Граф Суворов, том 11 - Иван Шаман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты же специально вытащил нас в зону, чтобы заставить их работать на пределе? — спросила Мария, когда мы вернулись в вездеход.
— Я надеюсь, что до их предела еще далеко, это же просто заставит их манипулировать праной не задумываясь, постоянно. — с улыбкой ответил я. — И тебе это полезно не меньше, чем им. Если бы Синегами оказался чуть сильнее, а твоя чакра земли развита чуть хуже — я бы не сумел тебя спасти. Держи ты защитную медитацию — таких проблем бы не возникло.
— Защитную, усиливающую, регенерирующую… — начала перечислять Мария, загибая пальчики.
— Ну что поделать, одна и та же техника может служить разным целям, но применять её нужно правильно. — улыбнулся я. — Иначе можно сильно навредить.
Благо хоть в этом супруга спорить со мной не стала и вскоре мы вновь вернулись на ледяную дорогу. Теперь мы останавливались каждые двадцать километров удаления от Вилюйска для проверки здоровья, и это было не зря. Спустя шестьдесят километров мне пришлось признать, что до сотни мы сегодня не доберемся.
Четверка посвященных держалась бодрячком, почти не показывая усталости или проблем. А вот наши товарищи, прошедшие через все испытания, но не получавшие от меня такой же поддержки как Таран или Ангелина, просто не могли похвастаться столь же впечатляющими результатами.
— Всё, привал. — приказал я, поняв, что дальше мы двигаться не можем. — Спать будем прямо в машинах, на раскладушках и по очереди. Нужно контролировать чтобы медитация укрепления не слетала даже во сне. Используйте истинное зрение для проверки ауры и течения энергии.
— А если медитация сорвется, когда мы уснем? — с опаской спросил Сергей.
— Значит вас разбудят. — ответил я. — Но ваших навыков вполне достаточно чтобы самостоятельно справится с постоянным поддержанием, просто раньше не было такой необходимости, а теперь есть.
— Приспосабливайся или умри. — усмехнулся другой неофит. — Жестко, но мне нравится. Сделаю всё возможное.
— Ну вот и отлично. — похвалил я товарищей. — Я возьму на себя самую поганую вахту — рано утром. Сейчас же будет очередь Марии. Всем спокойной ночи.
Якутск, дворец правительства.
— Ваши действия недопустимы. — мрачно проговорил Саин-хан, желавший выразится совсем по-другому, но сдерживающийся, чтобы перетянуть на свою сторону как можно больше офицеров. — Ваше спонтанное решение подвергло флот угрозе полного разгрома. Мы потеряли ответственных и преданных людей, потеряли корабли и чуть не лишились столицы.
— Ваша столица — всего лишь заснеженный город в диких лесах. — усмехнулся Генрих. — А ваш противник — бегающий от боя мальчишка. Возможно талантливый, но всего лишь трус. Он оскорбил меня и самого Папу, и, если бы вы своими действиями не привели флот к столь плачевному состоянию, не сумел бы избежать причитающейся кары.
— Главное для нас не кара, а сохранность наших людей и флота. — покачав головой ответил Сани Булат.
— Наших людей и нашего флота. — не скрывая издевки поправил его Генрих. — У вас нет своих судов, кроме пары давно списанных корветов да фрегата. Другое дело — передовые корабли, переданные вам под некоторые гарантии, в том числе гарантии, которые вы давали Папе. И что же мы видим? В этом городе, именно что забытом богом, нет ни одной католической церкви!
— Одна есть. — поправил его Саин-хан.
— Она не достроена, хотя прошло уже больше двух лет с соглашения. Мало того, этот мальчишка прямо сказал, что католики на территории Сибирского ханства — будут под угрозой истребления. — гневно сверкнув глазами произнес Генрих. — В таких условиях у меня просто не было выбора, кроме как обратиться к Папе напрямую, получив от него благословление занять место епископа Якутского и объединить под своей волей всех честных католиков. Как солдат и офицеров. Так и управляемых ими кораблей.
— Вера — важная основа нашей жизни, для многих — предопределяющая, но не единственная. Договоренности, клятвы годы службы — все это нужно учитывать. А кроме того — нужно учитывать и ваши способности как военачальника, погнавшегося за одним единственным кораблем и заставившего собственных подчиненных гибнуть совершенно напрасно, в безумной гонке. — с жаром, обращаясь не к паладину Папы, а к собравшимся вокруг них офицерам сказал Саин-хан, и многие из сидящих на трибунах и следящих за дебатами мужчин одобрительно закивали, послышались даже жидкие аплодисменты.
