокодил, понимаю, что на ее поиски можно убить не одну сотню лет, а жизнь намного короче. А что-то сказать хочется вот прямо сегодня, а не через сто лет. Так что вот вам карты, решайте сами.

Трудно искать там, где до вас искали тысячи человек. Но кто знает…

У всех свои высоты, но только рекордсмен видит и другие вершины… сверху

Может показаться, что вместо того, чтобы поощрять к экспериментированию в литературе, я сразу же загоняю молодых авторов в довольно узкий коридор. Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству, и все такое.