Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина) - Александр Александрович Годлевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исковое заявление было подано мною, как представителем Григорьянца по доверенности. Мои полномочия на ведение дела в суде подтверждались судебной доверенностью, удостоверенной 21-й Московской государственной нотариальной конторой. Народным судьей Щупляком А.Г. я был вызван на беседу, которая состоялась 23.03.90 г. с участием представителя редакции «Литературной газеты». Следующая беседа была назначена на 30.03.90 г. И вот, явившись в назначенный день в суд, я узнал от судьи, что его определением от 23.03.90 г. исковое заявление оставлено без движения.
Что это значит. В соответствии с действующим советским гражданским процессуальным законодательством подаваемое в суд заявление должно отвечать требованиям, установленным статьями 126, 127 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и оплачено госпошлиной. В нем должны быть указаны: наименования истцов и ответчиков, исковые требования, обстоятельства, лежащие в основании иска, доказательства и т.д. В соответствии с ч. 4 ст. 126 ГПК РСФСР заявление подписывается истцом или его представителем, полномочия которого подтверждаются доверенностью, прилагаемой к заявлению. Если эти требования не соблюдены, то судья не принимает заявление к производству, а на основании ст. 130 ГПК своим определением оставляет его без движения и назначает срок для исправления недостатков.
Определение народного судьи Щупляка от 23.03.90 г. мотивировано тем, что исковое заявление подписано не Григорьянцем, а мною. По мнению судьи, приложенная к заявлению доверенность Григорьянца на мое имя не дает мне полномочий на подачу заявления, так как такое право в доверенности специально не оговорено.
Вынеся определение об оставлении заявления без движения, судья Щупляк совершил сразу два деяния, которые по действующему советскому законодательству являются преступлениями и квалифицируются по ст. ст. 170, 177 УК РСФСР как злоупотребление властью и вынесение заведомо неправосудного определения.
Нормами гражданского процесса установлено, что нотариально удостоверенная доверенность на ведение дела в суде дает представителю право на совершение от имени представляемого всех процессуальных действий, за исключением наиболее важных, которые перечислены в ст. 46 ГПК РСФСР. Право на совершение этих действий должно быть специально оговорено в доверенности.
Такое процессуальное действие, как подписание и подача искового заявления, не перечислено в ст. 46 ГПК среди действий, право на совершение которых должно быть специально оговорено. Следовательно, приложенная к заявлению доверенность давала мне право на подачу в суд иска Григорьянца к редакции «Литературной газеты», а определение судьи неправосудно. К тому же, вызвав меня и представителя ответчика, судья тем самым начал подготовку дела к судебному разбирательству. Пленум Верховного Суда РСФСР в п. 17 постановления от 29 июня 1976 г. N 2 уже разъяснял, что на этой стадии рассмотрения дела судья вообще не вправе оставлять заявление без движения. Во время беседы в суде 23.03.90 г. я разъяснял судье Щупляку все вышеизложенное, обращал его внимание, что вынесение неправосудных определений уголовно наказуемо по ст. 177 УК РСФСР. То есть судья знал, что выносимое им определение неправосудно, но вынес это определение, умышленно совершив тем самым преступление, предусмотренное ст. 177 УК.
Кроме того, ст. 129 ГПК РСФСР устанавливает, что если судья при предъявлении иска придет к выводу, что это заявление подано лицом, не имеющим на это полномочий, то судья обязан не оставлять заявление без движения, а отказать в его принятии, вынеся об этом соответствующее определение. Однако Щупляк не отказал в принятии заявления, а оставил его без движения. Почему? Да потому, что по действующему законодательству отказ в принятии заявления можно обжаловать в кассационном порядке в Мосгорсуд, который обязан рассмотреть эту жалобу в открытом судебном заседании. А определение об оставлении заявления без движения обжалованию в кассационном порядке не подлежит. На него можно только подать жалобу соответствующему судебному чиновнику, который будет рассматривать ее единолично и неизвестно еще, будет ли рассматривать вообще.
Судья Щупляк, грубо нарушив требования закона, не вынес определения об отказе, хотя обязан был это сделать. В результате чего я и Григорьянц лишены возможности обжаловать это определение в кассационном порядке, что причинило существенный вред нашим охраняемым законом правам и интересам. Тем самым судья совершил еще одно преступное деяние, которое квалифицируется по ст. 170 УК РСФСР как злоупотребление властью.
Для чего народному судье все это понадобилось? Вероятно, власти не желают рассмотрения дела в суде, благо они прекрасно понимают, что это чревато крупным скандалом. Обращаю внимание, что в соответствии с действующим законодательством истец по таким искам обязан доказать только сам факт распространения ответчиком сведений, позорящих его честь и достоинство. А обязанность доказывания того, что эти сведения соответствуют действительности, лежит на ответчике, иначе он дело проиграет. Это только чисто юридическая сторона этого дела, не говоря уже о стороне общественно-политической. Действия Щупляка как раз и направлены на то, чтобы иск Григорьянца к редакции «Литературной газеты» вообще не был рассмотрен по существу.
Избранный им для этого способ не является очень сложным и нередко применяется в советских судах. Все очень просто. При поступлении в суд заявления судья под надуманным предлогом оставляет его без движения и дает заявителю срок для устранения якобы имеющихся недостатков. Если заявитель в установленный срок совершит требуемые действия, то судья под другим надуманным предлогом вновь оставит заявление без движения. И так может продолжаться до бесконечности. Если требования судьи в установленный срок не будут выполнены, заявление считается не поданным и возвращается заявителю. Настырный заявитель может снова обратиться в суд с тем же заявлением, но его опять ждет вышеописанная процедура.
Кстати сказать, при этом судья может выдвинуть заведомо невыполнимые требования. Так, если бы Григорьянц в установленный Щупляком срок сам подписал исковое заявление, то судья вполне мог бы вынести следующее определение об оставлении заявления без движения и потребовать от Григорьянца представления документов, подтверждающих, что он не шпион и не имеет от ЦРУ заданий на разжигание национальной вражды. Разумеется, такие документы представить в суд невозможно, поскольку их попросту не существует в природе. Не просить же Григорьянцу у директора ЦРУ справку, что в этом заведении на службе он не числится.
Описанные действия судей, делающие невозможным рассмотрение по существу дел в