— Вера, как вы верно заметили — определяет не только наше сознание но и жизнь. По крайней мере если это касается истинных католиков, что получили божий дар — резонанс. — с усмешкой произнес Генрих. — И мне, как божьему избраннику, получившему больше многих, знакомо это не понаслышке. Что же до выдающихся навыков полководца… не вы ли потеряли три крейсера, включая тяжелый крейсер Огайо, а после этого сбежали, поджав хвост, хотя ваших сил было в несколько раз больше?
— Мы потеряли минимум людей в нападении, вы потеряли кучу преданных офицеров просто так, в погоне за беглецом. — жестко возразил Саин-булат. — Да и по кораблям ситуация мягко скажем неоднозначная. Думаю, большая часть господ офицеров согласится — в первую очередь нужно ориентироваться на тактику и стратегию, а потом уже на собственные пожелания. Если вы хотите гоняться за цесаревичем по всей Сибири — никаких проблем, но защитить вы можете лишь один корабль, а потому остальные должны остаться здесь — в Якутске, готовясь к очередному вторжению неприятеля.
— Которого не будет, стоит разделаться с одним единственным человеком. — сказал Генрих, которому спор уже начинал надоедать. — Вы забываетесь, хан. Наши офицеры и наши суда служат великой цели, Папе, и государям своих стран. Никак не вам. А то, что они заключили с вами контракт и получали жалование — так они получали их из наших же денег, которые вам ссудили. У вас же ничего нет, кроме родословной, вы голодранец. Даже ваша невеста Дамира Шеш-Кулева не появлялась в свете больше двух недель.
— Она тяжело переживает смерть отца, дяди и племянников, храня траур, который скоро закончится. Вот уж не думал, что вам, человеку глубоко верующему, придется говорить о страданиях души. — покачал головой Саин-хан, не желавший вытаскивать в свет Дамиру после своего явного поражения под Сургутом. — Если Папа и вправду дал вам такие полномочия, то ничего не поделать, как только господа офицеры сочтут что их контракты и долги исполнены — они смогут присоединиться к вашей святой миссии. На других кораблях. Эти же Сибирское ханство полностью оплатило, о чем у нас есть соответствующие бумаги.
— Главным условием получения вами судов было взятие Ляпинского княжества и его газонефтедобычи под контроль. — рассмеявшись ответил паладин. — Что-то результата я не вижу, а самое печальное для вас — не только я…
Спор длился на протяжении нескольких часов, и ни одна из сторон так и не добилась решительного преимущества. Хотя к концу Булат-хан с раздражением заметил, что сколько бы он не приводил аргументов против церковника, на его стороне оказывалось куда больше офицеров чем хотелось бы.
Впрочем… даже если его купол совершенно неуязвим, это не значит, что вредного католика нельзя устранить. Никто не отменял газы, яды и другие милую сердцу девушек способы. В конце концов — спит же он когда-нибудь. Нужно только подобрать подходящий момент и отвести от себя подозрения. Возможно настала пора использовать того самого перебежчика, что сообщил хану о вояже цесаревича?
Глава 14
Я проснулся задолго до своей смены от странного нарастающего чувства беспокойства. Первым что сделал — проверил наших неофитов, но у них все оказалось в порядке, год тренировок не прошел даром и им удавалось держать циркуляцию в меридианах даже во время сна.
— Как у нас дела? — спросил я у дежурившего Рублева.
— Нормально, девушки отправились спать, Ива решил обход сделать. — ответил, зевая Леха. Хоть каждый из нас и мог держать обновляющую медитацию и не спать хоть неделю, одновременно работать и на укрепление, и на восстановление организма дано не каждому. Не на этой стадии развития.
— Можешь отравляться спать, я подежурю. — сказал я, переодевшись в арктику. Пухлый комбинезон с капюшоном и маской для лица, закрывавший все от пяток до глаз. По давней привычке под низ я надел противоосколочный костюм пилота с вставками брони, в котором и спал, и ел, и жил.
На улице было около тридцати, со знаком минус. Маску я натянул сразу, хотя даже
